Колыбельная для Титана - Георгиева Инна Александровна. Страница 39

— Где мы?

И, если честно, лучшим ответом на него было бы:

— В гостях у сказки!

Потому что назвать хоромы заклинательницы змей «деревенской хаткой» просто язык не поворачивался. Это был настоящий русский терем с башенкой-смотрильней, сенями, горницей и крышей из красной черепицы. Да ему только частокола по периметру для полноты картинки не хватало!

— Фигасе бабуля на травках зарабатывает, — протянула Игнатова.

— А может, она просто нужную траву продает, — сползла-таки с Богдана Полина. — Пьетрик, вы тут поблизости полянки с коноплей не находили?

Парень улыбнулся и толкнул невысокую деревянную калитку, рядом с которой возвышалась на некоем подобии флагштока табличка «Великая заклинательница змей». Переглянувшись, мы взяли под уздцы лошадей и следом за своим отважным проводником ступили во двор ведьмы. Он оказался не таким большим (что неудивительно — вокруг-то рос лес: сложно, наверное, было его выкорчевывать), и там действительно сильно пахло коровой. В отличие от магии — ею на этой территории не пахло совсем, что я могла утверждать со всей уверенностью. Кто бы здесь ни жил — к ведьмам он не имел никакого отношения. Хотя антураж впечатлял: предприимчивая бабуля даже тотемный столб в углу двора зачем-то установила.

— Так на фига, ты говоришь, мы сюда прискакали? — шепотом поинтересовался Шурик. Он тоже сразу просек шарлатанку.

Я вздохнула, раздраженно покосившись на парня:

— Вообще-то никто не просил вас ехать за нами.

— И зря! — неожиданно ответил Шурик. — Именно это ты и должна была сделать.

— Серьезно?! — удивленно вытаращилась я на него. — Чтобы ты тут же попытался нас отговорить?

— Нет, ну если бы я знал, что мы припремся к лесной «шаманке», — Алекс сделал характерный жест руками, будто взял последнее слово в кавычки, — которой к тому же не окажется дома, может, и попытался бы. Но ведь ты с подружкой могла и к Чупакабре в гости заявиться…

— К кому?! — возмущенно ахнула я, но тут дверь терема распахнулась, и нам навстречу, широко раскинув руки, выскочила… ой, честное слово, лучше бы это и правда была Чупакабра!

Цветастый платок, пышное платье с множеством юбок, длинные черные волосы и «шоколадная» кожа — я бы не удивилась, если бы эту «шаманку» звали какой-нибудь Кармелитой.

— Я начинаю догадываться, как именно она зарабатывает, — пробормотал Алекс, и это было все, что он успел сказать прежде, чем на нас налетел смерч из одной жизнерадостной цыганки.

— Касатики! — защебетала она, размахивая платком. — Рада! Рада, что заглянули. По нужному адресу пришли. И вовремя-то как! Все точно по звездам, что еще раз подтверждает: они-то уж ни-ко-гда не ошибаются…

Как-то вклиниться в этот словесный поток не представлялось возможным: тетка, которой на вид было лет шестьдесят, а то и больше, говорила за всех, да с такой экспрессией, будто выступала на сцене Большого театра. Причем не впервые. И была она везде — у меня голова закружилась следить за ее необъятным платком. Наверное, это и сделало меня самой привлекательной жертвой, потому что, пару раз обежав нас по кругу и профессиональным взглядом просканировав лица, шаманка резко затормозила передо мной и, схватив за руки, патетически взвыла:

— Вижу-вижу сердечко твое, дитятко невинное! Вижу, вопрос невысказанный его терзает! Сейчас получишь ответы на все. Загляну в будущее твое и…

Тут цыганка случайно взглянула повыше и столкнулась взглядом с мрачным Шуриком. На миг во дворе повисла гнетущая тишина, словно тетка вот прямо сейчас, совершенно неожиданным для себя образом, разглядела в серых глазах моего заклинателя собственное недалеко грядущее. И оно ей не понравилось.

— Хотя нет, — пробормотала она, выпуская мои ладони и даже слегка отталкивая их от себя, — у тебя уже есть, кому туда смотреть. Пойду я, пожалуй… другому кому-нибудь погадаю. Вот тебе, например, золотце мое ясное! Красавица писаная! Ненаглядная-я!

