Возвращение - Денисов Вадим Владимирович. Страница 5

Есть база, как же это важно! Из опыта знаю: чем быстрей обустроишь первичное гнездо, тем меньше будет рефлексий, ночных нервных вздрагиваний и панических атак от неожиданных шумов. Человек с хорошим жильем есть человек защищенный.

— Костя, ты запаливай, а я дальше осматривать начну.

С камином сложностей нет.

Открытый очаг, если вынести за скобки всю романтику.

По сути примитивнейшая вещь. Топить такой нужно маленькими порциями, неторопливо, начиная с тонких лучин и уже потом переходя на серьезные дрова. С нормальной печкой не так: всю порцию дров суешь сразу, после лишь подбрасывая поленья.

А вот воздушная пробка и здесь может быть — это когда нет движения направленного потока воздуха через конструкцию и дымоход. Она из-за многого может возникнуть. Тут и низкое атмосферное давление, влажность… кабы не наш случай. В дымовой трубе вообще часто накапливается влажный воздух, если печь долго не топили. Порой при определенном направлении ветра печку просто невозможно кочегарить, мешать могут близкие деревья, горка или склон, а иногда и форма крыши, все, что направляет ветер прямо к трубе. Лучше всего ее удлинить, если это возможно. Деревья можно вальнуть.

Принцип устранения воздушной пробки прост: надо создать толчок для возникновения тяги, правда, иногда задуманное очень трудно осуществить, особенно в сложных погодных условиях. Вообще-то при розжиге все косяки и дурь неумех, приводящие к поддымлению или полному задымлению хаты, принято списывать на несчастную «пробку». Убирать ее принято сжиганием бумаги под сводом. Газетки у меня не было, пойдет пучок тонко наструганной на конце палочки стружки.

— Гоб, зажигалку давай.

Черт! Расслабился. Разжигая, неудачно сунул руку и немного обжег палец, сразу схватившись за мочку уха, — сам удивляюсь, но этот народный метод всегда работает.

По полу заскрежетало: Сомов двигал тяжелый стол к полкам. Выдержит этого кабана? Выдержит, серьезная конструкция. Потом он начал поднимать на стол чурбак. Что заставляет Смотрящих городить полки так высоко? Увольте там своих дизайнеров, хозяева!

Фу-ух… В трубе наконец тихо загудело, можно топить.

Комната сразу обрела обжитой вид и запах. О! Другое дело.

Тем временем торжествующий Гоблин снял с полки и поставил на стол четыре жестяные банки, одна из которых была с завинчивающейся крышкой, и стеклянную бутыль с деревянной пробкой. Есть стандарт!

Крупа, в нашем случае это оказался рис, сахар серого цвета, очень сладкий, крупная соль и растительное масло неизвестного генезиса.

— Кружек нет?

— Три штуки. В самый дальний угол вкинули, сволочи космические, придется стол переставлять, — пропыхтел напарник.

— На улицу выйду, рядом, — предупредил я.

Прихватив с собой вполне боевой топор и сделав зверскую рожу в зеркальце, я вышел наружу. Положив руку на кобуру, быстро обошел дом по кругу, обнаружив, что ни сарая, ни другой хозпостройки группе не подарено. Медведь лежал темной кучей, поза не изменилась. К задней стене избы был прилеплен длинный козырек навеса, под которым будет удобно хранить дрова. Толчка не обнаружил, о бане и мечтать не приходится.

Одинокий дом на одинокой полянке.

Все остальное, если вам надо, сделайте сами.

И все равно — красота! Курортное местечко.

Однако насладиться элементами намечающегося уюта я не успел — вдалеке гулко грохотнуло, потом еще раз. Елки-палки, гром гремит! Плохие новости, вполне возможно, скоро ливанет. «И зальет все потенциальные дрова, которых вы пока что и не думаете собирать», — мелькнула в голове тревожная мысль. Пора бы двигать, вода и топливо сами по себе в дом не придут… Так это ты уже расслабился от обретений, ворчишь…

В камине, потрескивая, горели сучья, горячий чайник, стоя на жаровне, подогревался возле пламени. Нормально. На столе так просто изобилие — рис, сахар, масло!

Только присел…

— Et voila! Вот вам приз, салабоны! — крикнул Сомов сверху.

Француз нашелся…

— Что там?

Гоб, с трудом сделав спокойное лицо, поведал сверху:

— Далеко не пусто в сундучке! — и добавил интригующе: — Тут много интересного.

— Не томи, доставай уж.

Нарочито небрежно Гоблин протянул вниз лапу, в которой было зажато ружье. Я принял. Трахома, да это же сибирка!

— Товарищ Сомов, нам очень повезло.

