Охота на оборотня - Илларионова Алина. Страница 70

— Ты что, пытать его собрался?! — ядовито спросила девушка. — Значок потяжелел, репутация опостылела?

Вилль неопределённо пожал плечами и, двигаясь нарочито размеренно, подошёл к печи, взял кочергу, выгреб на пол дымящуюся рукоять и притоптал угольки. Быстро глянув в сторону стола, как сумел, сапогом сгрёб золу к бутылкам.

— Вот здесь, — аватар коснулся шеи двумя пальцами, — находится некая точка. Если нажать на неё с определённой силой, то у любого перехватит дыхание, насколько понадобится. Зрелище не из приятных, зато никаких следов. Так пойдёшь со мной?

— Нет! — Алесса рявкнула так, что Симка зажал уши лапами. Вилль определённо не шутил. — Ты едва не убил человека, а теперь решил попробовать себя палачом?

Эльф скрестил руки на груди.

— Алесса, ты — не ребёнок, Теофан — тем более. Даже если он играет в молчанку из-за ненависти ко мне, ему придётся заговорить. Если Теофан невиновен, и у нас в городе ещё один маг, то он может знать о нём, либо догадываться. Если брали его книгу, если рисунок переводили без его ведома, если… Алесса, тут не до расовых обид и магической солидарности! Конечно, я не собираюсь вешать его на дыбу, но, если он начнёт упираться, или я замечу фальшь… — эльф наклонился и поднял рукоять. — Лови-ка!

Обугленная палка с глухим стуком брякнулась на стол и, подскочив два раза, замерла напротив девушки. Та смотрела на неё с нескрываемым отвращением.

— Не бойся, всё ушло. Огонь действительно стирает любую память о нечисти. А магам оставлю вторую — пусть наслаждаются ощущениями!

Капитан стражи, вознамерившись до прихода Сатьяна привести в порядок «Отчётник», старательно заскрипел пером. Маги-следователи наверняка заинтересуются последними событиями городка и уж явно не довольствуются слухами. Впрочем, расшифровка игорных долгов вместо записей о происшествиях — дело не для столичных персон, и Вилль, отложив на растопку выдранные листки, заполнял чистые почерками собственных подчинённых. Припомнив икающего Геварна, капитан его рукой записал: «Киса нонче на бырёзу взобралася, да и гвозданулася».

«Отчётник-1434» показался знахарке, с лёгкой руки эльфа переименованной в «лекаря», на редкость неинтересным. Вилль был прав, утверждая, что Северинг — невероятно тихий и спокойный город. Ни тебе грабежей, ни нападений, ни, тем более, убийств. Записи по смыслу были однообразными, разнились лишь стилем автора, приложившего к ним свою руку. «Ничиго не было», — писал двадцать пятого ледохода могучий стражник Аким. «Преступлениев не», — отчитывался в первозвоне добродушный Сатьян. «Происшествий не было», — твёрдой рукой сделана в травоцвете запись под именем караульного А. Винтерфелла. И совсем непонятная — в краснодоле: «А Димьян нонче трошки пид тилегою валялся» за подписью Т. Буряк или попросту дядька Темар.

Алесса начёсывала за ухом мурчащего Симки, изредка поглядывая на чеканный профиль сидящего за столом эльфа. Красивый… Даже не так. Идеальный. Но отчего-то сейчас Вилль показался ей таким же бездушным, как некогда расколотая прекрасная ваза, что она склеила сама. Он очень изменился за один только день, её друг капитан, а, быть может, всегда был таким, и она видела лишь люстровый блеск, не желая заглядывать внутрь. В вазу можно поставить ромашковый или розовый букет, либо насыпать ореховой шелухи. А можно оставить пустой.

Но девиз на Тай-Кхаэ'лисс гласил: «Надежда жива, пока живёт Вера в неё».

Когда из люка донеслось пыхтение, Алесса совсем заскучала и просматривала записи по диагонали.

— О, это чё? — единственный глаз стражника округлился.

— Напольная композиция. Материалы ваши, исполнение — госпожи Залесской! — ухмыльнулся эльф.

— Кого? А-а! Вон оне, ельфы-то какие, с фантазией, да-а! — протянул Сатьян и принялся разглядывать «композицию». — О! Вона я стою, это — Темар, а это — Аким! А Геварн, как всегда, уже вдребезги валяется! Краси-и-иво! По-мудрёному!

Эльф выронил перо, а Сатьян, тем временем, продолжал:

— Ты уж не обижайся, капитан! Мы ж, пока ты помирал, не спали, не ели… и не пили тоже! Ей-ей, не хмелинки! Ужо потом токмо загудели, на радостях, значит. Ты, капитан, болей себе на здоровьичко, болей, сколько надобно, а мы сами как-нить до чаровников управимся! Усё в лучшем доспехе покажем!