Это, конечно, было о Наташке. Хотя, будь я на месте цыганки, на Игнатову обратила бы внимание в последнюю очередь: уж больно отчетливо проступал сарказм на лице американки. Но тетка, видно, была очень уверена в своих силах, потому что ее это не проняло.

— Дай сюда рученьки свои белые! — не соловьем, скорее, белугой запричитала она. — На суженого тебе погадаю!

— Ой не надо, — нахмурилась Игнатова.

— Да что ж не так-то, красавица? — «оскорбленно» воскликнула шаманка. — Али правду знать не хочешь?!

— Правду — хочу! — вперилась в нее ответным хмурым взглядом Игнатова. — Только вы мне ее все равно не скажете! Я сто раз видела, как гадают настоящие профессионалы, и знаете что? Вам до них, как до альфа Центавра на четвереньках!

Цыганка перехватила платок на манер плаща тореадора, обернулась вокруг своей оси и взметнула вверх соболиную бровь.

— Правду?! — искривились в улыбке ее ярко-алые губы. — Скажу, милочка! Скажу обязательно! Вот суженый твой, например… хочешь о нем услышать?

— Нет! — рявкнула Наташка, вырывая руку из цепких пальцев нахальной цыганки.

— Да! — неожиданно вмешался Егор, обнимая Игнатову за плечи и пытаясь заставить ее стоять ровно, будто от этого зависело качество изображения в третьем глазу «заклинательницы змей». — Что там с суженым, вы говорите?

— О-о-у! — с придыханием протянула тетка, прижимая ладонь к своему лбу. — Вижу! Вижу! Близко он!

— А поконкретнее?! — продолжал настаивать Егорушка.

Мне вдруг пришло на ум, что кое в чем они с Наташкой очень похожи. Например, в плане живого интереса ко всякого рода шарлатанам. С другой стороны, если мне когда-то придется рассказать им правду о ведьмах — эти двое уж точно сразу поверят…

— Вижу молодца ясного, сокола сизокрылого! — продолжала заливать шаманка. — Совсем рядом с тобой, девонька, вьющегося!

— Рядом — это как?! — уже почти требовал Егор. — Справа? Слева?!

— Ну, сынок! — даже чуточку смутилась шаманка. — Тебе такой конкретики ни одна ведьма не выдаст. Но… могу внешность описать! — заметив, как нахмурился парень, предложила она.

— А давай! — обрадовался Соколов.

Наташка насупилась и раздраженно стряхнула руки Егора с плеч.

— Бабуль, ну честное слово! — исподлобья уставилась она на цыганку, — я столько гадалок в жизни видела — неужели думаешь, что не распознаю настоящую магию?

— Тихо ты, критикус-максимус! — шикнул на девушку Егор. — Дай бабке шанс. Может, она что умное скажет!

Знаете, лучше бы он молчал. Может, тогда цыганка правильно бы разгадала его план и даже сумела бы подыграть. А так — увы, замысел не удался. Потому что не может нормальный человек, глядя на их постоянные перебранки, вот так запросто поверить в великую любовь.

— Твой суженый!.. — уже почти с подвыванием заявила шаманка, глядя на мрачную Наташку. — Красавец! Просто глаз нельзя отвести! Чернявый, кудрявый, очи синие-синие…

— Так, бабуля! — сквозь зубы прервал ее русый и совсем не синеглазый Егор. — Что же ты сразу не сказала, что гадать не умеешь?!

К последнему слову мы уже почти плакали от смеха, зажимая себе рты ладонями, а братишка, судорожно пытаясь перевести тему (а что ему еще оставалось, когда роль принца досталась неизвестному Ален Делону?!), кивнул головой в сторону таблички у двери во двор и заявил:

— А вообще мы к вам по совершенно другой причине явились. Говорят, вы со змеями общаться умеете?

— Умею, сынок, — кивнула цыганка, начиная догадываться, что ляпнула что-то не совсем правильное. — Чего ж не уметь-то! Хочешь, продемонстрирую?

— А давайте! — теперь уже мы все с интересом смотрели на «великую заклинательницу», которая вдруг сосредоточилась, сильно нахмурила и без того почти сросшиеся на переносице брови и принялась искать что-то в траве. Долго искала — минуты две, наверное. Будто забыла, где положила, но точно помнила, что где-то здесь. Потом резко выпрямилась и, тыкая наманикюренным коготком под куст красной смородины, прошептала:

— Смотрите туда! Видите, змея?

Мы дружно вытаращились в указанном направлении.