Повелитель миражей - Ильин Владимир Алексеевич. Страница 34

– Но в этот раз я был прав!

– Прав. У школы нет к тебе претензий, как не может быть официальных претензий у рода Икеда, но неприятности неофициальные будут обязательно. – Категоричное заявление вызвало грустную улыбку.

– Не, шеф. Я раньше с голоду помру вашими стараниями. – Я достал кошелек и продемонстрировал остаток, – последние две сотни от тех денег, что заработаны здесь. Помните, еще на мосту?

– Решим. Ода-сан сегодня очень довольный, – задумчиво кивнул Сабуро, – будет тебе премия за вредность.

– Шеф, я очень вредный, мне много надо.

– А то я не знаю, – проворчал Сайто. – Кстати, кресло мы сегодня забрали.

– Как забрали? Без меня? – Я на секунду остановился.

– А зачем там ты? – удивился шеф. – Мне позвонили от Кавати-доно и разрешили приехать. Вот я и взял ребят-техников и съездил в свободный час.

Меня не хотят видеть в своем доме – так получается? Или не хотят моей встречи с Юко и Ай? Плевать, сегодня же схожу. Стены не помеха, а системы защиты я знаю лучше сэнсэя.

– Я вас понял, – автоматически поддержал разговор и надолго замолчал. Сейчас бы железо потягать, успокоиться и обдумать.

– Кстати, «учитель» прибыл. – Сайто прочитал эсэмэску на телефоне.

– Какой учитель? – не сразу вынырнул я из мыслей.

– Который покажет всю твою слабость, неумелость и беспомощность перед подготовленными клановыми бойцами, – прочитал нотацию шеф, – чтобы ты больше не лез в глупые авантюры.

Понятно, поучающий бой. Сопротивляться не буду. Пусть показательно побьет, помутузит, покидает об землю – переживу. Зато начальство успокоится.

Начальство тем временем было в бешенстве. Перед полигоном меня лично вызвонил Ода-сан и предельно вежливо попросил подойти. Уже тогда сердечко ёкнуло – не к добру.

– Я начинаю сомневаться, нужен ли ты мне, – ярился Ода-сан, нависнув над столом, – мне звонили Икеда, очень-очень злые. Идиот, ты сломал ноги наследнику! На-след-ни-ку!

– На нем не написано, – вклинил я фразу.

– Они хотят твоей крови, – проигнорировал меня шеф, – все нервы мне вымотали! Грозили, требовали, обещали, подкупали!

В общем, шиш мне, а не премия – мрачно подумал я, наблюдая за агрессивным боссом. Да вообще без разницы, пусть хоть выгоняет – я все сделал правильно.

– Я могу идти? – уточнил, когда шеф взял передышку между обличительными речами. Как-то иначе я представлял себе «покровительство». Без этого словесного хлама.

– Ты пойми, надо мной тоже есть начальство, – успокоился Ода, – я прикрыл тебя на этот раз, но не смогу так делать постоянно!

– И что? Отдавать свою девушку уроду? – вопросительно поднял бровь.

– Какую девушку? – удивился босс. – Мне сказали, ты просто избил парня из-за пары слов.

– О как, – я демонстративно почесал затылок, – как же вы вообще работаете, если не способны разобраться в мотивах…

Развернулся и вышел из кабинета, не спросив разрешения. На душе было гадко. Быть может, уже репутация такая, что все верят по умолчанию в мою виновность?

– Готов? – бодро поднялся мне навстречу Сайто.

– Вы шефу об утреннем происшествии ничего не говорили? – Легкое подозрение заставило задать вопрос.

– Нет, не до того было, – слегка удивился шеф, – вечером хотел.

– Рекомендую рассказать сейчас. – Я прошел мимо него в сторону полигона. Хотелось набить кому-нибудь морду, но ведь нельзя…

Представьте себе примерно квадратный километр территории с постройками по периметру, с вкраплениями полос препятствий и бетонных остовов трехэтажных зданий. Примерно так и выглядел полигон, хотя для отработки техник и спаррингов обычно использовали пустую площадку на дальнем краю, справа от которой размещались скамейки в несколько рядов. Само собой, любой случайный зритель должен быть готов поймать плюху, случайно влетевшую от поединщиков. Сегодня зрителей было достаточно – половина, около десятка – наша смена охранения, другой десяток я раньше не видел в здании. Форменные мундиры, впрочем, ясно указывали на принадлежность незнакомцев к армии. С нижней скамейки призывно махнули коллеги.

– Как оцениваешь свои шансы? – Меня встретили внимательными взглядами и попыткой тут же сделать массаж плеч.

