Демонолог - Шаргородский Григорий Константинович. Страница 68

Чуть ускорившись под конец «забега», я забросил безногую статую почти к бесчувственному Карну. Вторую статую я сбивал в два захода — сказалась усталость. К счастью, новый груз не пришлось бросать далеко, так как изваяние древнего мага рухнуло на колья прямо с краю. При этом сволочные колья даже не погнулись. Впервые я всей душой ненавидел чудесные навыки древних металлургов.

Хотелось отдохнуть, но время поджимало. Карн мог попросту истечь кровью.

Карабкаясь по чуть покачивающимся статуям, я добрался до кронайца, затем пришлось встать, чтобы сдернуть с кольев нанизанные на них ноги.

В момент, когда я примерялся, как бы сделать эту операцию одним движением, приступ боли привел Карна в себя. Он что-то прохрипел и вновь отключился.

— Ну и славно, — пробормотал я и дернул изо всех сил.

Как и следовало ожидать, полностью снять ноги с кольев не удалось. Пришлось делать еще одну операцию.

Кровь хлестала из тонких проколов в броне, как вода из крана, — пока тащил Карна с опасного места, измазал красным обе статуи с ног до головы. Затем измазался сам, снимая «чешую» с бесчувственного бойца.

Господи, только бы не перепутать! Теперь-то лекции профессора по использованию аптечки не казались мне ни нудными, ни ненужными.

В розданной всем бойцам аптечке имелись как коробочки с зельями целителей, так и результаты алхимических опытов профессора. Хотя каждая колбочка имела надпись, риск угробить Карна своей рассеянностью все же был — ситуация к тому располагала.

Тягучая синяя дрянь в маленькой пробирке с трудом вытекла на мой палец. С виду это был обычный гель, но, как только я мазнул пальцем по кровоточащей ране, синяя субстанция закипела, как перекись водорода, и застыла прочной коркой, останавливая кровь.

Как я и предполагал, ягодицы моряка остались невредимы. На бедрах имелось по три прокола, и, судя по всему, несколько кольев уперлись в бедренную кость. Икроножная мышца пострадала только на правой ноге, но нехорошая с виду рана шла вдоль всей малоберцовой кости, а когда я снимал ногу, тонкий кол разодрал всю мышцу. На эту рану ушло больше половины склянки. Как ни странно, три раны на стопах — две на правой, одна на левой — почти не кровоточили. А после того как я их обработал, выглядели вполне прилично. Что творилось с костями, было непонятно, но Карн уже не истекал кровью, его сердце билось, и он даже дышал, что было очень неплохо.

Закончив обрабатывать раны, я залепил их местным аналогом пластыря — хорошая, кстати, штука.

Так, теперь нужно привести Карна в чувство, иначе я не смогу влить в его организм магические эликсиры.

Ну вот скажите, почему мне, идиоту, не пришло в голову перепридумать обычный шприц?! Так, если выберусь, срочно займусь прогрессорством. Хотя какой из меня прогрессор!..

Совсем маленькая мензурка после открытия выпустила такой «аромат», что даже у меня прослезились глаза. Карн, которому пришлось дышать этой гадостью, закашлялся и начал судорожно глотать воздух.

— Хр-р, — выдавил из себя кронаец.

— Все нормально. Нужно, чтобы ты это выпил, — начал я уговаривать моряка, пытаясь влить розовую жидкость из очередной посудины.

Карн начал вырываться.

— Карн, тухлую каракатицу тебе в жены, пей, скотина тупая! — заорал я, едва не срываясь в истерику.

Как ни странно, кронаец послушался. За розовой жидкостью последовала голубая, а затем какая-то совсем уж черная, которой Карн подавился. Конвульсии забили тело моряка, а затем он просто отключился.

И только после этого мне удалось расслабиться и обессиленно рухнуть на каменный пол.

Пока из мышц уходила дрожь, а мой мозг наконец смог подумать не только о спасении своей жизни и жизни товарища, прошло минут пять. Увы, отдых в данной ситуации был слишком большой роскошью — ведь где-то наверху профессор и остальные сходят с ума. Они вполне могли сделать какую-нибудь глупость — например, отправиться на поиски. Пора вставать и хоть что-то делать.

Первичный осмотр помещения в свете наствольного фонаря показал, что это — древняя вариация пыточной. Здесь не было ни жутких инструментов, ни дыбы с «железной девой», зато у дальней стены имелись очень странные столы, собранные «лепестками», изголовьями к центру. Зажимы для конечностей и кровостоки полностью объясняли назначение этих приспособлений. К тому же на стенах между нишами со статуями были выбиты фрески, на которых корчились в муках люди, морхи и даже парочка дари. Под некоторыми изображениями имелись иероглифические подписи в квадратных рамках и крохотные пояснения под ними. Меньше всего мне хотелось знать, что они означают.

