Охота на оборотня - Илларионова Алина. Страница 88

Полчаса знахарка восхищённо пялилась на смуглую малышку в целом ворохе разноцветных юбок и почему-то босоногую, танцевавшую под бубен с медвежонком. Она даже сама начала приплясывать в такт, настолько увлеклась. Здесь были и девушка, жонглирующая кинжалами, и глотатель огня, и фокусник с разноцветными голубями. Интересно! Аэшур поделился с ней казинаком, а Орхэс налил полную берестяную кружку чего-то цветочного, прохладного, но не приторного, с лукавой хмелинкой. Дождавшись очереди, пощупала ящик с салютом, находящийся под бдительной охраной поддатых Геварна и Риерта. Зашла в палатку к гадалке и получила полный набор предсказаний — любовь, долгую жизнь, крепкое здоровье и так далее. Послушала музыку, потанцевала. А потом глянула в сторону караулки, вздохнула. Чай, уже перегорел, заскучал, бедняжка! Бродя в поисках сластей, загляделась на бороду купца, по-королевски восседающего среди бочек. Сам мужчина был низенький, толстенький, а вот бородища! Огненно-рыжая, до пояса и пушистая как лисий хвост. Купец заулыбался кривозубо:

— Подходи, красавица, покупай вина рубиновые, настойки заморские, коктейлем именуемые!

— А эльфийские у вас есть?

По пути в караулку Вилль обезглавил снеговика, изгрыз сосульку и напугал каменной гримасой встречных. Болван, что не пошёл на Площадь кружным путём! Тогда не наткнулся бы на Берена с Мартой. Градоправитель поступил правильно, не пустив его на Ярмарку. Конечно, мудро для человека и подданного Империи, да только Вилль — нелюдь, а варвары — не люди. А вдруг приехал и тот, с побелевшими следами от когтей на роже? Шушеля с два Берен остановил бы аватара. Лишняя потеха наверняка обрадует подвыпивших зевак, да только первой кровью она не закончится. По обычаям тех же берберианцев, Вилль имеет право вызвать его на поединок. А потом и остальных. Так, чтоб подыхалось дружнее. К демонам перемирие, они сами пришли! Собаке — собачья смерть.

— Сынок, у тебя с глазами что?! — поприветствовал его Сатьян, округляя собственные. Оба, как ни странно.

— Ничего, — Вилль сморгнул, прошляпив «сынка». И заметил неуместное на лице стражника. — А у тебя что?!

Сатьян гордо сверкнул бельмом на месте обычной повязки.

— А-а, это мне Кондратий подарил на праздник. Совсем как настоящий, карий, да-а!

— Ка-арий, да-а… — передразнил Вилль, мысленно переводя дух. Он заволновался, что сверкал волчьим взглядом на полгорода, а, оказывается, стражник просто привлекал внимание. — Сатьян, ты его вставил зрачком внутрь! Иди на Площадь, я вместо тебя сегодня караулю. Считай это подарком на праздник.

Тот, нимало не смущаясь, достал из-за дивана плоскую флягу, подмигнул, упрятал за пазуху, и Вилль понял, что ярость уступила место гневу. Вскоре погас и он, оставив напоследок тягучий дымок сомнений. Вот бы придти на Площадь с саблями наголо, бок о бок с Акимом и Климом, да чтоб за спиной рычала стая Тиэлле. Но, с другой стороны, остальные не виноваты, так зачем при всём народе устраивать побоище? Да ещё на праздник. Хорош подарочек, нечего сказать…

«Ты летишь ровно и спокойно, Арвиэль. Ровно… Спокойно…» Как заклинание, как молитву снова и снова.

Около получаса Вилль перечитывал одну и ту же страницу «Отчётника», так и не разобрав ни слова. Подошёл к окну, ладонью отогревая изморозь, и по стеклу сбежали две капли. Блеск позолоченных перьев на небесной лазури — такими переливами дразнилась под солнцем высокая Артенн. Даже, ярче, пожалуй. На Севере всё было ярче и острее: снег, мороз, запахи. Пока воздух не провонял смрадом пожарища…

…Океан неторопливо катил на берег свинцовые волны. Ночью был сильный шторм, и суровое море безжалостно выбросило на сушу тысячи своих обитателей. Но для маленького собирателя ракушек чужое горе обернулось настоящим праздником, ведь сестрёнка их так любит! Мальчик набрал полкорзины, когда чуткие уши уловили новый звук. Он всмотрелся в туманную дымку. Из завесы выступал силуэт, величиной и мощью подавляющий морскую стихию. Дракон! Мигом вылетела из головы корзина, ракушки и способность летать. Хода он не сбавил и в селении, так что вместо матери едва не обнял колодец.

