Буря приключений - Фирсанова Юлия Алексеевна. Страница 16

Пусть яхту делали не на полумифических легендарных островах корабелов Шшисуц, а в доках мастеров-корабелов союзного Лоуленду Вязийса, но корабль был поистине великолепен. В Вязийсе, единственном измерении на многие тысячи миров, работали с драгоценным, необычайно твердым, не подверженным гнили и порче легким деревом синдарра. И работали не ремесленники, а настоящие поэты своего дела. Страшно было даже представить, во сколько обошлась Мелиору яхта из синдарра, но любой морской волк, взглянув лишь раз на прекрасное судно, сказал бы: оно того стоило. Немало народу толпилось неподалеку от причала, завистливо вздыхая и думая над тем, что ради обладания таким судном можно самому Повелителю Межуровнья душу запродать, и явственно понимая, что одной души за такую яхту будет недостаточно.

Спешившись, Мелиор вежливо подождал, пока спрыгнет со Стрелки Элия и слетит Элегор. Принцесса благодарно погладила кобылу и спросила ее:

— Хочешь еще погулять?

Стрелка скосила желто-зеленый глаз на любимую хозяйку и согласно заржала, энергично кивая головой так, что длинная грива замоталась из стороны в сторону.

— Тогда отправляйся в конюшню сама, — предложила Элия, заправляя поводья за луку седла. — Да проследи, дорогуша, чтобы твой приятель Морок не набедокурил.

Стрелка снова ответила принцессе ржанием, в котором Элегору явственно послышались нотки веселого смеха. Впрочем, почему только послышались? Животные, проведшие длительное время с богами, зачастую становились куда разумнее людей. Морок оскорбленно фыркнул, топнув копытом по камню мостовой. Стрелка снова «засмеялась» и пряданула ушами, поддав кавалера крупом. Зубы жеребца намеренно клацнули в нескольких сантиметрах от крупа кобылы, он затанцевал на поводу у Мелиора, изящно выгибая шею. Принц усмехнулся, скользящим узлом закрепил поводья у седла и небрежно шлепнул коня по холке, разрешая прогулку:

— Ступай.

Довольные лошади развернулись и, бесцеремонно расталкивая народ, потрусили в конюшню. В том, что они доберутся туда, никто из богов не сомневался. Дорогу домой лошади знали прекрасно, и не нашлось бы в городе сумасшедшего, пытавшегося им помешать. Если, глядя на Стрелку, кое у кого и могла возникнуть иллюзия ее безобидной доброжелательности, то Морок выглядел именно так, как ему полагалось: подлой, умной, жестокой бестией, которой палец в рот не клади, коли не хочешь лишиться руки по плечо. Впрочем, любому заблуждающемуся на их счет жеребец и кобылка готовы были охотно продемонстрировать свои таланты.

Позаботившись о лошадях, Мелиор элегантным жестом, чтобы не нарушать прекрасной хрупкости мига любования яхтой, пригласил сестру подняться на борт.

Элегор завороженно разглядывал судно. Ни вычурности, ни тяжеловесности — изящные и элегантные обводы корпуса, стройные мачты. Яхта была похожа на воплощенную грезу корабелов. «Нет, я никогда не назвал бы ее „Принцессой“, — категорично решил для себя юноша. — Ни надменности, ни роскошества, лишь стремление ввысь и легкость. Я бы дал ей имя „Птица“!» Но ниже герцогского достоинства было открыто признать перед принцем свое восхищение.

— Нехилое корыто! — безжалостно сокрушил романтичность момента мстительный Элегор, пару секунд понаслаждался видом вытянувшейся физиономии принца и стрелой взлетел по трапу на корабль.

«Один-один», — тайком ухмыльнулся герцог и решил за время прогулки довести счет со своей стороны как минимум до двух десятков.

Яростно сверкнув в сторону наглеца глазами, Мелиор решил не унижаться до препирательств со скудоумным болваном, именующим его яхту корытом, и, насколько это возможно, игнорировать досадное недоразумение, носящее имя герцог Лиенский, раз уж нельзя от него избавиться раз и навсегда.

Элия взошла на корабль под руку с братом. Принц подал знак капитану, дежурный матрос дунул в раковину-рожок, и высокий, чистый звук разнесся над портом, пролетел над волнами, давая понять всем, что яхта отправляется в плавание. Народ на берегу, наблюдавший за красавицей, разразился приветственными криками и добрыми напутствиями. Судно, послушно повинуясь ловким рукам матросов, вышло из гавани. Попутный ветер, привлеченный зачарованной тканью, надул белые паруса.

