Открой мне свою душу (СИ) - Бранн Даша. Страница 3

  -Как вас зовут?

  -Маргарита...

  -Маргарита, я Оксана, я буду вас оперировать. Не волнуйтесь, все нормально, медсестра уже поставила вам капельницу. Оперировать мы вас будем под общим наркозом. Теперь прикройте глаза и начинайте медленно считать вслух до десяти.

  Маргарита послушно прикрыла глаза и начала считать. На счете девять наркоз начал действовать, и она уснула, а я, надев маску, приступила к операции.

  Через пятьдесят минут, наложив последний шов, я дала последние указания медсестрам, смыла кровь с перчаток и выкинула их. Потом, оставив медсестер убираться, стянула с лица маску и пошла в холл к стойке.

  -Свет, что за женщина была?

  -Яроминова Маргарита Вячеславовна, сорок два года, улица Советская, дом три.

  -Запиши ее на Рукавкину, она днем будет.

  -Уже, и тут, Ксан, муж ее сидит. -Света кивнула мне в сторону дивана, на котором дремал полноватый мужчина с сединой в волосах.

  -С ней приехал? -Света кивнула.

  Подойдя к дивану, я наклонилась и легонько потрясла мужчину за плечо, он сразу же распахнул глаза и уставился на меня.

  -Вы муж Яроминовой Маргариты Вячеславовны?

  -Да, я, Станислав Викторович, а как там Марго? Вы врач? Что с ней было? Аппендицит?

  -Успокойтесь, Станислав Викторович. Меня зовут Оксана Андреевна, я оперировала вашу жену. У нее было обычное воспаление аппендикса, ничего серьезного, но вы молодец, что сразу вызвали скорую. Операция прошла успешно, сейчас на вашу жену еще действует наркоз, поэтому она сейчас спит.

  -Наркоз общий? -я кивнула, -Сколько она еще будет отходить?

  Я обернулась и посмотрела на часы: -Ну, часа два-три. Вы лучше езжайте домой, отдохните и приезжайте завтра с четырех до семи вечера.

  -А насчет питания?

  -Завтра ей ничего нельзя, первую неделю после операции рекомендуется легкая пища: омлеты, некислый и нежирный творог, кефир, вареная рыба, курица, бульоны. Через неделю диету можно расширить: есть каши, супы, вареное мясо и рыбу, кисломолочные продукты. Избегать нужно острых, копченых и соленых продуктов, не употреблять газированные напитки. Через 2-3 недели можно уже вернуться к привычному рациону. Пить ей следует воду, от овощей и фруктов воздержаться хотя бы недели две.

  -Как много всего...

  -Пойдемте я вам все запишу, -подойдя к стойке, я взяла у Светы листочек и ручку и начала писать, -будут еще вопросы, обращайтесь ко врачу, который работает днем, они до восьми сидят. Я заступаю на дежурство с девяти и проведаю вашу жену. -я протянула ему листок с рекомендациями.

  -Спасибо, Оксана Андреевна!

  -Всего хорошего, Станислав Викторович.

  Развернувшись, я бросила Свете, что буду в ординаторской, и сама пошла в указанном направлении.

  В ординаторской Агаты не было, зато сидел наш заведующий отделением Уваров Николай Семенович (высокий подтянутый мужчина с рыжими волосами, тронутыми сединой, и карими глазами сорока восьми лет отроду). Мировой дядька и очень хороший руководитель, справедливый. За нами присматривает как за детьми родными. Оглядевшись, я заметила пропажу Агаты и початую бутылку коньяка. Перевела взгляд на Семеныча (как мы его за глаза зовем) и прокашлялась.

  -А, Оксаночка, это ты? -на мой вопросительный взгляд он ответил: -Агату я на обход отправил.

  -Николай Семеныч, а чего это вы сами тут делаете? Вы же еще в половине десятого домой уехали? -от него не укрылся мой направленный на коньяк взгляд.

  -А я тут расслабляюсь, -все понятно, опять дома жена ему по мозгам проехалась, он всегда от нее сюда бежит, -а ты откуда?

  -Женщину оперировала. Аппендицит.

  -Ясно, а Паша где?

  -Так там мотоциклист разбился, а он оперирует уже часа три.

  -Понятно, ну ты езжай домой, я сам за всем присмотрю.

  -Спасибо, Николай Семеныч!

