Мы не ангелы (СИ) - Чистякова Светлана. Страница 4

   - Как там Женя?.. - вот и все, что успела прошептать Наташа, прежде чем провалиться в черный омут беспамятства.

  ***

   Феофания довела ритуал до конца и склонилась над потерявшей сознание женщиной. Провела раскрытой ладонью с головы до ног - слабое фиолетовое свечение окутало Наташу, словно кокон и погасло, дыхание стало ровным и спокойным - обморок перешел в глубокий сон. Затем, она трансформировала кресло в мягкую кушетку и накрыла спящую пушистым пледом:

   - Спи,- прошептала Феофания,- ты отдала слишком много сил, теперь настал мой черед. Надеюсь, наша с тобой жертва не будет напрасной, и мы вернем твоё дитя.

   С этими словами, она взяла малышку на руки, вышла из комнаты и подошла к одному из книжных шкафов. По мановению её руки, одна секция отъехала в сторону, открывая скрытый проход в подземелье, освещенное неверным светом факелов.

   Она спустилась вниз по винтовой лестнице и остановилась у высокой дубовой двери с круглой кованой ручкой. Прочитав отпирающее заклинание, она толкнула дверь, оказавшись в круглой комнате без мебели с огромным алтарем из белого мрамора. Феофания положила ребенка на алтарь и, вооружившись угольком, лежавшим у подножия, принялась проводить на светлом камне линию за линией, вычерчивая пентаграмму. Дочертив одну, она принялась за вторую, вписывая её в предыдущую. Тело лежащей девочки оставалось точно в центре рисунка. Дочертив, колдунья отложила уголек в сторону и, достав из-за пояса кинжал, одним взмахом сделала себе на запястье разрез. Нарисовав на верхушках пентаграмм символы собственной кровью, она провела ладонью над порезом, залечивая рану, и щелкнула пальцами. В её руке появились свечи, которые она расставила в нужных местах, шепча под нос заклинания, методично зажигая свечу за свечой. Повинуясь магии, огоньки свечей выровнялись, их дым стал белоснежным и приобрел конусообразную форму, расширяясь кверху.

   Феофания скинула с себя всю одежду и по каменным ступеням поднялась на алтарь. В ярком пламени свечей, её тело казалось юным и прекрасным, да и сама колдунья выглядела сейчас как двадцатилетняя девушка. Распущенные черные волосы окутывали её, словно плащ и опускались до самых колен, глаза горели, как два драгоценных агата, четко вырезанные ноздри тонкого носа чуть подрагивали, вдыхая дым волшебных свечей.

   Она опустилась рядом с девочкой, ложась на бок, затем, обхватив её руками, перевернулась на спину, укладывая ребенка себе на живот и занимая место в центре пентаграмм.

   Феофания глубоко вдохнула и выдохнула, в тишине комнаты, гулко прозвучали первые слова древнего заклинания, и чёрные линии пентаграммы вспыхнули золотистым ровным светом, откликаясь на призыв.

   Точки, где пальцы колдуньи касались тела ребенка, кольнуло острой болью; девочка слабо вскрикнула, и с каждым произносимым словом, жар - сильный, постоянный, как солнечный начал расползаться от отмеченных прикосновениями точек по всему телу, словно окутывая ребенка собой. Она приподняла голову, оглядывая девочку, и увидела золотистую, подрагивающую маревом непрозрачную пелену магической силы.

   Когда вся Женя была окутана мягким ласковым жаром, Феофания нервно облизнула губы, звонко выкрикнув еще один призыв. Жар усилился; перед глазами у неё всё поплыло, смешалось, как во сне, истома разлилась по телу. Кровь шумела в ушах, и очень хотелось спать, но Феофания не закрывала глаза; она смотрела на девочку, на её искажённое мукой лицо, на капельки пота, выступившие на лбу, на прикушенную нижнюю губу, на морщинку между бровями. Она чувствовала, как магические жилы внутри ребенка наливаются горячей силой; она струилась по ним, умиротворяя, возрождая, исцеляя. И с каждой секундой, малышка выглядела все лучше и лучше - ушла мертвенная бледность, и на щечках появился румянец, дыхание выравнивалось и становилось спокойнее, как будто сама жизнь вливалась в неё вместе с магической силой. Девочка слабо пошевелилась, но колдунья по прежнему тесно прижимала к себе её тельце, чтобы не прервался контакт. Жар начал уменьшаться, спадать, как вода при отливе, а когда ушёл совсем, Феофания обессиленно прикрыла глаза.

