Колыбельная для Титана - Георгиева Инна Александровна. Страница 16

— Осколочная граната! — быстро сориентировался Богдан, выставляя перед нами две разделочные доски. Щиты, ага.

— Болеете? — переспросила я. — За кого? За Наташу или за Егора?

— За то, чтобы у них однажды разум прорезался! — мрачно отрезал Богдан, услышав, как соусник с грохотом врезался в стену. — У кого первого — не важно. Пока, правда, ни фига не получается. Наташка считает, что Егор кобель…

— Кобель!! — словно в подтверждение его слов, рявкнула Игнатова. И схватила тяжелый стеклянный противень.

Богдан тяжко вздохнул:

— Надо признать, здесь она права. С другой стороны, будь она с ним, он стал бы куда меньше кобелем. А может, и вообще перешел бы на моногамные отношения. Ну а Егор в ответ называет Наташку…

— Вонючка!! — взревел старший братец, этот наш доморощенный миротворец, срывая с крючка прихватки. Мои любимые, между прочим.

— Да, именно так, — как ни в чем не бывало кивнул Богдан. — Вонючкой. Здесь он не прав, но это — единственная кличка, которую он сумел придумать за годы их кровопролитной «дружбы».

— Я в шоке… — пробормотала, глядя, как эта воинственно настроенная парочка кружит вокруг стола. — Ему же двадцать один год! А ведет себя… на пятнадцать!

Дизайнер хмыкнул:

— Я думал, ты скажешь «на пять»!

— Я хотела, но на пять он уж больно сильно вымахал!

— Смерть тебе, ирод поганый! — заглушая мои рассуждения, взвыла Наташка.

Егор тут же метнул в нее перчатку:

— Ты в своей Америке совсем разучилась на родной речи объясняться!

— Я в своей Америке в тепле сидела, под солнцем! А здесь снег, слякоть и стужа! Я мерзну!

— Так дай мне шанс! — возопил Егор. — Я тебя согрею!..

— Кобель!!!

Богдан ухмыльнулся:

— Зато наблюдать за ними прикольно.

Я бросила на него полный негодования взгляд:

— Наблюдать? Где твоя совесть, Соколов? Разве ты не желаешь брату счастья? Может, ему твоя помощь нужна! Может, он просто не знает, как со своей Наташкой помириться!

— А чего там знать? — фыркнул парень. — Протягиваешь мизинец и говоришь: «Мирись-мирись и больше не дерись». Вполне в духе их ссоры.

Покачала головой, отчаянным усилием воли сдерживая улыбку:

— Тебе совсем не жалко Егора!

— Мне жалко нашей побитой посуды! А Егор сам дурак.

Кстати, о посуде: Наташка богатырским замахом запустила противень в недолгий полет, и я закрыла глаза, не в силах смотреть, как толстое стекло со звуком лавины осыпается на пол. Между прочим, это была лучшая емкость в доме для приготовления яблочного пирога… И она же стала последней жертвой! Потому что, избавив наш дом от противня, Наташка совершила стратегическую ошибку — схватила очередной дизайнерский «шедевр» Богдана. Честно говоря, до сих пор не могу понять, что это было: то ли странной формы горшок, то ли кувшин. Но он уже дня три украшал наш кухонный стол, попутно распугивая тараканов своим разноцветным и довольно вонючим содержимым. Запах отдавал явной примесью бензина, а значит, содержимое было не плесенью. Хорошо, конечно, с одной стороны, потому что две дезинфекции в месяц — многовато даже для нашей большой кухни. Но вот с другой: как теперь найти законный повод избавиться от этого жуткого украшения?

Короче, когда Наташка схватила и занесла над головой «кувшин», замерли все. Причем мы с Егором — с предвкушением, боясь спугнуть удачу. Ну а Богдан — по прямо противоположной причине. Жаль, очнулся он первым.

— Э-э-эй! — завопил, выскакивая из-за стойки. — Руки прочь от произведения искусства!

Наташа застыла испуганным сусликом, подняла глаза, несколько мгновений смотрела на кувшин, видимо пытаясь разглядеть в нем заявленный «шедевр», и не смогла. Да никто бы не смог! Из нормальных людей, конечно, тех, которые обладают обычным, человеческим вкусом.

— Прости, пожалуйста! — жалобно протянула она, судорожно пытаясь придумать причину грозного оклика. — Я, видимо, разбила твой любимый противень?

