Мы увидимся вновь - Мэтер Энн. Страница 7

В другом конце гостиной была открыта дверь, и Алессандро захотелось узнать, куда она ведет. Скинув мокрый пиджак с плеч, он бросил его на стул. Затем, после минутного колебания, пересек комнату и вышел в небольшой коридор.

Очевидно, этот коридор вел в ее спальню и в ванную комнату — в нем было две двери. Алессандро подошел к первой.

Она была открыта, и он понял, что это спальня. Он увидел кровать, покрытую красивым розовым покрывалом, и одежду, лежавшую на нем. «Изабел готовилась выйти из дома?» — подумал он, непроизвольным движением расстегивая верхнюю пуговицу на воротничке рубашки, и какое то незнакомое чувство шевельнулось в его груди. «Ведь не могу же я ревновать! — сказал он себе, расслабив узел галстука и спустив его вниз, до середины груди. — И я не собираюсь связываться с англичанкой».

И все же…

Открылась другая дверь, и появилась Изабел, на которой были лишь шелковый бюстгальтер и кружевные трусики. Она пыталась вытереть свои волосы полотенцем, но они непослушно рассыпались по ее плечам. Казалось, она была охвачена какими то мыслями, но выглядела при этом потрясающе сексуальной, и Алессандро почувствовал, как при виде ее отреагировало его тело.

Изабел все еще не замечала его. Присев на кровать, она взяла черные прозрачные чулки и стала натягивать их на стройные ноги. Но что то — возможно, его глубокий судорожный вдох — заставило ее поднять голову и взглянуть в его направлении.

Застыв на месте с поднятой ногой, она вся вспыхнула. От этого она не перестала быть неотразимо соблазнительной, и Алессандро, словно завороженный, медленно вошел в комнату.

— Какого черта?! — Охваченная возмущением, она едва могла говорить. Стянув с себя чулки, она свернула их в комок и со злостью бросила в него. — Выйди вон отсюда! — воскликнула она, и голос ее, повысившись, сорвался от негодования. — Я… я просила тебя подождать в другой комнате.

— Насколько я помню, ты не ставила мне никаких условий насчет того, где мне оставаться, — возразил он, быстро ловя свернутый шелковый черный комок и поднимая его к лицу. — М м м… они пахнут тобой, — продолжал он, когда она встала с кровати и гневно взглянула на него. — Не злись, cara. Ты красивая женщина. Не стыдись своего тела.

— Я не стыжусь! — задохнулась Изабел. — Но если это нечто вроде извинения, то я не принимаю его. Ты не имел права заходить сюда без всякого приглашения и вести себя так, будто я должна быть рада этому!

— Это не извинение, — мягко поправил Алессандро, бросая на пол ее чулки и с волнением взглянув на нее. Я просто сказал правду, querida. Не сердись.

— О, хорошо. — Изабел судорожно огляделась вокруг, будто что-то ища, — возможно, халат, — чтобы прикрыть свою наготу. Но халат остался в ванной, а брюки и маленькая блузка без рукавов, которые она собиралась надеть, не могли ей помочь. — Интересно, если бы я была бразильской девушкой, ты вел бы себя точно так же?

Губы Алессандро сжались. Он не мог отрицать того, что мать Миранды ни за что не позволила бы ему войти в спальню ее дочери. В двадцать первом веке нравы в Бразилии стали свободными, но женщины из хороших семей придерживались старых принципов. О, конечно, молодые люди восставали! Алессандро был уверен, что Миранда совершала поступки, о которых мать ее не знала, но внешне старые обычаи соблюдались, и он честно признавался самому себе, что ему это нравилось…

Молчание затягивалось, и, когда он так и не ответил, Изабел презрительно скривила губы.

— Думаю, что нет, — ответила она на свой же вопрос, поворачиваясь к нему спиной. — А теперь, пожалуйста, уходи.

Алессандро непроизвольно сжал кулаки, и его охватило желание схватить ее за плечи, повернуть и прижать к себе. Она стояла к нему спиной, ее узкая талия и изящный изгиб бедер были невероятно притягательными. Округлые ягодицы, выглядывавшие из под края черных кружевных трусиков, вызвали у него прилив крови внизу его живота.

