Товарищ Ссешес - Кондратьев Леонид Владимирович. Страница 77

— Хорошее пожелание. Надеюсь, оно будет таким для всех, кроме наших врагов.

С этими словами дроу уверенно занял левую половину придвинутого к кострищу бревна, играющего роль импровизированного дивана, скамейки, лавки, игрушки для заточки драконьих когтей, нужное подчеркнуть. Протянув руки к ласково потрескивающему костерку, уютной волной тепла отгоняющему утреннюю прохладу и сырость, Ссешес умиротворенно прикрыл глаза и тихим тоном, совсем не подходящим к смыслу речи, задал вопрос:

— Чем Иванов за горло взял?

Вскинувшемуся было старшине сперва явно хотелось ответить что-то не особенно лицеприятное, но усилием воли он сдержал уже готовые вырваться слова. Только зло хмыкнул и, вооружившись удобной веточкой, принялся поправлять разбежавшиеся из кострища угольки.

— Родственники? Или…

Поникнув плечами и устремив взгляд в глубину пышущего багрянцем костра, старшина усталым, глухим голосом ответил:

— Попытался… Мне-то что, старому бобылю. Ни семьи за душой, ни родичей, только могилки под Псковщиной. Ребят вот жалко…

Ссешес поставил локти на колени и, положив подбородок на сцепленные пальцы, скучающим голосом принялся излагать свою позицию:

— Ну а чего ты от агента Дома хотел? Работа наказующих — тоже не сушеные слизни. Особенно у вас. Я тут Иванову одних излишне любопытных подарил. В упаковке, можно сказать. Слишком они устремленно в этом районе шуршали, как стайка гоблинов вокруг дохлого драуга. И хочется, и укусить страшно — вдруг просто спит! — Улыбка, немного кривая от неудобной позы, промелькнула на лице дроу, с каждым мгновением принимающем все более сонное выражение. — Так в этом отряде, не поверишь, больше половины предателей твоего Дома. Я еще тогда чуть не свихнулся — без помощи пожирателей разума столь массово обойти клятву Дому практически невозможно. Да и то, слава Ллос, даже в этом случае бездушные марионетки умирают максимум через пару дней. Так оказалось, что у вас понятие клятвы на верность Дому, конечно, существует, а вот механизмов ее обеспечения, кроме усердной работы клана наказующих и страха перед мощью Дома, нет. Вообще нет! И как вы так живете?

Не отвлекаясь от слежения за костром, Сергеич вроде как безразлично спросил:

— Ну а у вас там что не так?

— Хм… то же самое спрашивал Иванов! — При этих словах Ссешес еще раз зевнул и часто заморгал, пытаясь согнать выступившие от зевка слезы. — Все просто. Есть несколько видов магических клятв, непосредственно привязанных к аурам соклинающихся. В зависимости от степени контроля различают Низкую и Высокую клятву. Так что если Низкую клятву можно и нарушить, правда с проблемами для здоровья вплоть до смертельных, то после Высокой даже подумать о ее нарушении не получится. Она в само базовое ядро разума встраивается. Так что у нас проблем с верностью членов Дома обычно не возникает. И новых членов в Дом принимают только под Высокую клятву. Леший вот, да и Ва Сю тоже. Dalharen еще только предстоит, если заслужит. А вот с вами сложнее. Иванову по поводу переуступки ваших клятв я уже вопрос задал. Да только…

— Да я понимаю, что после плена, да и чудес всех этих, веры нам никакой. Теперь долго нервы трепать будут. — Обреченно махнув рукой, старшина, добавил: — Да что уж там… Сходил бы ты, командир, поспал. А то так и челюсть недолго вывихнуть.

После такого предложения Ссешес титаническим усилием сдержал зевок и, сделав каменное лицо, выдал ЦУ:

— Сегодня вечером идем в рейд. Идем я и твоя парочка — Юра и Гена. Подготовь запасы на пару дней и выдай парням немецкие карабины и патроны. Остаешься за главного над хумансами. За периметр не беспокойся — Дух Чащи прикроет. По Иванову на будущее — в конфликт не вступай, а что рассказывать, решай сам, вроде не дурак. Он или подобный ему нас еще не раз посетят. Олегу скажи, чтобы работал со своим радио прямо из лагеря — так будет для него безопаснее. По Ва Сю — ее просьбы воспринимай как мои.

