Темная богиня - Диспейн (Деспейн) Бри. Страница 4

— С чего ты взяла? — Я тупо глядела на эскиз дерева, пытаясь вспомнить, чем собиралась заняться. — Не так уж я ему и нравлюсь.

— Ты что, слепая? — Эйприл невольно повысила голос, и мистер Барлоу метнул на нее гневный взгляд.

— Пастель в сто раз лучше угля, — быстро сказала Эйприл. Косясь на учительский стол, она зашипела: — Пит втрескался в тебя по уши! Линн говорит, что Мисти слышала от Бретта Джонсона, что Пит от тебя без ума и хочет позвать на свидание!

— Правда?

— Правда! — Она выразительно задвигала бровями. — Как же тебе повезло!

— Это точно. — Переводя взгляд с конспекта Пита на рисунок, я подумала, что и впрямь должна радоваться своей удаче. По меткому выражению Эйприл, Пит — «универсальный гений»: красивый, на год старше, играет в хоккей, да к тому же редкий умница… не говоря уже о том, что он лучший друг Джуда. Но при чем же тут везение? Какое отношение имеет удача к тому, что кто-то находит меня привлекательной?

Прошло двадцать минут, но Дэниел так и не появился. Барлоу поднялся из-за стола и воздвигся посреди класса, оглаживая закрученные усы, что обрамляли его двойной подбородок.

— Пожалуй, сегодня мы попробуем кое-что новенькое, — сказал он. — Проверим не только ваши творческие способности, но и эрудицию! Как насчет контрольной по Эдварду Хопперу? [3]

Класс разразился досадливым стоном.

— Вот дерьмо! — шепотом выругалась Эйприл.

— Вот дерьмо! — эхом отозвалась я.

Большая перемена.

Мистер Барлоу вновь и вновь раздраженно откашливался, раздавая проверенные контрольные. Вернувшись к своей скульптуре, он принялся судорожными рывками наматывать проволоку на банку из-под пепси. Когда прозвенел звонок на большую перемену, он стремительно покинул класс вместе с большей частью учеников.

Мы с Эйприл остались. Сдвоенный урок изобразительного искусства для особо одаренных делился пополам обеденным перерывом, но мы были самыми младшими в группе и потому обычно трудились даже во время большой перемены, дабы показать мистеру Барлоу, как мы ценим возможность заниматься по усиленной программе. Впрочем, иногда Джуд приглашал нас пообедать вместе с ним и его друзьями в кафе «Роуз-Крест» — излюбленном прибежище модных старшеклассников за пределами школьной территории.

Эйприл доводила до совершенства штриховку роликовых коньков, нарисованных цветной пастелью, а я пыталась вникнуть в содержание Питова конспекта. Однако чем больше я пыталась сосредоточиться, тем быстрее слова на тетрадных страницах сливались в неразборчивые кляксы. Тревожное чувство, возникшее ранее, ворочалось внутри меня, пока не превратилось в кипящую ярость и не вытеснило все остальные мысли. Как смел Дэниел явиться после стольких лет и снова пропасть — ничего не объяснив, не попросив прощения, не поставив точку?!

Я знала, что на отсутствие Дэниела найдется миллион причин, но мне до смерти надело оправдывать его. Что бы он раньше ни творил: крал мои школьные обеды, дразнил меня до слез, забывал вернуть мои рисовальные принадлежности, — я всегда прощала его, списывая все на тяжелое детство. Но последняя выходка перешла все границы. По какому праву он снова ворвался в мою жизнь? Из-за него я огорчила родителей и брата, подвела Пита, завалила контрольную и скорее всего опозорюсь на химии. Какая же я дура! Потратила столько времени зря, думая о нем, а он даже не соизволил прийти. Теперь, пожалуй, я даже не против увидеть его еще один раз — чтобы как следует наорать на него и влепить пощечину, а то и хуже.

Эскиз дерева, преображенный рукой Дэниела, словно дразнил меня своим совершенством. Не в силах больше смотреть на изящные, выверенные линии, в которых так и сквозило превосходство, я отнесла рисунок к мусорному ведру и бесцеремонно запихнула его внутрь, сказав на прощание: «Счастливо оставаться!»

— Ты совсем спятила, — сказала Эйприл. — До сдачи домашнего задания осталось меньше часа.