— Думаешь? — спрыгнув на пол, с сомнением буркнул Мишка и небрежно положил на столешницу круглые жестяные коробочки — маленькую и большую. А также кожаную пороховницу, холщовый мешочек, смотанный в кольца свинцовый пруток и простейший жесткий шомпол. А у самого в глазах — бешеная радость! Врешь, подлец, не верю я твоему актерскому мастерству.

— Еще бы… «Тигра» потерял? Вот тебе замена. Дульнозарядное капсюльное ружье, в свое время широко распространенное в северных поселках. Характерный шестигранный ствол, длина, вес и вид. Легкое, очень надежное и, что важно, универсальное.

— Из столиц возили?

— Да с какого такие дали? После того как царь-батюшка разрешил частное производство огнестрела, фабричек наплодилась уйма. Первым делом в Сибири. Скорее всего, это не просто сибирка, как их называли, а «сузгунка» — ружье работы знаменитой мастерской в поселке Сузгун, что находится неподалеку от Тобольска. Очень неприхотливые, эти ружья оставались у понимающих людей вплоть до восьмидесятых годов прошлого века. В коробке капсюли?

Мишка торопливо вскрыл объемы.

— Ага. И порох. Пороховница пуста. В мешочке мягкий войлок.

— Вот и отлично, полный комплект.

— А пулелейка?

— Не нужна она. В том и универсальность! Пользоваться просто и удобно, пуль не надо, стреляли жеребьями. Охотник шел по лесу, замечал дичь и, в зависимости от того — какая, храбро откусывал кусок свинцовой проволоки нужной длины по размеру и дистанции. То есть одним калибром били все подряд. У тебя зубы как, не болят? Надо — на глухарика. Надо — на оленя, да хоть на медведя! Еще и с порохом играли, по обстоятельствам. Очень экономично — тогда не только патроны дороги были, но и гильзы, капсюля, дробь… Короче, отличный вариант. Конечно, нужно опыта набраться, почувствовать машинку.

Уже не забрать.

Да и пусть владеет-таскает. Потренируется пару дней, и ништяк. Как во всяком деле, тут важен навык, а главное стрелковое упражнение заключается в нехитром тренинге рук и поясницы — тупой китайский подвиг стояния со вскинутым к плечу ружьем.

— «Тигренком» назову, — решил Мишка и нежно погладил рукой приклад. — Прям сейчас и пальну! Пороха сколько, три грамма хватит?

— Скорее всего, надо пробовать. Мерный наперсток поищи.

Какое-то время разбирались с ружьем, потом зарядили и, взяв инструменты и котел, пошли за дровами да по воду.

Ба-бах!

— Зачем по медведю! — возмутился я.

— Резко бьет киска, — улыбнулся Сомов. — И точно. Хорошо бы ложе заново в масле проварить…

— Мазаться будет.

Он только махнул рукой — мол, какие мелочи.

— Надо погон сообразить, я там веревку видел. И зарядить.

И друг, нагло положив на траву топор и пилу, бегом побежал в избу.

— Куда! — возмутился я.

— Костя… Ты это, пожрать что-нибудь приготовь! Я сам дров наломаю!

Что ж, так мне даже лучше, пусть рубит и таскает, лучше сразу создать добрый запас.

Свинцовые тучи все темней, и их все больше. Хорошо бы успеть.

— Мишка, сучья таскай, так быстрей будет!

— Понял!

Накинув медный котел на плечо, я пошел к ручью.

Вскоре в котле уже грелась вода. Кашу буду делать. С мясом. Медвежьим.

Тем временем в лесу уже затрещало поваленное дерево. Не послушался… Гоблин любит все делать капитально.

Наша Зенгерша строго-настрого запрещает употреблять медвежатину без анализа, поэтому все наши охотники возят образцы для проверки в лабораторию…

Земной хищник пяти лет от роду болен трихинеллезом с вероятностью до девяноста процентов. Инкубационный — две-три недели, при очень сильном заражении срок может сократиться до двух-семи дней. Если это северные виды трихинелл, то инкубационный период может достигать полутора месяцев, с тяжелым течением заболевания. Сплошной кошмар… Легкая форма проявляется повышенной температурой, болями в мышцах, отеками и продолжается в течение недели, не меньше. При тяжелой форме первоначально появляются боли в животе, тошнота, рвота, понос, бессонница, возбуждение, резкая слабость, постепенно поднимается температура… После этого начинают мучить боли в мышцах, отеки, сыпь с кровоизлияниями и нагноениями. Страдают сердце, легкие, печень и мозг. Миокардит — во всех случаях тяжелого течения, он и служит основной причиной смерти.