Дизайнера перекосило. Зато у Егорки-то как настроение сразу поднялось! Я тоже кашлянула, пытаясь сдержать смех, и подняла руку:

— Противень был моим. И он, конечно, был классным, но на произведение искусства никак не тянул.

Наташка осеклась и еще раз скользнула глазами по кувшину.

— Fuck… — дошло до нее. — Прости, Богданчик.

— Ничего! — обиженно буркнул тот, почти выдирая из ее рук свое творение. — Я уже привык. В этой семье никто не понимает истинной красоты!

— Правильно, — довольно оскалившись, подступил ближе Егор. — И это еще одно подтверждение тому, что ты, вонючка, отлично впишешься в коллектив.

Ой, зря он так близко подошел. Наташка ласково улыбнулась, согнула руку в локте и от души врезала братцу по ребрам. Нокдаун! Егорку согнуло пополам. Мы с Богданом переглянулись и поняли, что сейчас будет второй раунд. И Егор тут же попытался это подтвердить, потому что уже набрал воздуха, собираясь выдать что-то грозное и наверняка обидное, но его перебили.

— Наташка, привет! Надолго к нам? — в комнату широким шагом вошел чем-то недовольный Алекс.

Игнатова улыбнулась:

— На две недели. Соберу документы, пройду медкомиссию, узнаю, что нужно будет досдать. Этот дятел, который ваш брат, «снял» меня с третьего курса, так что сдавать придется много. Учебные программы сильно отличаются.

— Этот дятел, — с трудом выдохнул Егор, — хотел как лучше!

Наташка скрежетнула зубами:

— Убейся об стену!

— Не могу! Я же дятел — меня стены не интересуют.

— Тогда найди сук поувесистее и боднись об него!

Однако… недолго длилось перемирие… Мысленно махнув на них рукой, я подошла к Шурику.

— Ты где был? — спросила, глядя, как он невозмутимо намазывает масло на бутерброд в полбатона. Парень скосил на меня глаза:

— Я — в душе. А вот где была ты?

В искреннем недоумении хлопнула ресничками:

— А где я должна была быть?

— Например, со мной, — ответил заклинатель, наливая себе кофе. — Я тебя пятнадцать минут ждал.

— Но… мы разве договаривались?

— Блин, ну я даже не знаю! — ехидно скривился Алекс. — Отца с Ядвигой дома нет. Егор занят. Да! Я был уверен, что ты поняла мой прозрачный намек.

Эм… поскребла в затылке. Каким-то этот намек был уж чересчур прозрачным…

— Ладно, проехали, — сдался Шурик, глядя на мое растерянное лицо. Потом прошелся взглядом по свитеру и джинсам. — Ты куда-то собралась?

Кивнула:

— На тренировку.

— С Полиной?

Кивнула второй раз.

— Подбросить?

Расплылась в улыбке: все-таки он бывает таким милым, когда захочет!

— А скоро вернешься? — внезапно подал голос Егор, ловко прикрывая голову руками от Наташкиных шлепков полотенцем.

— К пяти, — ответила, аж вздрагивая в ответ на особо хлесткие удары. Нет, все-таки Егор — мазохист. Причем из тех, что колются, плачут, но догрызают кактус…

— Тогда хороших тебе… ой!.. скачек, и вечером будь, пожалуйста… ой!.. дома, — ловко наматывая конец полотенца себе на руку, попросил братец. — У меня план: сыграть в карты. Всей семьей. Поняла, вонючка?

— Ну… — протянула я с некоторым сомнением, глядя, как стремительно белеет от ярости лицо Наташи. Нет, Егор — не мазохист. Он садист-экстремал с особой любовью к опасным видам спорта. Как то: плавание с акулами, укрощение диких мустангов, насмешки над грозными девушками. — Прости, но я не особо хороший игрок.

— А мне просто в лом, — без обиняков добавил Шурик.

Я тут же закивала:

— Да, Егорушка. Алекс не сможет играть.

Подозрительный заклинатель тут же напрягся:

— С чего бы это я не смог?

— У тебя времени не будет, — с готовностью ответила я. — Завтра ведь понедельник, ты не забыл? Школа, занятия, все такое. И можешь даже не благодарить.

— За что?!

— Я с ног сбилась, но нашла весь перечень того, что тебе задано на дом. Причем по всем предметам. Тебе осталось только его сделать.

Брови Алекса поползли вверх.

— «Домашнее задание»? — повторил он таким тоном, будто в последний раз слышал это словосочетание в третьем классе начальной школы. — Да еще весь перечень? — Резко обернулся к Егору: