Ссыльнопоселенец - Стрельников Владимир Валериевич. Страница 53

— Пошли, hermanita, перекусим, тебе еще ночью дежурить, около твоего друга. Вы что, и правда, в одной банде были? — Вера с интересом глянула на совсем молоденькую девчушку, Грессии лет шестнадцать, не больше. На самом деле — младшенькая сестренка.

Впрочем, на ряде планет и с двенадцати лет отвечают по закону. И, по-моему мнению, это далеко не всегда неправильно. Есть такие люди, которых надо держать в клетке. Просто потому, что остальные для них людьми не являются. И возраст в этом деле не играет никакой роли, к огромному сожалению. И то, что сейчас уже двадцать третий век тоже роли никакой не играет. Человек несовершенен, в этом я точно убежден.

— Да, seniora Vera, мы с одной планеты, Турины. — Так, планета Турина. Хорошая все-таки на этот счет вещь нейросеть! Вот эта планетка. Так, а все понятно, частная корпорация. Вроде очень хорошие зарплаты, но при этом высокие цены, большой процент в банках, вяжут ссудами. Да и коррупции хватает, этим в наше время никого не удивишь. А девчонка тем временем продолжала: — И даже из одной банды. Точнее, мы просто держались вместе, родители работали на шахте. Потом какой-то технологический сбой, вся смена погибла. Там были мой отец, отец Рино и Люка, отец и мать Микки. И еще около сотни человек. Администрация попыталась замолчать, но поселок взбунтовался. Хозяин шахты воспользовался связями, и прислал отряд полицейского спецназа. Был штурм, многие погибли, уцелели в основном дети, и мы. И то потому, что нас заперли в убежище, и нашли только после того, как в поселок пришла пресса. Тогда маленьких отправили в приют, а нас сюда, как бунтовщиков, оказавших сопротивление. У нас же тоже было оружие! — Девчонка гордо выпрямилась, и поправила нож на поясе. Хорошо, что в том проулке его у нее не было, я к энергетическому и холодному клинковому оружию отношусь с большим уважением, мог и выстрелить на поражение.

Мда, а вообще, что-то мне в последнее время не очень нравится то, что творится по окраинам сектора нашей галактики, заселенного человечеством. Ладно я, я сознательно пошел на нарушение закона. Ну, в бешенстве был, правда, но иначе и быть не могло. Впрочем, мы уже вышли на улицу, и неторопливо шли по хрустящему щебню. Грязи уже не было, чуть-чуть подморозило, в нейросети висит -0,7 по Цельсию, великолепная погода. И настроение вполне себе неплохое, рядом потрясающая девушка, за которую готов горы свернуть, голована, которая готова помочь, смешливая малолетка, которая просто рядом, и сейчас заливается от обычной шутки колокольчиком. Кстати, вот заметил я одну вещь — мы тут все осужденные. Мда, капитан Очевидность. Ну да ладно, продолжу мысль. Фактически эта планета большая тюрьма. Но вот настроение у людей лучше, чем там, в цивилизованном мире. Антидепрессантами никто не пользуется, все что-то делают, всем хватает работы. Тяжело, да, но вполне себе жить можно.

После легкого ужина зашли в гостиницу, представили Грессию Марте, собрали вещи, и переехали к себе в дом. Несколько часов были суматошными, пока вся выгрузили, перетащили. Откуда-то появился поддатый Федор, помог тащить шкафы и ковер, которые, как оказалось, заказала Вера в одном из центральных магазинов. В доме стало поменьше места, но как-то сразу уютнее. Федор выпил с нами по соточке, точнее, со мной, Вера чуть губы намочила, и свалил куда-то в портовый район, как он сказал, продолжать праздновать. А мы продолжили наводить порядок в доме. Расстелили ковер между кроватью и камином, установили платяной шкаф и шкаф кухонный. Точнее, я их двигал при помощи широкого ремня и такой-то матери, а Вера руководила, что и куда ставить. Герда, кстати, просто проспала всю нашу суету, завалившись около камина, где тлели угли. А потом оба залезли в ванную. Не зря я под ней огонь разводил, вода теплая, нежная.

— Какое наслаждение, — промурлыкала девушка, лежа у меня на груди, и положив ноги на край ванны. — Сейчас засну, и буду здесь спать. И ты меня не разбудишь.

— Спорим, разбужу? — мне захотелось пошалить. Тем более, что уже давно едва сдерживаюсь. Ну, и приподняв девушку, опустил ее на себя.

