Бесконечность - Уорд Рейчел. Страница 38

Я подхожу к Мии, и она поднимает на меня глаза. Личико залито слезами, щеки в крови и грязи. Просто ужас. Но ее число говорит мне кое- что еще. Ее ждет счастливый конец, полный тепла и любви.

2572075.

У нее число Сары. Наверно, забрала его у Савла. То есть Савл… Неужели?

— Иди сюда! Вернись! — рявкает Савл.

Я смотрю за спину Мии, туда, где он корчится на земле, протягивает к нам руки, но его пальцы хватают лишь воздух.

Он прекращает извиваться и смотрит на меня.

— Адам…

Он больше не кричит, но я все еще слышу тот звук в своей голове. Он отзывается эхом со всех сторон, его число трясет меня, точно сквозь мозг пускают разряд. Так и есть. У него то число, которое было при нашей первой встрече, число, от которого он попытался избавиться. Оно вернулось к нему.

1622029. Сегодня.

— Адам! Адам! Вытащи меня отсюда! Эти дряни съедают меня живьем! Помоги мне!

— Не могу, Савл, — говорю.

— Нет, можешь! Мне никак не выпрямиться, но если ты поможешь, то все получится. Просто поднимешь это повыше, и я… — Он умолкает и изменяется в лице. — Ты хочешь сказать, что

не сделаешь

— Ты хочешь взять мое или ее число. Не выйдет, Савл.

— Нет. Не ваши, Адам. Я не поступлю так с вами. Там, в городе, куча народу. Помоги мне найти хорошее число, и я оставлю вас в покое. Вы сможете уйти куда угодно. Никто за вами не погонится, никто не повиснет на хвосте. Обещаю. Обещаю, Адам.

Я наклоняюсь и поднимаю Мию. Большим пальцем вытираю ей слезы. Она повисает на мне, как обезьянка. Не помню, чтобы кто-нибудь прижимался ко мне так крепко.

— Ты моя хорошая, — говорю я ей. — Пойдем к маме, да?

В последний раз смотрю на Савла. На его голове сидит крыса.

— Адам, вернись, я тебя пальцем не трону! Я не причиню тебе вреда! Никогда, клянусь! Мы будем помогать друг другу. Не оставляй меня здесь. Адам, не оставляй меня! Адам, пожалуйста. Пожалуйста! ПОЖАЛУЙСТА!

Я поворачиваюсь и убегаю прочь.

— Ты убиваешь меня, Адам. Ты убийца!

— Нет, Савл, — кричу я на бегу, — я просто считаю, что каждый человек должен прожить столько, сколько ему отмерено, и это справедливо.

Снова этот дикий рев, полный ужаса и безнадежности. Похоже, он понял, что никто не придет ему на помощь. Я видел. Я чувствовал. И теперь это сбывается. Жизнь длиною в двести пятьдесят лет подходит к концу. Его смерть разрывает мою душу на части, но я не замедляю шаг.

Савл с его исковерканным взглядом на жизнь, с непобедимым эгоизмом, на потребу которому ушли многие людские жизни, остался в прошлом.

У меня есть одна дочь на руках, другая, которая делает свои первые вдохи и выдохи в этом мире, и девушка, которую я люблю с первой минуты нашего знакомства. Савл ничего не знал о любви, а если даже и знал, то давно забыл. Я не повторю его ошибок.

Я бегу навстречу будущему.

Сара

Красный и золотой цвета приближаются ко мне, лавируя между камней. Цвета огня. Золотое свечение Мии и Адама сливается в один поток. Да, пусть он не ее биологический отец, но

они — по-другому не скажешь — гармонируют друг с другом. Они выглядят как одна семья. Какое счастье, они — моя семья. Кричу:

—

Мия!

Ее бледное личико все в грязи. Она цепляется за Адама, как будто от этого зависит ее жизнь.

—

Иди сюда, солнышко! Иди сюда.

Она не отпускает его и молчит, не в силах раскрыть рот. Глазки широко распахнуты, взгляд остекленевший, боязливый.

Через что же ей пришлось пройти? Что она видела?

—

Где

ты ее нашел?

Он кладет руку ей на щеку, прижимает к себе и накрывает ушко ладонью.

—

С Савлом, — тихо говорит он.

—

Что произошло?

Он качает головой.

