Ссыльнопоселенец - Стрельников Владимир Валериевич. Страница 47

— Здравствуй, Энтони. — Федька приподнял свой, и я повторил за ним этот жест. Как я заметил, тут он вполне заменял рукопожатие. А при встрече с женщиной был обязателен. — Тут Матвей хочет узнать насчет угла для себя, сдает ли кто-нибудь?

— Ну, скорее, какой-нибудь дом, или флигель для двоих. Точнее, троих, считая головану. Ну, и желательно, чтобы конюшня при нем была, а то держать своих животных на другом конце города не очень удобно.

— Это кто там вторая? Вера? А говорил, что не твоя девушка, не твоя девушка, — Федька одобрительно ткнул меня в бок своим немалым кулаком. Надо же, не успел заметить, как обзавелся по крайней мере хорошим приятелем, а то и другом. Нормально так, душевно. — Правильно, такую девчонку нужно кадрить сразу, а то убежит или уведут. Поздравляю!

— Спасибо, — смущено ответил я, и посмотрел на доставшего потрепанный блокнот журналиста. Тот перелистал с десяток страниц, подошел к столу и выписал несколько адресов.

— Вот, это может вас заинтересовать. Сдаются на длительный срок, и в достаточно неплохом состоянии. — Энтони протянул мне вырванный лист. — Ну, у нас вообще старых домов нет, все-таки новый город.

И, когда я уже было собрался уходить, спросил.

— А вы знаете, что единственный уцелели из вашего завоза? Остальных убили в Щучьем.

— Нет, — Я остановился. — Знаете, я этого ожидал. Там слишком весело было после моего ухода.

— Я тоже высаживался в Щучьем. — Энтони помолчал. Поглядел на вращающего колесо рабочего, и продолжил. — У нас там погибло семнадцать человек. Семнадцать. Из сорока.

— Ну, я не считал, сколько нас точно. Но Щучий надо стереть, это точно.

— Нужно! — Согласно кивнул журналист. Постучал пальцами по рукояти револьвера, и продолжил: — Нужно, и это сделаем. Просто пока не знаем, какой приз нужно объявить, чтобы сотни парней были готовы лезть в заваруху. Ладно, успехов в поисках. — И газетчик, обратно приподняв котелок, развернулся и пошел к печатному станку. А мы с Федором вышли на улицу.

— Пошли, Федь? Покажешь мне, где они находятся, я пока Звонкий ручей вообще не знаю.

В голове у меня крутились слова газетчика насчет приза для парней. Все верно, чтобы заинтересовать идти воевать, нужен серьезный приз. Нужно будет подойти к Щарию, поговорить.

— Сейчас, погоди. С минуты на минуту «Пони-экспесс» проскачет, видишь, сменного коня готовят? — Федор ткнул рукой в сторону почтовой станции, где на улицу вывели крепкую лошадку под седлом.

— Это что еще такое? — удивился я.

— Это? — сзади подошел Щарий. Он держал в руках несколько тоненьких бумажных скруток. — Это, так сказать, самые современные средства связи здесь, на этой планете. Радиосвязи пока нет — запрещено, телеграфа тоже, правда, принципиальная договоренность о его строительстве достигнута, сейчас акционерное общество создается, и ищутся инвесторы. Ну а пока вот мы по побережью и гоняем отчаянных парней на лошадях. Бизнес, пресса — все держится на новостях. Вот и почтальон, точно по графику, — журналист кивнул на вылетевшего из-за поворота всадника. Тот наметом пролетел по улице, соскочил возле почтовой станции, бросил поводья запаленного коня молодому пареньку, который сразу заскочил в седло, и потрусил по боковой улице. Ну да, лошадь выводить нужно, чтобы остыла и продышалась.

Почтальон вытащил из сумки и передал Щарию и парню из городской администрации несколько бумажных скруток, забрал несколько у них. Не стесняясь, отлил прямо на улице, заправил рубашку, вскочил на коня, и рванул с места в карьер. Только снежные комки из-под копыт коняги вылетели.

— Ну а вот теперь пошли. Что там тебе Энтони понаписал? Так, ближняя к нам это Залесная, седьмой дом. А, точно, там уже никто с год не живет, хозяева вроде как ниже по течению съехали. Пошли, посмотрим. Тебе когда на службу-то? — Федька прикоснулся края шляпы, здороваясь со знакомыми. Я повторил его жест, отмечая про себя, что мне здесь нравится. Неторопливая жизнь, вежливые люди. Ну да, опасные люди, порой просто очень опасные, как тот невысокий мужик в куртке, вооруженный парой револьверов. Но вежливые.