Как раз тогда, когда герцог в поисках новых впечатлений лазил по палубе, Элия весело щебетала с Мелиором, одновременно по профессиональной привычке строя глазки симпатичному капитану, а принц следил за тем, как исчезает за горизонтом порт Лоуленда, случилось ЭТО. На пирс, разогнав толпу грузчиков, моряков, купцов и кучу прочих разномастных личностей, наводняющих порт, прискакал лорд Нрэн. Круто осадив коня, он впился вдаль безумным взглядом пронзительных желтых глаз. Кокон тишины окружил лорда, ему не было дела до людских толков и мириад запахов — соли, водорослей, йода, воды, рыбы, редких пряностей, человеческого пота, витавших в воздухе, лишь одна боль заполнила сознание мужчины.

Бог был готов рвать и метать: рвать всех, кто попадется под руку, и метать их вдогонку уходящему кораблю. Элия уплывала с Мелиором! Вдвоем на одном судне…

«Впрочем, — осенило мстительного лорда, и яростный огонь в глазах стал тлеющими угольями, — с ними этот надоедливый щенок Лиенский. Можно не сомневаться, что он будет путаться у Мелиора под ногами и доставать своими сумасшедшими выходками. Так ему и надо! — Нрэну стало немного легче, но все равно на душе скреблись мантикоры. — Какой я дурак, какой дурак!» — билась в голове мужчины назойливая мысль.

Почему он дурак и как это связано с отъездом Элии, лорд, как всегда, уточнить не изволил.

Глава 4

МОРСКИЕ ЗАБАВЫ, КОЕ-ЧТО О РЫБАЛКЕ,

ИЛИ ГЕРЦОГ ЛИЕНСКИЙ В ДЕЙСТВИИ

Лучась радостным самодовольством, Мелиор показывал сестре корабль. За ними по пятам, всюду суя любопытный нос, следовал герцог Элегор, не обращая никакого внимания на многозначительные, словно невзначай оброненные намеки принца насчет нежелательного присутствия отдельных личностей. Маска радушного хозяина, надетая по требованию этикета, мешала Мелиору более явно выразить собственное неудовольствие, дабы не унизиться до пошлого препирательства.

Не считая явного нежелания оставить наедине Элию и принца, юный герцог вел себя на удивление прилично. Элегор мысленно затаптывал ростки уважения к высокомерному Мелиору, проклюнувшиеся после того, как узнал о том, что яхта сделана по чертежам принца. То, что блондинистый неженка настолько хорошо разбирается в кораблестроении, стало для самолюбивого герцога неприятным сюрпризом, лишний раз напомнившим ему о собственной молодости и досадной неопытности. Чтобы получить такую уйму знаний, какой обладали принцы, прожившие не одно столетие, и столькому научиться, у Элегора пока просто не хватало времени, хотя он очень старался быть всюду и знать все. Но ни распадаться на тысячи герцогов, ни пребывать в состоянии чистой энергии, подобно всевидящим Силам и Творцу, юноша, к собственному сожалению и невыразимому облегчению прочего населения миров, не умел. Поэтому, подавив зависть, герцог Лиенский отдал мысленную дань признания Мелиору. Как ни крути, а яхта того стоила.

После экскурсии по палубе принц предложил навестить каюты. Он показал сестре и юноше отведенные им комнаты, гостиную, бар с набором таких редких вин, что при виде них у Элегора страстно разгорелись глаза, уютную диванную с музыкальными инструментами, набором настольных игр для развлечения и небольшой, но ценной библиотекой. Дорогая удобная мебель, прелестные безделушки, любая из которых стоила целое состояние, статуэтки, картины — каждая мелочь безукоризненно вписывалась в интерьер, создавая неповторимый стиль, производящий общее впечатление изящной хрупкости и комфорта.

Принцесса не поскупилась на восторженные комплименты вкусу хозяина, чем немного поумерила досаду брата на незапланированное присутствие герцога Лиенского.

По окончании осмотра, когда Элия собралась уединиться в своей каюте, чтобы разобрать вещи, принц вежливо объяснил Элегору, что, к сожалению, на яхте не работает заклинание прямой телепортации и телекинеза (ничего и никого нельзя переместить на нее, кроме продуктов), чтобы не нарушать баланс корабля. Заклинание же обратной телепортации для малогабаритных предметов, чья масса не превышает массы человеческого тела, работает превосходно, а значит, покинуть яхту, если на то будет необходимость, можно в любой момент. Элегор «не понял» намека и так же вежливо попросил у Мелиора пару рубашек и брюки взаймы, пообещав по возвращении компенсировать все расходы в пересчете на лиенские вина или звонкие короны, как принцу будет угодно. Элия охотно поддержала просьбу герцога. Под давлением обстоятельств соблазненный обещанными винами «великодушный» хозяин нехотя согласился. По достижении консенсуса принцесса отправилась переодеваться и обживаться в каюте, а принц — оделять герцога некоторой частью своего великолепного гардероба, с которой скорбно простился насовсем. Мелиор приготовил в это путешествие свои лучшие новые туалеты, но носить их после безумного герцога было делом немыслимым! Лучше сжечь, чтобы не подхватить бешенство. Принц и свои-то одежды редко когда примерял по нескольку раз.