После паузы, возникшей в речи дроу, старшина вставил свой вопрос:

— Так она же по-русски…

Улыбка, всплывшая на лице Ссешеса, прервала вопрос на полуслове.

— Об этом ты лучше с ней сам побеседуй. Я — спать. Проснусь ближе к закату.

Зажмурившись, а потом резко раскрыв глаза, дроу поднялся, помотал головой, пытаясь отогнать неотвратимо надвигающийся сон, и медленным шагом направился в сторону входа в подземелье…

Когда-то. Где-то

Большие каменные колокола огромного храма Паучьей Королевы возвестили о начале нового обряда. Звон пробудил от транса. Мучительного транса, застилающего разум чудовищными, нереальными картинами, наполненными странными, искаженными образами, просто не имеющими права существовать в реальном мире. Какие-то обрывки… Впрочем, не важно… Именно поэтому звуки и образы окружающего мира не сразу пробились сквозь марево кошмарного сна, все еще застилающего окружающее.

Черный шелк кожи, сливающийся с окружающей темнотой, тихий шелест спадающих на пол одежд. Тончайшее, практически неразличимое ощущение прикосновения кончиков когтей, заставляющее появившиеся на коже многочисленные мурашки усердно маршировать по позвоночнику. Мгновение узнавания, растянутое на годы, столетия, проносящиеся перед взором. И как следствие — панический рывок со ставшего вдруг предательски мягким ложа.

Вскочить, обливаясь холодным потом… Скорее, еще скорее! На колени! И, замерев, перестав дышать, ожидать своей участи. Ибо не живут долго те, кто стал причиной недовольства или, не дай Ллос, гнева Valsharess.

Ожидание шороха разворачиваемого змееязыкого кнута, ставшего любимейшим из орудий когда-то пятой из семи дочерей верховной жрицы Йвот-Линид, причиняло как бы не больше страданий, чем его утонченные ласки, поцелуи ударов, заставляющие мышцы тела жить своей собственной жизнью, содрогаясь в конвульсиях боли.

Любая из высших жриц или Матрон сиятельных Домов является экспертом в причинении боли и смерти, они считаются наиболее жестокими из всех существ, населяющих Подземье. Это также убеждение, сердце их культурного развития. Боль, причиненная старшему, является необходимым средством в конце пути. Боль, причиненная подчиненному, неважна, поскольку подчиненный неважен. Дроу жестоки лишь частично, поскольку они буквально не видят никакого различия между пыткой, подгоняющим и заставляющим лошадь идти быстрее ударом хлыста или ремонтом садового инвентаря. Боль и страх можно рассматривать как цемент, скрепляющий общество дроу.

Этот философский фундамент — результат деятельности самого общества, в котором каждый вечно интригует в желании получить большие власть и мощь, чем другие. Это паранойя, каждое слово и поступок должны быть тщательно изучены и проверены на предмет скрытой угрозы. Все, несомненно, ожидают обмана и предательства во время сделки, это сильно распространено, особенно среди жриц Ллос и Матрон благородных Домов. Лавочник замышляет уничтожить конкурентов и, например, подставляет их под гнев жриц Ллос. Солдат ослабляет доспехи товарища, в надежде что его смерть в бою даст ему повышение. Приближенный слуга просит рабов отравить госпожу, а затем убивает рабов, вместо того чтобы выполнить обещание даровать им свободу… Жестокий, но вместе с тем совершенный механизм самоорганизации социальных уровней, обеспечивающий тот уровень социальной напряженности в обществе, который никогда не приведет ко всеобщему восстанию или волнению черни. Все просто: если ты недоволен своим местом в иерархии Дома, устрани или подставь вышестоящего и займи его место. Этика общества дроу, «Этика тишины», как ее еще можно назвать, позволяет это… Есть только два условия — не попасться во время убийства и эффективно выполнять социальные и экономические функции устраненного.

Лучшая из лучших, чьи игры не раз удостаивались благосклонного взгляда Богини, владычица Седьмого Дома…

Мгновение за мгновением, падающие на весы… Капля, бегущая по антрацитово-черной коже виска, меняющая направление из-за бешено пульсирующей жилки, как будто вот-вот готовой прорваться и оросить окружающее радугой крови, черной из-за недостатка освещения… Ощущение медленного, как будто во сне, прикосновения узкой, исполненной изящества и неги ладони…