«Я хочу ее, — мрачно признался он. — Хочу овладеть ею и избавиться от мучительного томления, терзающего меня с тех пор, как я впервые поцеловал ее. Но я не могу этого сделать».

Но ведь он не животное, а Изабел — не дешевая проститутка, которой он мог бы попользоваться и уйти, не оглянувшись.

И в тот момент, когда Алессандро попятился к двери, она повернулась и взглянула на него. Голубые глаза — чистые и прозрачные, как летнее небо, — встретили его взгляд. И эти глаза смягчились и потеплели, когда он взглянул на нее, и губы слегка приоткрылись.

— Твой… твой кожаный пиджак висит на вешалке в холле. Ты… ты, наверное, видел его, когда вошел.

На самом деле тогда Алессандро не видел ничего, кроме Изабел, но сейчас он вспомнил, что в холле, возле входа, висела какая то верхняя одежда.

— Obrigado [10], — сказал он, и легкая насмешка появилась на его мрачном лице.

«Все правильно. А чего я ожидал? — с горечью спросил он себя. — Что она раздумает и станет умолять меня остаться?»

Изабел изобразила улыбку, но губы ее тут же сжались, и она прикусила язык, прежде чем успела что-то сказать. Он молча признал, что не стал бы обращаться с бразильской девушкой столь неуважительно, как с ней.

Алессандро уже дошел до выхода из спальни и, прежде чем выйти, слегка поклонился ей.

— Был очень рад познакомиться с тобой, Изабела, — не без некоторой иронии произнес он. — Adeus, cara [11]. Желаю тебе счастья в жизни.

Пока Изабел осознавала смысл его прощальных слов, он исчез в гостиной. Почти не дыша, она ждала, когда же хлопнет входная дверь. «Он сейчас уйдет, — подумала она, охваченная противоречивыми чувствами. — Он должен уйти».

Тишина, возникшая в ее квартире, была тягостной, и мысли Изабел лихорадочно крутились в голове. Действительно ли он ушел? Ведь она не слышала, как хлопнула входная дверь. Ей надо выяснить это!

Натянув рубашку, которую скинула с себя, когда шла в душ, Изабел крепко сжала ее на груди. Рубашка лишь прикрывала ее бедра, но открывала все же меньше, чем ее белье.

Алессандро был в гостиной. Он стоял возле окна и смотрел на огни города. На нем был пиджак, в котором он сегодня к ней пришел, мокрый и помятый. Но даже это не объясняло, почему Алессандро все еще находился здесь. Осторожно откашлявшись, она спросила:

— Что то не так?

Алессандро резко обернулся — руки его были подняты к горлу, — и она поняла, что он завязывает галстук, поправляя воротник. «Я поспешила, — поняла она. — Мне надо было немного подождать, и тогда бы я избежала этого дурацкого положения».

— У тебя красивый вид из окна, — сказал он, опустив руки. — Приношу свои извинения. Я понимаю, что злоупотребляю твоим гостеприимством.

Язык Изабел словно прилип к горлу.

— Твой… твой пиджак мокрый, — сказала она, наконец, не в силах придумать что то еще, и губы Алессандро скривились в улыбке.

— Действительно, — сказал он, а затем, совладав с собой, добавил: — На улице дождь, cara. — Он развел руками. — Я попал под него — и промок.

Изабел прикусила губу.

— Ты можешь… можешь надеть другой пиджак, — предложила она, и Алессандро вздохнул.

— Могу, — печально согласился он, скидывая с себя шерстяной пиджак. — Ты, как всегда, практически мыслишь.

Изабел не считала себя практически мыслящей, особенно тогда, когда, дойдя до середины гостиной, осознала, что почти раздета. Но было уже поздно строить из себя скромницу, и, войдя в прихожую, она сняла с вешалки кожаный пиджак и принесла ему.

— Благодарю, — сказал он, беря у нее пиджак, и в этот момент она ощутила влажный запах его тела.

— Я… не стоит благодарности, — пробормотала она. А потом, не сдержавшись, добавила: — Твоя рубашка тоже мокрая.

— Да, действительно, — согласился он с грустной улыбкой. — К сожалению, у меня нет здесь другой рубашки.

— Я… я могу высушить ее, — опрометчиво предложила Изабел, и он строго взглянул на нее.