На улице аватар некоторое время колебался: уж больно покладистой и умиротворённой казалась взбалмошная знахарка. Сложно удержать уголёк в руках, не позволяя ему ни угаснуть, ни обжечь тебя самого. Ещё сложнее отпустить его в сухую траву, поверив. И всё же…

— Вас проводить? — решился-таки парень.

— Не стоит, господин капитан! — с достоинством отозвалась Алесса и оправила его воротник. — Пойдём домой, Симеон.

«Симка, присмотри за Тай-Линн!»

«Я приссмотрю за ххозяйкой…»

Глава 11

Вилль мог называть Алессу безрассудной и легкомысленной не за глаза, а в лицо. Безрассудство? Милая маленькая девичья слабость или позволительная роскошь для оборотня, нашедшего защиту под крылом влиятельного покровителя. Да и вовсе это кошачье любопытство! Легкомыслие? А что легкомыслие? Степенности успеет набраться, когда разменяет десяток… седьмой. Цифра хорошая и счастливая, как раз для удачных перемен. Да, именно так!

А хитрости… Полноте, господин капитан, какие хитрости? Вам показалось, ведь кошки применяют сие мастерство исключительно к котам. И причиной для оттачивания девичьей магии послужила колоритная фигура Берена Грайта, как раз зашедшего в аптеку.

— Пойдём к нам? — робко мяукнул Симеон.

Знахарка лукаво изогнула бровь, и на её щеках образовались две маленькие ямочки.

— Нет! В «Оркан-бар».

— Но хозя…

— Можешь ему наябедничать прямо сейчас, Симеон! Я хочу получить, наконец, своё бесплатное пиво! А тебе сливок куплю… Хоть ведро!

— У меня ссвои привилегии!

— Сам подумай, — заюлила Алесса, — где ещё можно узнать о приезжих, кроме как в баре? И об этом полукровке… Не понимаю, с чего Вилль на него так взъелся?

Хитрила южная кошка, ох, хитрила! Всё она понимала, и за это готова была простить аватару раздражительность и даже «матюмачиху». Но не безразличие.

Кот пораскинул мозгами и решил, что на орехи получит всё равно. За сабли. А возможность заработать сливки за удачно обыгранных приезжих стала жуть, как притягательна. У Эртана никто не посмеет обидеть ни девушку, ни картёжника говорящего кота, и Симка кивнул. Правда, несколько неуверенно.

Девушка удовлетворённо улыбнулась и переложила руки в карманы. И тут же закинула следующую удочку.

— Симеон, а маги почувствуют от кинжалов то же, что и я? Всё-всё?

— Не всё.

— Хорошо. Просто… я кое-что видела, — краем глаза Алесса заметила настороженно встопорщившееся ухо и подпустила в голос задумчивости. — Это так… страшно. Я видела мальчика, маленького Вилля. Видела реку, мельницу… Кого он ждал?

Кот немного помолчал, решаясь, а стоит ли говорить сейчас? Впрочем, со временем хозяйка узнает всё равно.

— Единорога. Он раньшше всегда приходил, а теперь вместо него драконы шшастают!

…«Оркан-бар» появился одиннадцать лет назад, когда вполне самостоятельный подросток Эртан переехал от Марты в собственный, только что отстроенный дом. Есть четыре стены да крыша над головой, вместо кровати и набитый соломой тюфяк сойдёт, а для полного счастья не хватало ему трактира — заветной мечты любого степняка-воителя. Орки в пивоварении такие же доки, как гномы в кузнечном ремесле, и когда Эртан, потрясая книжечкой с семейными рецептами, пришёл к Мирону, расчётливый мужик с улыбкой огладил бороду. Земли у него довольно, даже батраков нанимать приходилось, да можно и новую целину поднять. Ячменя, пшеницы в два раза больше высадят, хмель окультурят. За день сколотили бригаду строителей, и неподалёку от Ярмарочной Площади брёвнышко за брёвнышком начал расти трактир. На месте вырубленной просеки появилось вспаханное и удобренное поле и, спустя полтора года после заключения сделки, компаньоны устроили для горожан Халявный Вечерок: после свежего орочьего пивка ни один дурак не сунется в пивнушку конкурента. Мельник не зря вложил деньги — в первую же ярмарку затраты не только окупились, но и перекупились. Однако год Эртанова восемнадцатилетия не обошёлся единственным сюрпризом — Кружевница расстаралась вовсю, и молодые деревца в садочке расцвели и приготовились плодоносить. В том числе, и яблоня-кумачёвка — первое посаженное орком дерево.