— Матвей, ах, расплещем все! — Вера выгнулась, оперевшись головой мне в грудь. Но не оттолкнулась, а плавно и аккуратно начала двигаться сама, держась руками за края ванны. Окончилось все не скоро, и не в ванной комнате. А в результате мы устроились на ковре перед камином с рдеющими углями, открыв бутылку вина. Чуть плеснув в стаканы, мы молча сидели, я опершись спиной на кровать, а Вера полулежа, прильнув ко мне. Потрясающе, вообще-то, с красивой и любимой, чего уж там, девушкой вот так, около живого огня, когда за окном тихонько падает снег.

— Интересно, — вдруг сказала Вера. — Я уже не жалею, что столько пришлось пройти, чтобы встретить тебя. А ты?

— Похоже, вся моя предыдущая жизнь было подготовкой встречи с тобой, любовь моя. — Я нежно поцеловал широко распахнувшую от таких слов глаза девушку. — Я тону в твоих глазах, Вера, я летаю от твоей нежности. Так что сейчас ты моя жизнь.

Вера в ответ на это обняла меня, и сильно, страстно поцеловала. Стакан, звеня, покатился по плоским камням к камину, разливая остатки вина и окрашивая камни.

Через довольно значительный промежуток времени, когда страсти утихли, а мы успокоились, Вера надела коннектор, и взяла свой планшетник, доставшийся в наследство от Прошлых. Между прочим, моя девушка в просторной, свободной рубашке выглядит как бы не сексуальнее, чем обнаженная. Слегка намеченные линии здесь, четко обрисованная грудь, выглянувшее в разрезе ворота красивое плечо. Обалдеть, игра на моих нервах.

Вера, видимо поняв что со мной творится, довольно улыбнулась, и села в кресло около очага. Какое-то время что-то, как я понял, скачивала себе в импланты из системной сети, и одновременно пыталась считывать с планшета. Точнее, считывала, но учитывая разницу в восприятиях Прошлых и нас, это дело небыстрое. Потом хмыкнула, и подошла ко мне, так и валяющемуся на ковре, разве надевшему штаны.

— Похоже, Матвей, я поняла в чем дело. Почему исчезли Прошлые. Не поверишь, как все просто! Этой девушке было перед смертью знаешь, сколько было? Пять тысяч лет с хвостиком.

— Чего? — я от удивления приподнялся. — Это что, эльфа? Разумное, которое живет пять тысяч лет — ни хрена же себе!

— Грубо, но верно, — кивнула Вера. — А теперь смотри. В ее записях много знакомых, их фотографии, и совершенно нет детей. Вообще. Иногда мелькают клоны, но нет детей. Ты понял? У них вообще не было детей. А эта раса, хоть и долгоживущая, но смертная. Вот и исчезли потихоньку, похоже. У нее в конце много записей о всеобщем безумии, множестве военных конфликтов, мелких, локальных. Много разборок между кланами и семьями. В то же время остальные жили, как жили, как будто ничего не происходит. Такое впечатление, что им всем было уже все равно, как будто устали жить.

— Да ну, — недоверчиво протянул я. Надо же, если это верно, то загадок меньше не становится. Получив ответ на один вопрос, мы получим минимум несколько новых. Но, так намного интереснее. Кстати, насчет вопросов, завтра подойду к Сэму, кое-что повыспрашиваю.

— Ну да. И интересно, Шейсен, с моего запроса и разрешения Корпуса, через мою нейросеть вышла в системную сеть, сейчас пытается адаптировать свои программы к нашим. И ей в этом активно помогают программисты Корпуса. Конечно, ограничений много, но даже функциональность моей сети выросла. И Шейсен, похоже, скоро начнет работать со мной в привычном нам режиме, так что скорость считывания возрастет многократно. Но при этом она останется только моим искином, привязка жесточайшая. Повезло мне, что тебя встретила. — Вера потрепала мне волосы на голове.

— Только из-за твоей Шейсен? — я попытался изобразить возмущение. Но не вышло, Вера склонилась с кресла и долгим поцелуем заставила меня забыть о многом.

Но продолжать мы не стали, и так вымотались. И потому завалились отдыхать, я только подбросил дров в булерьян в ванной комнате, и пару толстых поленьев в камин. Вера же лежала, и задумчиво смотрела на те два артефакта, которые остались после того, как активировалась Шейсен.