Смотреть в дальней части зала было уже не на что, поэтому я вернулся к «камину» с кольями. И вот здесь меня ждал настоящий сюрприз.

Судя по застывшим между кольями останкам, в последний раз ловушку чистили очень давно, что неудивительно. Собравшиеся там кости за это время стали настолько хрупкими, что рассыпались от малейшего прикосновения. Так что определить, кому они принадлежали, было невозможно. Также на остриях кольев висели какие-то тряпки и части железных доспехов. Была пара мечей, но не этот мусор притягивал мой взгляд — у левой стены огромного «камина» на тонких остриях покоился неправильной формы кристалл. Размер кристалла был чуть больше, чем у футбольного мяча, а формой он напоминал лошадиную морду. Разглядеть внутренность мутного серовато-синего образования было невозможно, но там явно имелись какие-то сгустки.

Если это не «саркофаг», то я не Ван Гвиери. Эта мысль пришла очень легко, и даже не вызвало удивления то, что имя Иван Боев почему-то даже не вспомнилось.

Похоже, кто-то шустрый решил стащить «саркофаг» задолго до нас, но вляпался в ту же западню, что и мы, — судя по странным изгибам отвесной трубы, «камин» был сборником для нескольких ловушек. Вот только неизвестный расхититель гробниц был менее ловким, чем Карн, и упал на колья очень неудачно. Определить, какие из застрявших костей принадлежали вору, сейчас невозможно, так что раса нашего конкурента останется неизвестной.

Что ж, мне удалось добраться до вожделенной добычи, но только как ее унести?

Пока я метался возле кольев, переваливая статуи с места на место и доставая «саркофаг» с демоном, Карн пришел в себя и с любопытством смотрел на мои мучения.

— Это то, что мы искали? — тихо прохрипел кронаец, рассматривая большой кристалл в моих руках.

— Да, и, если бы не твои раны, я бы сказал, что упали мы очень удачно.

— Да уж, если бы не мои раны.

— Спасибо тебе за тот финт в трубе, — совершенно искренне сказал я, присаживаясь рядом с лежащим моряком. — Ты спас мне жизнь, хотя я до сих пор не понимаю, зачем ты это делаешь.

— Без твоей жизни моя ничего не стоит.

— Я уже это слышал, но все равно не понимаю.

Карн на пару секунд задумался, осматриваясь вокруг. Он наверняка пришел к тому же выводу, что и я, чуть раньше — покинуть помещение можно только по отвесной трубе. То есть выбраться из этой комнаты невозможно. Похоже, понимание ситуации сняло в его голове какие-то запреты, и моряк начал говорить:

— Думаю, теперь можно сказать: если ты и выберешься отсюда, то явно без меня. Это долгая история, но спешить нам все равно уже некуда. Двадцать лет назад на остров Скард налетела невиданная буря. Шторм уничтожил половину пришвартованных в бухте кораблей, притом что она считалась самой защищенной на севере архипелага. Шторм не утихал, и вторую половину кораблей ждала та же участь, поэтому народ царства пришел к своему царю и потребовал провести ритуал «старшей крови». Царь долго ругался, но все же согласился. У него было трое сыновей и пять дочерей, так что выбор между потерей старшего сына и гибелью всех детей был очевиден. Увы, морской бог не принял жертвы, и шторм продолжался еще два дня. Уцелела только четверть всех кораблей, и царство Скард на долгие годы стало самым слабым в регионе и с трудом отбивалось от набегов соседей. — Карн устало прикрыл глаза, и я даже подумал, что он уснул, но через пару минут моряк продолжил свою сказку: — К царю претензий не было, потому что все видели, как он сбросил сына с храмовой скалы. Зато эти самые претензии могут возникнуть, если некто в неизвестном приморском городке расскажет морякам с острова Скард, что двадцать лет назад в воду упал не сын царя, а мешок с водорослями для курений в храме. Это случится, едва этот самый «некто» услышит о гибели графа Гвиери, а это значит, что я тебя не уберег. Вот и вся правда, Ван, любить мне тебя не за что, не получилась у нас такая дружба, как у тебя с Яной и Лованом, но ради жизни моих родичей стоит спасать даже того, кого ненавидишь. Мой отец давно умер, но братья и сестры…