  - Мерлин мой, всё получилось..., - тихо шептала она, гладя девочку по мокрым от пота волосам,- теперь ты поправишься, малышка, осталось лишь совсем чуть - чуть.

   Немного придя в себя, Феофания встала, прижимая ребенка к груди и спустившись с алтаря, превратила своё платье в просторную мантию. Взмах руки и черный шелк окутал её вместе с девочкой. С трудом держась на ватных от слабости ногах, она проделала обратный путь.

   В спальне, она опустила свою драгоценную ношу на кровать и призвала со стола кубок с заранее приготовленным зельем. Еще раз, надрезав себе запястье, она повернула руку - тяжелые капли крови упали в темную жидкость. Зелье вспыхнуло ярко-малиновым цветом, забурлило ключом, чтобы через минуту превратиться в совершенно прозрачную жидкость. Сил на самоисцеление, у Феофании уже просто не осталось, и она замотала порез чистой тряпицей. Присев на кровать, она одной рукой приподняла малышку, придавая ей полу сидячее положение, другой поднесла к её губам кубок с зельем.

  - Давай-ка, детка, выпей это, - тихо произнесла она, - и потом будешь долго-долго спать.

   Девочка впервые за все это время открыла глазки и, увидев перед собой незнакомую женщину, собралась было заплакать, но она улыбнулась ей так тепло, что малышка передумала плакать, доверчиво открыла ротик и сделала глоток.

  - Вот умничка,- похвалила её Феофания, - давай малышка, нужно выпить все до капельки.

   Девчушка покорно выпила все и, провалилась в долгий целительный сон.

   Рядом с ней, вытянувшись в струнку и обнимая её одной рукой, спала темная волшебница Феофания, ставшая для девочки доброй феей. Тяжелый, усыпанный драгоценными камнями ритуальный кубок, выпавший из ослабевших пальцев колдуньи, сиротливо валялся на полу.

 Глава 2

   Наташа так и не смогла оправиться от ритуала, проведенного Феофанией, и через два года тихо скончалась на руках у колдуньи. Все это время, они с Женькой прожили у неё в доме. Магия крови накрепко связала её дочь и Феофанию. Жене жизненно необходимо было все время находиться рядом с ведьмой. Первые дни после ритуала, малышка даже спала рядом с ней и колдунья во сне все время держала её за руку. Чтобы жить, ребенку нужен был тактильный контакт. Так у старой колдуньи появилась своего рода небольшая семья, требовавшая постоянного внимания. Ослабленная Наташа почти не вставала с постели, а маленькая Женька, которая крепла с каждым днем, была непоседливой и неугомонной. Девчушка обожала свою бабушку Фанни, колдунья платила ей тем же. Она души не чаяла в крошке Джейн, как называла Женю.

  ***

После смерти Наташи, Феофания вернулась домой. Это в мире людей она была просто колдуньей Феофанией - нелюдимой и злой ведьмой, которую боялись все.

   Магический народ знал её как леди Геллерт - чистокровную волшебницу с безупречной родословной, жену Бастиана Геллерта Верховного Правителя Темных магов ведущего многолетнюю войну с герцогом Патриком Мэллори, который был главой Светлых сил волшебного мира. Она ушла в мир людей, как только её единственному сыну, исполнилось десять лет, и он поступил в колледж.

  В мире магов не существовало такого понятия как развод, брак заключался один раз и на всю жизнь, потому что обряд связывал не просто двух волшебников, но сплетал вместе сами их магические сущности на ментальном уровне невидимыми нитями, разорвать которые могла только смерть одного из супругов. Феофания просто ушла через портал, открытый Патриком, из-за которого и разгорелся весь сыр-бор. Ушла туда, где злобный муж не смог бы её достать, скрыв свой дом под всеми чарами необнаружения, которые знала, предпочитая не вмешиваться в разборки своего не совсем адекватного муженька. Лишь изредка, через проход, ведомый только Феофании и её сыну, они тайком навещали друг друга. И вот теперь, она вернулась.