Правила жестоких игр. Дилогия (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна. Страница 3

Никто из родителей даже не пытался предложить подвезти меня до метро. После аварии, поездки в троллейбусах проходили для меня терпимо, автобусы выдерживались со сжатыми до боли в челюстях зубами, но легковые автомобили и любая, даже самая медленная скорость, вызывали у меня приступы паники.

– Удачи тебе, Сашенька. – Мамаша оторвалась от текста лекции.

– Возьми с собой надувную лодку. – Предложил папаша любезно. – Или вплавь. Достать спасательный жилет?

– Спасибо, мои дорогие! – Проворчала я, отчего?то раздражаясь. – Вы умеете поддержать дочь.

Подхватив рюкзак, я выскочила на лестничную площадку, заранее понимая, что опоздала. Лифт застрял где?то между этажами, пришлось спускаться пешком, страшно торопясь и перепрыгивая ступеньки.

Ливень истеричные горожане восприняли, как стихийное бедствие.

По дороге до метро от порывов ветра зонт выворачивался противоестественным блином, джинсы промокли до колена, а от быстрой ходьбы бросило в жар, что хотелось окунуться в холодную лужу. У эскалатора толкался народ, вторая бегущая лестница уже год находилась в ремонте. Я решительно ринулась в месиво из людских спин, расталкивая зазевавшихся пассажиров локтями.

Подземка с громыхавшими поездами и сотнями сонных, похожих на недовольных сов людей утопала в духоте, царившей последние дни, и влажности. Стиснутая в наполненном вагоне я мерно покачивалась, повиснув на поручне. Обе ноги в мокрых кедах стояли на чужих туфлях. Куртка в руке, прижатая к боку дородной дамы, вытерла на ее ярко?красном плаще темное влажное пятно. Женщина с презрительно сморщенным носом разглядывала мою татуировку. От запястья до локтевого сгиба тянулась витиеватая строчка по латыни: «мой второй шанс». Рисунки точно повторяли необычный шрам, оставленный, как напоминание о моей невероятной живучести.

За окном мелькали черные похожие на переплетенных змей кабели, едва озаренные тусклым светом переполненного поезда.

Картинка перед глазами вспыхнула неожиданно – яркая, точная и очень живая.

…Бумажный стаканчик с кофе на белой в горох скатерти, стоявший, а потом резко сам собой метнувшийся в мою сторону. Коричневая обжигающая жидкость, словно в замедленной съемке выплескивающаяся мне на джинсы…

Через короткий миг я вернулась в переполненный вагон, но все равно дернулась от неожиданности, словно меня больно кольнуло разрядом тока. Вновь нахлынула какофония звуков, смесь гудящих голосов и грохота колес…

Начало учебного года четвертый раз подряд ожидало меня в деканате. Распаренная и раздраженная, я выбиралась из подземки, когда наручные часы злорадно напомнили, что первокурсникам уже сказали все напутственные речи, заставили спеть по бумажке гимн факультета, раздали студенческие билеты и отправили на первые занятия, не дождавшись меня. Но как любой копуше со стажем мне давно раскрылась простая истина: опоздания на пятнадцать минут и на полчаса мало отличались, поэтому ими стоило насладиться в полной мере. К счастью, дождь закончился, и к институту я шла вразвалочку, старательно перепрыгивая лужи.

Огромное здание философского факультета походило на средневековый замок с остроконечными шпилями, где не хватало только рыцарских стягов. По обе стороны, словно раскинутые для объятий руки, тянулись пристройки с учебными классами. В одном крыле имелся вход в маленькое студенческое кафе с глупой яркой вывеской и облезшими искусственными пальмами. К парадным дверям с помпезными мраморными колоннами вела длинная лестница. С крыши на студентов с укором взирала богиня Фемида, вытягивавшая руку, подобно монументам известного политического деятеля начала прошлого столетия. Фигура, похоже, осталась со времен, когда здание занимали юристы.

