Дыхание осени (СИ) - Ручей Наталья. Страница 45

— Почему ты не любишь Яра? — Да, невыясненных вопросов пруд пруди, а меня больше интересует этот.

— Может, потому, что я не девушка? — Неловкая шутка Макара чуть сбивает гнетущее напряжение.

Я допиваю чай, наконец, согревая руки. Макар отставляет нетронутый кофе.

— Ты не устала? Может, хочешь прилечь?

Пока раздумываю, что ответить и прислушиваюсь к своим ощущениям, Макар помогает мне встать, и мы перебираемся в зал. Пристраиваюсь на диванных подушках, с удовольствием закинув ноги на толстый подлокотник. Макар садится неподалеку на пуфик. Так странно смотрится высокий крепкий мужчина на мягком и маленьком, и чтобы лучше видеть эту странность, переворачиваюсь на бок, к нему.

— Так почему? — напоминаю вопрос.

Он делает неопределенный жест, смущенно (смущенно?!) улыбается и говорит:

— Первая жена Яра — моя сестра. Вторая — девушка, на которой я еще с третьего класса собирался жениться.

— Так не бывает! — Подскакиваю от неожиданности.

— Хотел бы я, как и ты, быть в этом уверен.

— И… ты устроился к нему, чтобы отомстить?

— Не переоценивай мои таланты. Я уже работал у Яра. Сестра в него влюбилась по самые уши, и что ей было мое недовольство? Я говорил ей, что гусь и свинья не пара, но она видела в нем лебедя, а себя считала царевной. Потом присмотрела в доме Ярослава стайку других… лебедей и взлетела. Но, знаешь, одно дело отношения шефа и сестры, и совсем другое — шефа и твоей любимой. Я упустил ее. Он соблазнил. Когда ее соблазнил другой, он выбросил ее, как старую перчатку, но это ты уже знаешь.

— А почему оставил тебя?

— Видимо, потому что не сомневался в себе.

Представляю, как изумилось его эго после просмотра эротического видео.

— А где сейчас твоя сестра?

— Не бедствует в домике у синего моря. — Улыбка. — И с ней не бедствуют еще двое.

— А… — выравниваю сбившееся дыхание, — вторая жена Яра?

— Я отправил ее в клинику заграницу. — Прямой взгляд. — Да, ты угадала: на те деньги, которые мне заплатили, чтобы я с тобой переспал.

— Ты прямо белый рыцарь! — фыркаю.

— Не думал, что ты дальтоник, — ощетинивается.

— Ну как же, вот помог бывшей возлюбленной, — я правда не уверена, что она для него бывшая; после пережитого, а особенно после оплаты пластических хирургов любовь может вспыхнуть с новой силой. — Не тронул меня…

Макар нависает надо мной так стремительно, что я шарахаюсь к спинке дивана.

— Я все-таки к тебе прикасался, Злата, — цедит сквозь зубы, а мне ничуть не страшно, а дернулась от неожиданности. Я принимаю беззаботный вид, распластываюсь на подушках и снизу вверх смотрю на грозовую тучу.

— Как там говорила твоя пассия? Если члена во мне не было, это не считается?

Макар недоуменно моргает, будто видит что-то, чему поверить не в состоянии, но прекращает изображать зонтик, отодвигаясь.

— Да, кстати, — я зеваю, — давай уладим два вопроса, которые я пока могу припомнить и я посплю, хорошо?

— Нет, — качает головой, — ты вернешься в больницу.

— Ну тогда уладим два вопроса, я закрываю глаза, потому что ничего не могу с собой поделать, сплю пять минут и возвращаюсь в больницу.

Едва не ляпаю, что мне простительно, все это время после потери ребенка я почти не спала, так, урывками. А вот сейчас, узнав и успокоившись, что не изменяла, даже нехотя, мне хочется расслабиться в своей квартире и пусть весь мир катится к черту.

Недоуменный взгляд Макара сменяется недоверчивым. Ну пять минут, конечно, мало, но я надеюсь, он не станет будить уставшую девушку.

— Какие два вопроса?

Ух, умничка какая! Смирился!

— Вопросы следующие: хочешь ли ты со мной переспать и если да, когда мы это осуществим? — Сонливость удаляет меня от реальности, и я шепчу сквозь дрему. — Потому что, знаешь ли, нам еще… мм… домой ко мне… надо съездить… покажу всем… любовника…

Шаги, негромкие слова.

