Чужая невеста - Волчок Ирина. Страница 19

Ксюшка коснулась плечом его плеча, пошевелилась, устраиваясь поудобнее, и заглянула ему в лицо счастливыми глазами:

— Леший, я все поняла. Я уже все решила. Ты мне нужен. Только ты не спорь пока, ладно? Я без тебя просто не обойдусь.

— Ксюшка, — сказал Алексей чужим голосом, почти уверенный, что дожил уже до слуховых галлюцинаций. — Ксюшенька… А фамилия Лесков тебе не нравится?

— Подожди, не перебивай! — Она переложила со своих колен на его Кысю со всем ее выводком и подтянула ноги под себя, даже и не подумав натянуть на коленки короткий подол ситцевого сарафана. — Ты меня сначала послушай, а потом скажешь. Я знаешь чего думаю? Я думаю, дом совсем не надо покупать. Дом надо построить. Точно такой, как у тебя. А то готовый разве найдешь такой? А построить можно прямо там, рядом со старым, а старый потом убрать, а сад там и так хороший, а можно еще и соседний участок купить, он же и так фактически брошен, там лет семь никто не живет, а сад тоже хороший. Я правильно говорю?

— А… да, конечно, — Алексей тупо смотрел на нее. Галлюцинации. Без всякого сомнения. Дожил. — Правильно. Дом. Я понимаю. Это для твоих, да?

— Ну да! — Ксюшку обрадовала его понятливость. — Ты согласен?

— В принципе, я согласен… — Алексей тщетно душил в себе чувство разочарования. — А с чем, собственно, я согласен?

— Ну, как же! — Она взяла его большую ладонь своими маленькими ладошками, вплела свои пальцы в его и крепко сжала, для убедительности при каждом слове слегка дергая его руку. — Я без тебя ничего не сумею. Ты мне поможешь, да? Ты же все уже знаешь — и как надо строить, и из чего, и все такое… Леший, ты почему молчишь?

Он смотрел, как через их соединенные руки кошка Кыся деловито перетаскивает своих отпрысков с его колен на Ксюшкины, как мраморный дог Телок, свернувшийся за спиной Ксюшки, изображает из себя спинку и подлокотники кресла для ее удобства, и осознавал, что сам готов лечь ковром ей под ноги. Вот тебе и черный костюм.

— Леший, ты почему молчишь? — Голос у Ксюшки стал почти испуганным. — Леший, что с тобой? Разве я тебя чем-нибудь обидела? Скажи что-нибудь!

— А почему у тебя лапы всегда такие прохладные?

Наверняка он сказал что-нибудь не то. Зато все-таки сказал. Что само по себе уже достойно восхищения.

— Ты согласен! — Она засмеялась, затеребила его руку, заглядывая сбоку ему в лицо. — Можно я тебя поцелую?

Алексей вцепился свободной рукой в край гамака и поднял на нее полный отчаяния взгляд. Она таращила на него счастливые глаза и сложенными бантиком губами целилась ему в щеку. Щас вот вам, как сказала бы тетка Надька. Может, такого случая никогда больше не будет. И потом, она сама сказала: поцелую. Она так сказала. Она первая сказала… Алексей прекрасно понимал, что этого делать нельзя, но все-таки сделал это — одной рукой сгреб обе ее ладони и прижал к своей груди, а другой рукой обхватил ее за плечи — так медленно и осторожно, чтобы она не испугалась, так быстро и крепко, чтобы она не успела выскользнуть, — и встретил своими губами ее сложенные бантиком губы.

На миг Ксюшкины руки на его груди напряглись, и ему показалось, что сейчас она его оттолкнет. Потом ее губы под его губами шевельнулись, и ему показалось, что она сейчас запротестует. А потом он сообразил, что она не вырывается и не протестует, а просто ждет… Спокойно ждет, когда это кончится. Терпит.

Он не думал, что это так больно. А о чем он вообще думал? Ни о чем не думал… Хотя мог бы и подумать для разнообразия. А теперь сам все испортил.

Алексей, не зная, что сказать и как теперь себя вести, поднял глаза и глянул Ксюшке в лицо. Она улыбалась. Улыбка, правда, была чуть заметная, смущенная, неуверенная и даже вроде бы испуганная… Но она улыбалась!

— Леший, — неуверенно улыбаясь, шепнула Ксюшка, косясь на его плечо. — Леший, а он тебя не сожрет?