В кармане пискнул мобильный телефон, радуясь полученному сообщению. На экране подмигивал конвертик, подписанный именем «Пашка».

«Уже опоздал, брат?» – писал приятель. Он с самого начала веселился от одной мысли о моей философской карьере.

Я смиренно и стыдливо (как всегда) покосилась на стрелки наручных часов, укоряющих за вопиющее опоздание.

«Не переживай, деканат мне обеспечен», – палец быстро набрал ответное послание, и в этот момент я не увидела, а скорее почувствовала опасность. По дороге, как умалишенный, пролетел серебристый крошечный Мерседес. От несчастного случая меня спас поспешный, буквально панический шаг назад. Автомобиль промчался всего в десяти сантиметрах, даже не притормозив, и брызнул на джинсы водой из лужи.

– Баран! – В сердцах плюнула я вслед сумасшедшему водителю и, обнаружив на белой футболке сочное грязное пятно, обиженно застонала: – Сказочно!

Яростный взор на серебристое спортивное купе, к сожаленью, не мог проколоть ему все четыре колеса. Машинка лихо вкатила на стоянку прямо перед лестницей к главному входу, останавливаясь между двумя скромными седанами преподавателей.

– Чтобы не творили цари?сумасброды – страдают ахейцы. – Услышала я насмешливый девичий голосок и оглянулась.

Рядом со мной зашагала румяная пышка с мелкими кудряшками, торчащими не лучше моей непослушной рыжей шевелюры. На щеках девушки от широкой располагающей улыбки появились ямочки.

– Не плюй в колодец. – Отозвалась я мрачно, пытаясь отскрести ноготком грязь, но только втирая еще глубже в белую ткань.

Студенты, не торопясь на занятия, словно воробьи облепили мраморные широкие перила лестницы, ведущей к главному входу. Молодые люди гомонили, хохотали. Как петарды в новогоднюю ночь, раздавались взрывы громкого смеха. Мелькали улыбки на загорелых после лета отдохнувших лицах учеников. В глазах пряталось волнение от долгожданных встреч. Стало грустно и досадно, ведь мое студенчество закончилось на ночной дороге в центре города еще в конце апреля…

– Катерина. – Представилась девушка, отвлекая меня от невеселых мыслей.

– Александра. – Кивнула я.

Мы как раз пересекали стоянку в торопившейся толпе, когда дверь серебристого купе пожелала открыться и выпустить на свет божий писаного красавца. Блондин с длинными до подбородка светлыми волосами, забранными под ободок, заставил добрую половину женского ученического общества тихонечко зашептаться и стыдливо захихикать. Едва не сбивший меня подлец окатил окружающих взором, полным презрения, и нажал на пискнувшую кнопочку сигнализации, запирая автомобиль.

Красивая машина и явно дорогая одежда кричали о жизненном благополучии сына богатых родителей. Такие парни вызывали у меня затяжную форму аллергии.

– Звезда местного пошиба? – Хмыкнула я, выплескивая добрый стакан иронии.

– Ага. Их тут двое таких братьев.– Пояснила Катерина, мазнув по парню быстрым взглядом. – Вроде, в магистратуре учатся.

Мобильный телефон снова пискнул, нетерпеливо доставляя очередное сообщение.

«Усердные студенты попадают в ботанический ад!» – писал Паша.

Я быстро ответила, чуть ухмыляясь: «Ад – это бухгалтерия, и ты в нем работаешь главным чертом».

– Хорош, да? – Донесся до меня едва разборчивый шепот Катерины.

– Ты про Мерседес? – На всякий случай уточнила я, рассеяно покосившись на низенький автомобильчик.

– Да, нет. Про него. – Сквозь зубы заговорщицки пробормотала девушка и куда?то незаметно ткнула пальцем.

Телефон снова звякнул, отвлекая внимание: «Да, ты сегодня ядовит, брат!» – хохотал Паша. Походило на то, что вместо сведения кредита с дебитом в командировке на Чукотке приятель развлекался, закидывая меня ироничными посланиями.