Впрочем, со мной тоже все здоровались. По крайней мере вежливо кивали. Я сначала не понял, а потом дошло. Звездочка. Полицию здесь, в этом городе, уважали, насколько я знал из рассказов лесорубов. Они, точнее, уже мы, взятки не брали, и стояли за закон и порядок. И во многом благодаря грамотной работе полицейских, здесь спокойно ходили по улицам молодые женщины и бегали детишки, например, как эта стайка малолеток, которая с визгами и воплями пронеслась мимо, размахивая портфелями и чуть не сбив с ног.

— В школу, — Федор усмехнулся. — У нас в городе уже двенадцать лет школа работает. Сейчас детворы около семисот человек, кстати.

— А ты как, в этом процессе участвуешь? — я поглядел вслед детишкам.

— Пока только тренировками. — Федька рассмеялся, и ткнул пальцем с небольшой домик, за выкрашенным зеленой краской заборчиком. — Вот и первый из домиков. Нужно спросить у соседей слева ключи, так. — И он, поднявшись по ступенькам, постучал в дверь соседнего дома.

Очень миловидная мулаточка где-то годов тридцати, выслушав нас, кивнула и вынесла здоровенный ключ от навесного замка.

— Сейчас, — накинув на плечи вязанный пуховый платок, она одела короткие сапожки с голенищами из войлока, и повела нас к дому. — Саливаны уехали, муж был охотником за артефактами, где-то подцепил заразу и заболел малярией, доктор Хьюи велел ему переменить климат на более жаркий и континентальный. А такое тут только ниже по течению Великой, и восточнее. Там горы, жарко. Может, и полегчает. А меня попросили присмотреть за домом, и хотя бы сдать его на первое время.

Впрочем, мне дом не понравился. Что совершенно не огорчила мулаточку, у которой я попросил извинения за беспокойство.

Понравился мне третий дом, точнее, флигель. К двухэтажному, стандартному для этого городка дому был пристроен небольшой пристрой слева. Большая холодная веранда, она же сени. Сейчас окна были закрыты щитами из досок, с узкими окнами. Стекло мутноватые, правда, но я уже к этому привык. Главное, света здесь хватает. Внутри большая комната — студия, вполне в современном стиле. Кухня с каменной плитой отгорожена невысоким барьером-столом, большая кровать, массивная, прочная. И, кроме пары таких же шкафов, мебели больше нет. Зато есть камин, и пара больших окон, в которые сейчас падает свет, заставляя светиться летающую пыль.

— Хозяин погиб. Так что если хотите, то можем и продать, незадорого. — Пожилой толстяк, который завел нас сюда, был владельцем основного здания. — Майк сначала помог нам построиться, а потом отдельно себе выстроил этот флигель, любил жить отдельно, но рядом. Конюшня у нас общая, пойдемте покажу.

Оказалось, что кроме конюшни, есть небольшой сарайчик с погребом. Как рассказал хозяин, которого звали Джим Эшли, бывший владелец флигеля был завзятым охотником, и использовал погребок как ледник. На охоте он и погиб, добирая раненого лося.

— Ну, что думаешь? — Федька повернулся ко мне. — Отличное место, бери.

— Да, тут еще одно. Пойдемте покажу. — Джим развернулся и зашел во флигель. Открыл боковую дверь в комнате. — Вот, смотрите. Такое здесь не у каждого есть.

В выбеленной известью комнате с высоко расположенными окошками был вполне современный санузел. Выложенная плоским камнем ванная, с подтопком внизу, сейчас полная водой, керамический унитаз. Крохотный булерьян, который, судя по всему, недавно топили. Ну да, если здесь не подтапливать и тепло не держать, точно плесень заведется.

— Михаил очень любил комфорт. Вот и сделал себе это. За унитазом ездил в Абилин, он ему совсем недешево обошелся. Хотел я себе его забрать, но тогда с водой проблемы были бы, Михаил сюда родничок вывел. Вон, видите, как сделано? — Джим показал на систему сообщающихся сосудов, по которому вода частью поступала в бачок унитаза, а излишки стекали с слив. — Он почти год это все проектировал и собирал.