Золото моих чувств. Примирение (СИ) - "Melara-sama". Страница 14

- Воспитание - это не то, что нам дает наша семья. Это то, что мы впитываем из окружающей среды, и что дают нам наши друзья. Получается, что мы варимся в собственном соку, и если этот сок - желчь, то неизбежно вырастает вот это. – Вкрадчиво и бархатно. Она краснеет.

– Девочка должна быть девочкой, и Вы, Элена, не она. Женственность не заключается в кудрях до поясницы и накрашенных глазах. Это глубоко внутри. Но я отвлекся. Гордон, у нас есть еще проблема и я бы хотел ее решить.

- Все, что пожелаешь.

Вижу, как хмурится девчонка. Ну, давай, решай, думай, попытайся. Я отвлекаюсь от нее. В конце-то концов, шестнадцать лет такой возраст, сама поймет со временем, что я хотел ей сказать. Пусть не сейчас, но позже.

- У Вас есть медпункт? – Этот вопрос вводит в ступор Гордона, но заставляет очнуться Калеба. Он смотрит затравленно, в его синих глазах тоска.

- Да, конечно, мальчику нужна помощь? – Спрашивает Гордон, мадам Пьюси морщится.

- Нет. Но это только в этот раз, Гордон. Я хочу, чтобы Вы проинформировали Вашего врача о том, что ее легко можно заменить, если она не справляется со своими обязанностями.

- Объясни, Джон. – Очень серьезно проговорил Гордон. Но ответить я не успеваю, в кабинет без стука врывается блондинка. Молодая, стройная, но с жуткими духами и макияжем, совершенно портящим весь вид.

- Калеб! – Взвизгнула она. Парень даже не успел ничего ответить, как она стала наступать на него.

– Ты что тут делаешь? Мне сейчас сообщили, что ты в кабинете директора, что ты прогуливаешь занятия, что ты…

Я вижу со своего места, как Калеб сжимает кулаки, но не говорит ни слова. Здесь все понятно, мать-диктатор, считающая, что ее мнение самое главное, и что у ее сына его вообще не должно быть. Отсюда вся эта ситуация. Скорее всего, не замужем, но считающая себя охотницей. Брр.

- Мадемуазель Рошетт, успокойтесь. – Строго высказалась мадам Пьюси. Блондинка повернулась к нам и застыла, а Калеб вздохнул с облегчением и прикрыл глаза. Ее взгляд остановился на мне, и она машинально поправила локон волос, улыбнулась. О! Я знал, какое впечатление произвожу на вот таких вот леди.

- Прости, но я не понимаю, что происходит. В чем Калеб виноват? – А вот на последнем слове она увидела Себастьяна, и я заметил презрение, отразившееся на ее лице.

- Ваш сын, мадемуазель Рошетт, в очередной раз напал на человека. – Ответил я. Она немного скривила губы.

- Что Вы имеете в виду?

Неужели? Нет, этого не может быть. Я посмотрел в ее глаза и четко проговорил:

- Себастьян обращался в медпункт с травмами?

- Нет.

- Да. – Тихое от Себастьяна, но я услышал. И не только я, мадам Пьюси сжала платок в кулак.

- Ребенок лжет. Я впервые слышу, что он вообще ранен. – Она смотрела так невинно своими голубыми глазами, но я верил другим глазам, шоколадным, как у олененка доверчивым.

- Вам не стыдно? – Тихо спросил я. Эта ситуация выливалась в скандал, большой и громкий, потому что я не оставлю все просто так. Я, черт возьми, обращусь к Миранде, и мы утопим эту сволочь в кудрях. Утоплю, потому что она губит жизнь сына, потому что она за своими поисками мужа не замечает, что он ее ненавидит, потому что не все мужчины такие, как его отец. Она открыла ротик и уже хотела что-то сказать, но прозвенел звонок. Я отвернулся от нее и тихо спросил у Себастьяна:

– Какой у тебя сейчас урок?

- У Вас, мсье.

- Так, мы возвращаемся в класс. Наш разговор не окончен. У Вашего сына, мадемуазель Рошетт, сегодня наказание после обеда. И если он не появится на моем уроке, его ждет наказание завтра, но уже до восьми часов вечера. Если он не явится и на это наказание, его ждет в четверг наказание до девяти часов вечера. Подумайте об этом, и еще о том, что Вы делаете с собственным ребенком.

Я встал и протянул руку. Себастьян схватился за мои пальцы, и мы покинули кабинет директора под оглушающую тишину.

- Зачем? – Тихо спросил Себастьян, пока мы шли по коридору.

- Потому что так правильно.

- Она солгала.

- Я знаю.

Он даже остановился.

– Я верю тебе.

- Почему? – Он был так удивлен. В шоколадных глазах столько неверия и в то же время надежды.

- Потому что ты ребенок, и тебе нужна помощь взрослого человека, и если этого не понимает эта женщина, то поймут другие. Нужно просто попросить помощи.

- Вы невероятный человек, мсье.

- Нет, просто я немного знаю, как это, когда нет никого рядом и не с кем поговорить. Теперь у тебя есть я. И знаешь, пожалуй, сегодня я приглашаю тебя на ужин к себе в гости. Хочешь?

Он улыбнулся и закивал.

Мы вошли в класс, когда уже прошло пятнадцать минут от начала урока, все были на месте. Себастьян сел на крайний ряд, за первую парту, ряд был пуст. Он был как будто в буферной зоне. Один.

Я про себя ухмыльнулся.

- Сегодняшняя темы урока «Дружба». – Сказал я по-английски. Они зашептались, Себастьян поднял на меня непонимающие глаза. Я научу вас дорожить тем, что вы имеете, и быть благодарными тому, кто идет с вами по жизни. И уважению.

- Мсье.

Я поднял голову и увидел на пороге всех семерых подростков.

- Проходите, садитесь.

Они прошли и заняли первые парты. Хм, лидерство во всем. Элена села с Калебом. Тот делал вид, что ее нет. Я присмотрелся к нему и вздохнул про себя. Левая щека была замазана пудрой. Глаз был красный от лопнувших сосудов. Мама? Хм… или же друзья? Лучше бы второе, с этим легче разобраться, чем с первым.

– Так как мы с вами не знакомы, давайте представьтесь. Можно на родном языке. – Я увидел облегчение на лице одного парня.

- Меня зовут Хальвар Клауссен, я родом из Норвегии. Прилетел сюда недавно с семьей, еще плохо знаю французский. – На ломаном английском представился парень, я кивнул. Он сел.

- Жан Перро. – Коротко представился второй.

И так постепенно дошло до парты Элены и Калеба. Первая встала Элена.

- Элена Лоран. – Гордо и вздернув носик, я проигнорировал.

- Калеб Рошетт. – На английском произнес он. – Простите, сэр, что причинил вам неудобства, и я хотел бы поговорить с Вами после занятия. – Быстро проговорил он. Я кивнул, смотря в его глаза.

– Спасибо, сэр.

Это было уже интересно, и с каждой минутой это было все интересней.