— Позже, — говорит он. — Поговорим потом.

—

Но ее число, Адам! Что с ее числом?

—

Все в порядке, — говорит он. — Теперь у нее хорошее число.

Вопли и рев, разносящиеся в тумане, делаются пронзительнее и превращаются в визг.

—

Это он, да? — мотаю головой в ту сторону, откуда доносится шум.

—

Скоро все закончится, — говорит он.

Он на секунду закрывает глаза, и я понимаю, о чем он сейчас думает. Пожалуйста, пусть это прекратится. Пусть шум утихнет.

Но когда несколько минут спустя наступает тишина, она оказывается еще более душераздирающей, чем крики. Она тяжело нависает над нами вместе с туманом, цепляется за ветки над нашими

головами, оседает в грудах влажных листьев под ногами. И я понимаю: это случилось. Ему все-таки не удалось избежать своего числа.

Оно вернулось к нему.

Мия вернула ему обратно его число.

Проходят минуты. Тишину нарушает лишь крысиная возня. Адам не подпускает их к нам — топает, пинает, размахивает веткой. Вдруг сверху раздается гул. Беспилотник. Запеленговать нас можно в два счета, по крайней мере Мию и Адама с их силиконовыми иудами под кожей. Сквозь туман к нам приближаются люди. Но это не солдаты в форме, а простые люди. Кто-то сжимает в руках палку, кто-то железяку, а кто-то безоружен. Их ауры сливаются воедино и образуют дымчатую радугу. Они просто ослепительны.

Завидев их, Адам достает револьвер Савла, но почти сразу убирает его обратно. Их тут целая толпа, есть и женщины, и мужчины.

Впереди идет безоружный мужчина, и его бледные голубые глаза озаряются при виде нас четверых. Его цвет тоже синий. Он успокаивает меня и придает сил, прежде чем мужчина успевает что-то сказать.

— Ты их нашел, — говорит он Адаму.

— Да, — говорит Адам. — Это Сара и Мия. А это — наша дочь.

Мужчина приседает на корточки.

— Я — Саймон, — говорит он мне. — Если ты можешь идти, я отведу тебя в аббатство. У нас есть еда и кров. Там все вы будете в безопасности.

Одна из женщин делает шаг вперед. Она принесла простыни, полотенца и чистую одежду, а также успокоительный зеленый цвет. Ее зовут Алона, и она акушерка. Оглядев меня, Алона выпроваживает всех, включая Саймона, подальше отсюда. Она помогает мне привести себя в порядок, перевязывает мои изрезанные руки, вытирает кровь и кал с малышки, затем туго заворачивает ее в простыню, чтобы наружу выглядывало только ее личико. Я подзываю ее ближе.

— Моя дочь, — говорю, — у нее нет… — Перевожу взгляд на Адама. Он разговаривает с Саймоном. Я понижаю голос: — У нее нет глаз. — Алона хмурится. — Вы когда-нибудь видели таких детей?

Она качает головой:

— Нет, но я слышала о таких случаях. Видимо, были трудности в ходе внутриутробного развития. Но не надо отчаиваться, даже с такой проблемой в остальном ребенок может быть совершенно здоровым. — Она кладет мне руку на плечо. — Все основные физиологические показатели прекрасные. Очень красивая девочка.

Так оно и есть. Ее лицо похоже на яблочко. От ее серебристо-белого света у меня дух захватывает.

Алона помогает мне встать. Я пошатываюсь, но медленно идти могу. Я несу малышку, Адам несет Мию. Ее свет испещрен странными темными пятнами, подпалинами на золотом пламени.

Подходя к воротам, Адам обнимает меня.

— Не смотри, — говорит он.

Поздно. Я уже заметила море крыс, клочья плоти и голые кости, которые только и остались от Савла.

Мы выходим с кладбища тем же путем, что и вошли сюда, и попадаем на мощеную улицу. Шагая, я вспоминаю грязищу и вонь в лагере. Все были очень добры к нам, и я не знаю, как сказать, что я не хочу задерживаться в этом месте, но, когда мы заворачиваем за угол и выходим на площадь перед аббатством, я вижу не грязь и мусор, а людей во всем их богатом, многоцветном разнообразии. Настроение тут же поднимается. Мои глаза открылись навстречу миру — такое ощущение, что я наконец-то вижу его так, как должна была видеть всегда.