– Опять ставки? – хмыкнул в ответ. – Какой коэффициент?

– Необнадеживающий, – и добавили, заметив недовольство: – Один к ста где-то. Но я поставил на тебя!

– Один доллар, – фыркнули сбоку.

– А эти – они кто? – Я слегка качнул головой в сторону весело переговаривающихся незнакомцев.

– Так к нам господин генерал приехал, а «учитель» – он вроде как в свите его. Вот шеф и попросил одолжить на пару минут, – ответили мне почти хором.

– На пару минут, значит. А ставки на время есть?

– Как не быть! Минуту тебе дают уверенно, так что хорошие коэффициенты – с двух минут и выше.

– Мне поставить можно? – Кажется, я знаю, как решить финансовую проблему.

– На себя – да. – Ответ выглядел логично.

Из кошелька показались на свет две бледно-зеленые бумажки с портретами президентов.

– На победу.

– Вот это правильный настрой!

Деньги были тут же приняты, разменяны на квиток бумаги два на три сантиметра с небрежной подписью и скрыты в недрах толстого портмоне местного заводилы. И это прокуратура? Казино какое-то…

Минут десять мы перекидывались ничего не значащими словами. То ли противника не было – лично я не знал, как он выглядит, а спрашивать у армейских не торопился, – то ли ждали кого-то. Чем быстрее кончится – тем лучше, мне еще к Кавати заехать надо. Вскоре на ленте беговой дорожки, вьющейся вокруг территории полигона, появились оба шефа в компании с двумя армейскими. Первый, низенький, но широкоплечий, с генеральскими знаками различия, второй, хоть и был одет в обычный камуфляж, явно принадлежал к тому же ведомству. Все бойцы обладают определенной пластикой, гибкостью, хищностью в движении, но только у армейских это сочетается с характерной выправкой.

– Вот и соперник, – пояснили всезнающие коллеги.

Интересно, сколько ему лет? Где-то к середине жизни японцы будто замирают на одном месте, тут и не угадаешь – тридцать ли обладателю невозмутимого лица и узкого прищура глаз или все пятьдесят. Только после шестого десятка время вновь берет власть над этой нацией, хотя бывают исключения, как и везде.

Ода-сан и генерал присели вместе на самой вершине конструкции из скамеек, как и положено по статусу. Сайто разместился по левую руку от босса, а человек генерала довольно шустро встал по центру импровизированной площадки для спарринга.

– Удачи, друг! – похлопали по плечу. – Минуты две продержись, очень прошу!

– У него стихия – вода. – Второй комментарий оказался полезнее.

Я кивнул, ни на кого не глядя, и встал в пяти метрах от противника. Около минуты мы смотрели друг на друга, но дальше что-то пошло не так.

– Господин, мне драться с ребенком? – громко и иронично спросил он трибуну. Армейская часть скамеек встретила вопрос легким смехом и покупкой бумажек у шустрого букмекера. – Бред какой-то, – сказал он словно сам себе, дождавшись царственного кивка, и двинулся обратно. Видимо, переспросить. – Что за ерунда? – хмыкнул соперник, сделав шагов двадцать, но оставшись при этом на одном месте.

– Ничего личного, господин. – Я начал поединок поклоном и создал десяток разнонаправленных дорожек воздуха, с бешеной скоростью несущихся в разные стороны.

«Учителя» снесло с ног, потащило вправо, потащило влево, пока он с ревом не отпрыгнул от земли и буквально впечатал в нее ботинок. Восстановив равновесие, соперник ответил кнутом водной стихии по тому месту, где я был секунду назад. Я-то знал, куда ведут дорожки, и свободно по ним перемещался.

– Стой на месте, это будет не больно, – рыкнул боец, болезненно реагируя на громкие смешки со стороны скамеек, и вновь хлестнул по пустоте, подняв комья земли в воздух.

Усложним задачу. Вновь, как во дворе у Акети, десятки нелепых песочных силуэтов начали обретать форму по краям полигона. На этот раз они были куда массивнее и больше моей фигуры, но не сильно впечатлили армейского – он так и продолжал хлестать поверхность полигона, ровно до того момента, как такой же пыльно-песочный доспех не окружил меня, сделав неотличимым от миражей. Несколько десятков фигур начали хаотично перемещаться вокруг «учителя», огрызаясь Воздушными молотами, Оковами ветра и другими изматывающими, но нелетальными техниками. Ясное дело, бил только я, но отличить мой силуэт от остальных, в особенности будучи привязанным к одной точке, сложно.