— Арвиэль…

— Мама, ну, мама же! Там дракон! Настоящий, большу-у-ущий! — захлёбываясь от восторга, мальчик с недетской силой тянул Элейну за рукав. Ткань жалобно затрещала.

— Дракон? Ну-ка, посмотрим, что у нас в море завелось… — ведро, наполненное рассветной водой до краёв, опустилось на камни.

Когда они вышли на всхолмье, оказалось, что дракон уже успел выбраться на сушу, и вовсе это был не дракон, а…

— Корабль!

Корабль с драконьей пастью, раздирающий морскую пену. Один, второй, третий… Из них выпрыгивали огромные, бородатые люди в диковинных рогатых шлемах. На гигантов начальственно покрикивали обычные, как в книжке.

— Арвиэль, назад! — мать рванула его за плечо.

Они бежали изо всех сил, но успевали еле-еле. Мать прикрывала его спину, и Арвиэль знал, что если споткнётся — конец обоим. Несколько сотен шагов, разделивших побережье и селение, да четыре огнешара вдогонку. Ни один не попал в цель — пока маги только примеривались, развлекались. Берберианцы развлекутся чуть позже.

— Тревога! Варвары! — громко, на всё селение.

Из домов выбегали аватары, недоумевающие, полураздетые, но с саблями наголо. Дети цеплялись за пояса и рубахи — они тоже не видели живых людей. Маэлья, жившая через два дома от Винтерфеллов, оборачиваясь в разбеге, забросила на спину младшенького и вместе со взрослой дочерью поднялась, стремительно набирая высоту.

Молния, неяркая, но жгучая, пронзила небо, разветвилась, сетью оплетая всех троих. На землю упало обгорелое крошево. Отчаянный вой её мужа повис над селением и обрушился в тишину.

— Арвиэль, прячьтесь с сестрой в подпол, — Элейна подтолкнула его.

— Но, мама я могу…

— Знаю, сын, но не сейчас. Береги сестру.

От воспоминаний оторвал стук в крышку люка, знакомо требовательный и сейчас такой желанный. Хвала Саттаре, теперь обойдётся… Он дёрнул крышку, и на пол опустилось ведёрко, красное, в крупный зелёный горох, кокетливо прикрытое клетчатым полотенцем. Следом по-кошачьи запрыгнула девушка-оборотень, и ловкость её легко объяснялась: Алесса была одета в чёрную курточку с каракулевой оторочкой, опоясанную широким ремнём, штаны и высокие, по колено, сапоги. Сейчас знахарка — большая ценительница длинных зауженных юбок — напоминала то ли воительницу, то ли принцессу на охоте. И даже раскрас пришёлся к месту. Боевой такой, воинственный.

— Вилль, да у тебя глаза светятся! Ты мне не рад?

— Рад. Очень! — с жаром выдохнул парень. Хвала Саттаре!

Он зачарованно наблюдал, как девушка стелет полотенце, на поверку оказавшееся скатёркой, и выкладывает на него каравай, промасленный бумажный свёрток, яблоко, нож и две вилки. С особо торжественным видом извлекла запотевшую бутыль.

— «Vilde Riada», — прочитал эльф, — «Дикая Роза»? Никогда о таком не слышал…

— Десятилетней выдержки! — знахарка гордо цокнула по горлышку ногтем. — Ну-ка, отвернись, дерёвня!

— Хвоста у меня нет! — усмехнулся парень, но подчинился. И тут же зажмурился, сдерживая облегчённый хохот. Сталь пронзит тело, меткое слово — дух, так говаривали эльфийские заплечных дел мастера. Правильно, излюбленный способ развязывания языка — физическая ломка пополам с психологической. Алесса и без ножа зарезать может, но не его и не сейчас. Хвала Саттаре, пришла! С неугомонной пантерой вообще сложно думать о чём-то, кроме неё самой.

— Знаю… Готово!

Вилль обернулся и открыл рот. Девушка стояла на табурете, панибратски опираясь о плечо скалозуба. На лице её сверкала счастливая улыбка, а на голове чучела столь же ослепительно блестело красное ведёрко. Хищный зверь со стаканом в лапе, в накинутом на плечи мундире, да ещё с ведром на голове в придачу теперь смотрелся особенно потешно.

— Нет слов!

— А знаешь, на кого он теперь похож? На варвара — большой, страшный и глупый! Надо к ведру ещё рога прибить… В жизни таких людей не видела! Уж на что Аким здоровенный…