Почти во сне я чувствую прикосновение к щеке, дыхание и… ничего. Ну надо же, такие страсти на экране, такие пламенные речи после эфира, звание — шлюха года и ни одного поцелуя! Обидно, черт… Как хорошо, что ничего не было… Назло… попробовать…

И, видимо, мое обиженное сознание придумывает легкий поцелуй и тихий шепот, от которого я нервно вздрагиваю. Силюсь открыть глаза, и не могу вырваться из сна, а потом позволяю сознанию отключиться, потому что проснуться вдруг становится страшно.

— Спи, я тебя не обижу, — обжигает мои губы тревожный шепот. — Больше нет… Спи, мое счастье…

Дыхание осени-2

Глава 1

Мелкий дождь просится в салон машины, но там, где двое молчат, попутчики не нужны. Макар сосредоточенно смотрит на дорогу, а я, налюбовавшись сумерками, разворачиваюсь вполоборота и смотрю на него. Мужчина, из-за которого кардинально изменилась моя жизнь, и вида не подает, что замечает мое внимание. Взгляд на дорогу и в зеркала, на дорогу и в зеркала… Но когда у меня першит горло, дает мне бутылку минералки. Так же, не глядя. Я делаю несколько глотков без боязни, что вылью воду на себя.

— Спасибо.

В ответ улавливаю быстрый взгляд и кивок.

Не хочет говорить после учиненного мною допроса, но мне не совестно, я все еще думаю, что он врет, только не понимаю зачем.

Проснувшись, я настороженно обхожу квартиру, но кроме Макара, пьющего на кухне кофе в легкой сигаретной дымке, никого не обнаруживаю. И именно дымка вкупе с показавшимся шепотом усиливает мои подозрения.

— Не знала, что ты куришь, — говорю я.

— Плохая привычка, — пожимает он плечами.

Ну видимо, вполне контролируемая, потому что я ни разу не улавливала от него даже намека на сигаретный запах.

— Дашь сигарету?

Я не курю, но пусть спишет пожелание на стресс.

— Закончились, — качает головой с легкой усмешкой.

— А где пепельницу нашел?

Кивает на окно.

— И зажигалка там же?

Достает черный квадратик, откидывает крышку пальцем, ждет, пока я налюбуюсь на желтый огонек и захлопывает. Зажигалка снова прячется в кармане брюк. Не доказательство, я тоже раньше носила зажигалку — для подруг, а у Макара может остаться привычка услуживать хозяевам. Правда… услужливости я за ним как раз не замечала.

— Едем? — В его глазах мелькают смешинки, а на меня накатывает раздражение. Накрутила себя, напридумывала, выстроила очередную башенку, а фундамент гнилой. Пока доехали до больницы, я почти убедилась, что в комнате кроме нас двоих никого не было, к тому же, есть о чем подумать более важном. Вот до сих пор до конца не пойму: Макару заплатили родители Яра или нет? В квартире, пока он говорил, была уверена, что да, а сейчас, прокручивая весь разговор в сотый раз, подвергаюсь жестким сомнениям.

Машина останавливается напротив входа в больницу, но я сижу, смотрю в окно и словно шулер тасую колоду с вопросами. Второй жене Яра лицо облили кислотой по наводке его родителей? Что связывает Макара и его бывшую девушку сейчас? Понятно, что заплатил за пластику, но и все, или?..

Макар расценивает мое настроение как простое хандрическое и уговаривает, как ребенка потерпеть несколько дней, напоминает, что врач на днях обещает выписать.

— Всего несколько дней, — упрашивает, разве что мороженко и сладкую вату не сулит за послушание.

— Да, я знаю, — соглашаюсь, и не выхожу из машины. Мне кажется, что за окном не дождь, не осень, а пуховый июнь и я практически вижу, как где-то там, на горизонте, идут двое, девушка и мальчишка, а в руках у обоих по огромному белому мотку ваты на палочке. Они идут домой, беспечные, молодые, улыбчивые, наивно ожидающие, что их там ждут. Перед глазами вдруг мелькает другая картинка: огромный дом, и тот же мальчик, сидящий на нескончаемых ступенях, обхватив колени. А рядом с ним сидит мужчина, отрешенно глядящий в другую сторону. По их плечам капает холодный дождь, волосы ерошит порывистый ветер, но они не заходят в дом, потому что в нем еще холодней.