  На часах было три ночи. Я позвонила в ночное такси, мне сказали что через пятнадцать минут такси подъедет. Подхватив вещи, я вышла из ординаторской, расписалась в журнале и, попрощавшись со Светой, спустилась на улицу, чтобы дождаться такси там. Решила скрасить себе ожидание и скинула смс Алу:

  Я: Завидуй, смертный, меня домой пораньше отпустили =р

  Ал: О Боги! Как же мне пережить такую несправедливость?! Т_Т

  Я: Не переживай, мой друг, когда-нибудь и на твоей улице перевернется грузовик с пряниками, а пока завидуй молча ;)

  Ал: Злая ты :( вот не буду тебя больше кормить!

  Я: Ты не можешь поступить со мной так жестоко! Т_т я буду жаловаться в гринпис!

  Ал: Они тебя тогда в вольер посадят =р

  Я: Ну вот и кто из нас злой =р Скучаешь?)

  Ал:Ага, обход сделал, сейчас сижу думаю чем себя занять. А в честь чего тебя отпустили рано?

  Я: Женщине аппендицит вырезала, прихожу в ординаторскую, а там Семеныч горе вином заливает (опять с женой поругался), разрешил домой идти.

  Ал: Ты такси хоть вызвала?

  Я: Да, уже подъехало, сажусь.

  Ал: Будешь дома, напиши и ложись спать.

  Я: Да, мамочка =р

  Ал: =р

  Убрав телефон в карман сумки, я залезла в такси и назвала адрес. Через полчаса я была уже дома и сразу отписалась Алику. Тихо открыв дверь квартиры, я включила в прихожей свет. Прихожая у меня была заклеена фотообоями с изображением ночного города, на полу темный ламинат и в тон ему шкаф-купе, на полу около входной двери темно-серый коврик, немного левее обувная полка.

  Сняв обувь, я сунула ее на полку и прокралась к комнате сестры, приоткрыв дверь и убедившись, что сестра сегодня дома, я пошла в ванную принять душ. Ну свой раздельный санузел опишу кратко: и ванна и туалет выложены темно-зеленой плиткой со светлыми разводами, а вся сантехника серого цвета. В ванной стояла напротив раковины стиральная машинка стального цвета. Сама раковина была окружена шкафчиками (серыми с разводами), где было попрятано: под раковиной порошки и всякая бытовая химия, а по бокам и в ящичках средства гигиены, над раковиной находилось зеркало. Ванна закрывалась пластиковыми раздвижными дверцами.

  Стянув с себя джинсовые бриджи и белую майку, в которых я сегодня была (завтра как-никак уже первое июля!), я залезла в ванную и приняла прохладный душ. Вытеревшись полотенцем, я продрала шевелюру и переодевшись в трусики и длинную майку до середины бедра, в которых я любила спать, подхватила вещи и пошла в свою комнату. В комнате поздоровалась с Горацием и закинула вещи на кресло, которое стояло около него.

  Гораций-это пластиковый макет скелета в полный рост который мне подарил мой одногруппник (единственный человек с кем я из своей группы вообще общаюсь). Гораций или Гор- моя личная шизофрения: я частенько могу говорить что-то вслух, обращаясь к нему. А еще я люблю его наряжать, когда в костюмы, когда в обычную одежду. Сейчас он стоял одетый в черные джины и белую майку, поверх которой была надета черная рубашка. Я не псих, просто он единственный, кто молча терпит мои закидоны. Я никогда не вела затворнический образ жизни, всегда любила ходить на тематические вечеринки, оттуда у меня было много всяких костюмов, некоторые из них я надевала на Горация. Так же Гораций сторожил мою комнату от вторжения сестры, она его боялась, а я боялась, что пока меня нет дома, она превратит мою обитель в розовое безобразие.

  Ремонт мне еще давно бабушка с мужем новым делать помогали. Обои в моей комнате были серые, на свету отливая серебристым орнаментом, пол был как в прихожей выложен темным ламинатом, на полу был серый ковер. Вся мебель цвета итальянского ореха (красноватая). Напротив дивана около двери находилась тумбочка с резными полками, над которой висела плазма (28 дюймов) стального цвета. На самой тумбочке был склад духов, кремов, дезодорантов и прочей дребузни. Левее стоял большой письменный стол с ящиками, на котором ютился компьютер, и вся техника с проводами, а на полках был склад учебной литературы. Напротив стола стоял раскладной диван-кровать темно-красного цвета со стальными ножками, около дивана находилась тумбочка, где стоял будильник, дальше шел большой угловой шкаф-купе с большим зеркалом. На окне были плотные бордовые шторы. У окна напротив шкафа, было кресло-груша темно-красное, а справа от него стоял Гораций. На стене над диваном была целая панорама из фотографий с разными моментами моей жизни. Над тумбочкой на специальном креплении висела гитара, чехол был закопан где-то в недрах шкафа.