В полночном свете (ЛП) - Кеньон Шеррилин. Страница 32

— Твоя ворчливая задница или моя тетя Коко — клептоманка, которая вечно тибрит серебро, незаметно заныкивая его в сумочку, когда никто не видит,… сложный выбор, приятель.

Тереза его попрекнула.

— Айдан, ты тоже наша семья. И, думаю, что в этом году ты нуждаешься в нас больше, чем они.

Она понятия не имела, насколько верны были ее слова.

— Спасибо, ребята.

Роберт широко улыбнулся.

— Посмотрим, как ты будешь благодарить нас, если мы спалим твой дом дотла этими рождественскими огнями.

Айдан засмеялся и взял врученный ему Ширли стакан эгнога.

— За Айдана, — бодро провозгласила она, — что напомнило мне про старый тост, часто повторяемый моим дедушкой.

— Что за тост? — спросил Айдан.

—  Всех, кто дорог мне, поздравить буду рад,

Остальные же пускай проваливают в ад.

— За нас, — произнес Мори и поднял свой бокал.

Роберт согласился.

— Прямо в точку.

Айдан кивнул.

— Да. Мне следует запомнить это.

— Уверен, что так и будет.

Айдан сделал глоток, а затем кое-что осознал.

— У меня нет для вас подарков.

Мори усмехнулся.

— Не бери в голову. Ты здесь с нами, и это — лучший подарок любому из нас. Мы действительно здесь ради тебя, Айдан. Не потому что ты платишь нам, а потому что мы на самом деле переживаем за тебя.

И впервые за долгие годы он поверил этому.

— Спасибо. Всемвам. — Затем Айдан поднял глаза на потолок и туда тоже шепнул «спасибо», надеясь, что каким-либо образом его слова дойдут до Леты. Он был уверен, что она приложила к этому руку.

День пролетел незаметно. Тереза разогрела еду, которую принесла с собой, и вся компания приступила к праздничному обеду, состоявшему из ветчины, картофеля и зеленых бобов под соусом. А на десерт они полакомились ореховым пирогом. Рождественские праздники, которые за свою жизнь Айдан отметил, подобно этому, — традиционно, по-семейному, — он мог сосчитать по пальцам одной руки. И ни один из них и близко не был таким особенным, как этот. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается, и его гости отправились по домам.

Айдан стоял на крыльце, наблюдая за их отъездом. На сердце у него было легко как никогда прежде. Улыбаясь, он вытащил мобильник и набрал номер Мори, который ответил после первого же гудка.

— Мы что-то забыли?

— В понедельник можешь позвонить в студию. Я согласен на эту роль.

— Ты разыгрываешь меня?

— Нет, Мори. Я не шучу. Я сделаю это.

Взятый на прокат таун-кар [46]остановился на дороге, и из окна машины высунулся Мори, чтобы взглянуть на Айдана. Он убрал телефон от уха.

— Я люблю тебя, дружище! — прокричал Мори. — Исключительно платонической любовью.

Айдан рассмеялся, чем переполошил несколько птиц, улетевших в испуге.

— Я тоже тебя люблю, Мор. Определенно в платоническом смысле.

Мори помахал ему, прежде чем сесть обратно в машину и уехать.

Айдан убрал телефон и вернулся в дом, где его с головы до ног окутал запах орехового пирога. День был бы безупречным, если бы только…

Он не смог закончить эту мысль. Слишком больно.

Да. Всегда что-нибудь портило самые счастливые мгновения его жизни. Но несмотря на это они были нужны ему, и Айдан был благодарен своим друзьям за то, что они сделали этот день особенным.

Вздохнув, он направился в свою комнату, когда услышал легкий стук в дверь. Айдан бегло осмотрел кухню: не забыла ли Тереза что-нибудь. Она никогда не клала вещи на место и оставляла их где попало. Но он ничего не заметил.

Айдан открыл дверь и замер.

Этого не может быть.

На него смотрели до невозможности яркие голубые глаза.

— Лета?

Она ослепительно ему улыбнулась.

— Я могу войти?

— Не просто можешь, ты обязанавойти.

Она бросилась в его объятия.

Затаив дыхание, Айдан прижал ее ближе, пытаясь понять, что происходит.

— Как ты здесь оказалась?

— Аид выпустил меня из Подземного царства.

— Не понимаю. Разве ты не должна принести жертву?

— Нет, если он сам отпускает меня. Как только я умерла, Зевс утратил власть надо мной. Я подвластна только Аиду. — Она обняла его так крепко, будто никогда не хотела терять. — Персефона была очень тронута твоими словами и убедила Аида в том, что я должна быть со своим любимым… С тобой.

— Надолго?

Лета пожала плечами.

— Теперь я — человек. Так же как и ты.

Айдан не мог в это поверить. Ощущая необычайное облегчение и успокоение, он поднял ее на руки и закрыл дверь ногой.

Она, нахмурившись, следила за его действиями.

— Куда ты меня несешь?

— В спальню, где я намерен покрыть поцелуями все твое тело, с головы до пальчиков ног. Я люблю тебя, Лета, и собираюсь доказать тебе это, чтобы у тебя не осталось никаких сомнений во мне.

Она убрала волосы с его глаз.

— Айдан, я никогда в тебе не сомневалась. И у тебя никогда, слышишь, никогдане будет причин сомневаться во мне.

ЭПИЛОГ

Год спустя.

Айдан улыбался, глядя, как Лета заканчивает украшать елку. Ее обручальное кольцо с каратным бриллиантом переливались на свету — они поженились в День святого Валентина.

— Знаешь, меня восхищает, что ты празднуешь со мной наши праздники, хотя ты греческая богиня.

Лета пожала плечами.

— Все боги и традиции заслуживают уважения.

Она изумительна, а его жизнь нельзя назвать никак иначе, чем чудо, с того момента, как она в нее вошла.

У Айдана перехватило дыхание от ее близости, когда Лета подошла к нему и вручила подарок.

— Это тебе.

Айдан смутился.

— Я думал, что мы не будем обмениваться подарками до полуночи?

— Знаю, но я терзалась из-за этого в течение многих недель, и если ты сейчас не откроешь его, то я умру.

Он резко втянул воздух.

— Не шути с этим. Однажды я уже потерял тебя. И не собираюсь терять снова. — Разорвав бумагу, он обнаружил коробочку, обернутую золотистой фольгой, и открыл ее.

Внутри лежала записка, написанная ее почерком.

— Двадцать третьего июля. Что двадцать третьего июля?

— Посмотри под ней.

Айдан посмотрел и от того, что он увидел, у него перехватило дыхание. Там была сонограмма ребенка. [47]

— Это…?

Лета просияла.

— Двадцать третьего июля.

— О, мой Бог, — осознавая, выдохнул он, глядя на Лету. Он будет отцом. Смеясь, он поднял ее на руки и закружил по комнате. — Я люблю тебя, Лета. Огромное спасибо за мою жизнь.

— Нет, Айдан, тебе спасибо за то, что напомнил мне каково это — снова обрести чувства. Каждое утро просыпаться в объятиях кого-то, кто меня любит.

Айдан засмеялся, все его существо охватило чувство бурной радости. Он, в конце концов, оказался последним выстоявшим человеком. Но впервые в жизни он стоял не один. Айдан как никогда прежде прочно стоял на ногах, так как знал, что у него за спиной есть человек, который никогда его не предаст. Кто-то, кто умрет и уже умер ради его безопасности.

Жизнь поистине никогда не будет лучше, чем сейчас.

— Счастливого Рождества, Айдан.

— Счастливого Рождества, Лета… и малыш.