— Все равно это уже не моя работа.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ТАБУЛА РАСА

Послеобеденное происшествие.

Когда перерыв закончился, я взяла чистый лист бумаги и быстро набросала портрет своего любимого плюшевого мишки. Эскиз не дотягивал до моего обычного уровня — по правде говоря, даже в девять лет я рисовала лучше, — но мистер Барлоу был неумолим, когда дело касалось не сданных в срок домашних заданий. Сказав себе, что «сырая» работа все же лучше, чем ничего, в конце урока я положила свое скороспелое творение в самый низ стопки рисунков, выросшей на столе мистера Барлоу.

Эйприл задержалась, чтобы обсудить с учителем свое портфолио, а я нехотя потащилась на химию, томимая зловещим предчувствием. Приняв решение забыть о Дэниеле, я почувствовала себя лучше, но мысль о грядущей контрольной не давала мне покоя. Вряд ли ее результаты порадуют маму… Я бегло просмотрела конспект Пита на большой перемене, но даже целая ночь, проведенная над учебниками, гарантировала бы мне в лучшем случае четверку с минусом. Не то чтобы я плохо училась — мой средний балл составляет 3,8. Просто у меня ярко выраженный гуманитарный склад ума.

Это мама настояла на том, чтобы я усиленно занималась химией. Папа только радовался, когда я рисовала, примостившись за кухонным столом. По его словам, это напоминало ему о собственных занятиях в художественной школе, когда он еще не решил стать священником, пойдя по стопам отца и деда. Но мама хотела, чтобы я «не спешила с выбором», то есть стала психологом или медсестрой, как она сама.

Я скользнула за парту, где уже сидел Пит Бредшоу, и набрала побольше воздуха, чтобы томным вздохом замаскировать свое волнение, но свежий пряный аромат, исходивший от моего соседа, застал меня врасплох. Пит только что пришел с физкультуры, и его волосы не успели высохнуть после душа. Я и раньше замечала, что от него пахнет цитрусовым мылом и дезодорантом, но сегодня мне даже захотелось подсесть к Питу поближе от избытка чувств. Наверное, все дело в словах Эйприл, будто я ему нравлюсь.

Я полезла в рюкзак и трижды уронила ручку, прежде чем мне удалось аккуратно положить ее на парту.

— Что, поджилки трясутся?

— А? — Тут на пол хлопнулся мой учебник по химии.

— Трусишь из-за контрольной? — Пит поднял книгу. — Все распсиховались. Ты не поверишь, Бретт Джонсон осилил только половину отличной пиццы за обедом. Я думал, хуже быть уже не может, но ты выглядишь так, будто увидала Маркхэмского монстра!

Я поморщилась — эта шутка никогда не казалась мне смешной. Выхватив учебник у Пита из рук, я заявила:

— Ничего я не трушу, — потом сделала над собой усилие, чтобы дышать ровно и глубоко.

Пит одарил меня своей универсально-гениальной улыбкой, и книга вновь полетела на пол. Я хихикнула, когда Пит за ней нагнулся, и ощутила волну жара, приняв учебник из его рук.

«Ну что я за тупица? А ну, соберись!»

Не считая Пита, лишь один человек на свете мог заставить меня почувствовать себя такой дурой, но поскольку я решила не думать о нем, то сосредоточилась на миссис Хауэлл, которая раздавала задания для контрольной.

— Мы с Бреттом идем после практики к Пуллману, гонять шары, — шепнул Пит, вновь обдав меня знакомым ароматом. — Давай с нами.

— Кто, я? — Тут перед моим носом мелькнула рука миссис Хауэлл, положившая передо мной перевернутый тест по химии.

— Ага, приходите вместе с Джудом. Повеселимся. — Пит легонько толкнул меня в бок и широко улыбнулся. — Заодно вернешь мне должок — принесешь коробку пончиков.

— Мы с Джудом сегодня помогаем папе — надо разобрать пожертвования для приюта.

На лице Пита отразилось секундное разочарование, но тут же он снова оживился:

— Хочешь, зайду помочь вам после практики? Это ведь займет часа два, не больше. А потом пойдем в боулинг.

— Отличная идея!

— По сторонам не смотреть, — объявила миссис Хауэлл и щелкнула по наручным часам. — Время пошло.