Алексей удивленно моргнул, не понимая, о чем она говорит, и тут же ощутил, что его рука, обнимающая Ксюшку, находится в мягком, но крепком капкане. Он повернул голову и ошеломленно уставился на Телка, который неизвестно когда ухватил его руку повыше локтя мощной, как экскаваторный ковш, пастью и осторожно, но сильно тянул ее, стараясь освободить Ксюшку.

— Скотина ты, — сказал ему Алексей с горечью, выпуская Ксюшку из рук. — Свинья ты, а не собака.

Телок выпустил его руку и тут же полез лизаться, заискивающе поскуливая и молотя хвостом. Ксюшка сгрузила кошачье семейство на гамак, встала и, глядя на Алексея сверху вниз большими, грустными, медовыми своими глазами, строго сказала:

— Ты счастливый, Леший. Ты даже не понимаешь, какой ты счастливый. Я тебе жутко завидую… Пойдем, ты мне еще что-нибудь покажешь. Я ведь дом изнутри еще и не видела почти.

Она повернулась и пошла к дому, Телок тут же сиганул, сильно качнув гамак, и понесся за ней, Кыся вытянула шею и тревожно вякнула, следя за уходящей Ксюшкой и разрываясь между желанием последовать за ней и материнскими обязанностями. Алексей поднялся, сочувственно кивнул головой Кысе и заспешил за Ксюшкой, ощущая себя железной крупинкой в магнитном поле. Кто он такой, чтобы спорить с законами физики? Не считая того, что и спорить ему совершенно не хотелось.

Глава 11

В Москву они вернулись в среду вечером, сначала высадили Казимира у его дома, а потом поехали к Ольге — на часок, просто позвонить кой-кому, срочное дело, не хотелось бы откладывать. Ну-ну, деловые все стали. По инерции Алексей относился к Ольге с некоторым недоверием, хотя в этой поездке образ жесткой крутой москвички как-то постепенно трансформировался в… Во что — этого он пока окончательно не решил. Во всяком случае, Ксюшке она нравится. Это уже о чем-то говорит. Не считая того, как эта Ольга вчера запахалась на чужом огороде. Честно говоря, этого он не ожидал.

И этого он никак не ожидал — маленькая двухкомнатная квартира Ольги была совершенно не похожа на жилье богатой женщины. Да и вообще на жилье женщины это было мало похоже. Алексей отволок в крошечную кухню корзину с деревенскими гостинцами и, пока Ольга показывала Ксюшке, куда что рассовывать и где что брать, чтобы приготовить ужин на скорую руку, пошел бродить по квартире. Собственно говоря, бродить-то было особенно негде. Одна небольшая комната казалась полупустой — кроме телевизора, забитой видеотехникой, дисками и кассетами тумбочки, дивана, двух кресел да журнального столика там больше ничего и не было. Не считая чахлого лимона в горшке на подоконнике. А другая комната, совсем крохотная, была наполовину заставлена высокими, до потолка, закрытыми шкафами темного дерева. В одном конце комнаты, у окна, стояли письменный стол и одноногое вертящееся креслице, в другом конце находилось что-то вроде низкого широкого ложа, закрытого покрывалом из искусственного меха. Зеркало было только над полкой с мылом и шампунями в крошечной ванной комнате, и то небольшое. И нигде никаких безделушек. Зато аж три телефона — один в кухне на подоконнике, а два — на письменном столе в маленькой комнате. Зачем два аппарата стоят рядом? Или они не параллельные?

И тут же один из телефонов пронзительно заверещал. Алексей пошел в кухню, чтобы позвать Ольгу, но она уже бежала оттуда, на ходу вытирая руки драным вафельным полотенцем и договаривая через плечо последние команды Ксюшке:

— Это уже готовое, только разогреть немножко. И подсоли! Они всегда недосаливают…

Она наткнулась на Алексея, сунула ему в руки свое полотенце и тем же тоном скомандовала:

— Позвони тете Наде. Из кухни можно, телефон на окне.

Она нырнула в маленькую комнату, прикрыла за собой дверь и тут же забубнила что-то холодным официальным голосом. Ну да, она же шеф. Босс. Интересно…

В кухне Ксюшка совала в духовку электроплиты посудину из цептеровского набора и, не оглядываясь, мечтательно сказала:

— Посуду такую я тоже хочу.

— Жадная ты какая, — удивился Алексей. — Ладно, так и быть, я такой сервиз тебе на свадьбу подарю.