Влюбленный призрак - Ефимова Марина Владимировна. Страница 33

Фары осветили добротные деревянные ворота, калитку. Марк вышел на несколько минут, чтобы открыть створки, а мне сделалось жутко среди сугробов, деревьев и непролазной темноты.

Мы въехали во двор, освещенный ярким уличным фонарем. Внутри, за забором, было просторнее, чем могло показаться. Крепкий дом из толстых бревен и с мансардой, сугробы почти до окон с резными ставнями. На остроконечной крыше от ветра вертелся петушок. К крыльцу с ажурным козырьком вела узкая чистая дорожка, буквально прорубленная между высоких, до бедра, снежных тисков.

Марк отпер дверь. Мы оказались в «предбаннике», откуда поднималась лестница в мансарду, арка вела в жилые помещения на первом этаже. Вокруг царили приятное тепло и идеальная чистота. Крашеный деревянный пол из широких досок блестел. На солидной, покрытой лаком мебели ручной работы не было ни пылинки.

– За домом присматривают, – предвосхищая вопросы, сказал Протаев. – Я попросил, чтобы его приготовили к нашему приезду.

– А что там? – я кивнула на лестницу.

– Лешин рабочий кабинет, – пояснил собеседник и секундой позже исправился: – Был.

Некоторое время мы разбирали вещи, загружали холодильник привезенными продуктами, на газовой плите кипятили воду в чайнике с пронзительным свистком. В маленькие оконца с клетчатыми льняными занавесками заглядывала темнота, неярко горела старая лампа с тканевым абажуром – точная копия той, что висела на даче Протаевых.

– Здесь очень уютно, – заметила я, когда, усевшись за добротным столом, мы пили чай. Кухня была совмещена с гостиной, казалось, пространства тут полно.

– Это дом нашего отца. Потом Леша превратил его в свое убежище. Приезжал сюда, когда находился в депрессии. А в последнее время, судя по всему, из хандры он не вылезал. Сестра говорит, что он горстями глотал антидепрессанты и транквилизаторы, – Марк скользнул задумчивым взглядом по стенам с картинами, вероятно принадлежащими кисти отца. – Тебе было страшно его видеть… другим?

– Очень, – после паузы призналась я. – Правда, сейчас он не приходит.

Мы обсуждали появление призрака как самую обычную в мире вещь.

– Почему ты? – вдруг спросил Марк и, заметив на моем лице озадаченность, уточнил: – Он не пришел ни ко мне, его близнецу, ни к матери, ни к сестре. Ты же даже не настоящий медиум, или как там это называется.

Некоторое время я молчала, разглядывая глиняную кружку в руках.

– Его кольцо, – я погладила тонкий ледяной ободок на пальце, невольно привлекая взгляд собеседника к украшению. – Гадалка сказала, что он связался со мной из-за кольца. Это прозвучит банально, но я действительно оказалась не в то время не в том месте. Кольцо мог купить кто угодно, но почему-то оно досталось именно мне! В конце концов все закончилось тем, что я вдруг превратилась в самого известного и безработного медиума страны, хотя до недавнего времени даже не знала, что это слово значит.

– Если бы не кольцо, то мы бы никогда не встретились, – заметил Марк. – Ты веришь в судьбу?

– После того, как на моей кухне появился призрак твоего брата, я уже не знаю, во что верить.

Мы серьезно посмотрели друг на друга.

– Но ты прав, знакомство с тобой стало компенсацией за все хлопоты. Хотя, на мой взгляд, я заслужила чего-нибудь покруче.

Позже, лежа без сна рядом с трогательно посапывающим Марком, я никак не могла отделаться от тревожной мысли, оставшейся после нашего ночного разговора. Он не верил в судьбу, но верил мне. Однако насколько чаша доверия была глубока? Как быстро она переполнится?

Разбудил меня зверский холод, от которого не спасало даже толстое ватное одеяло. Марк уже ушел. Вероятно, он торопился на встречу с нотариусом. Комнату заливал белый утренний свет, проникавший через скованные морозным узором окна. Смирившись с тем, что сон не вернется, я села на постели и тут же завопила от страха, прижав к груди одеяло.

В изножье кровати стоял Алексей и буравил меня жутковатым неподвижным взглядом. Облик призрака изменился: сейчас одежда и буйные кудри выглядели сухими.

– Выйди вон! – заорала я и швырнула в призрак подушкой, насквозь прошедшей через астральное тело. Погибший художник моментально испарился, вместе с ним мгновенно в спальню вернулось тепло.

Однако оставаться в одиночестве мне пришлось недолго. Высунув нос в гостиную, я тут же попятилась обратно. Выстуживая дом мертвенным холодом, Алексей застыл посреди большой комнаты.

Похоже, он требовал переговоров.

– Хорошо, – сдалась я, пытаясь убедить саму себя, что мои поджилки трясутся от холода, а не от страха. – Что на сей раз ты от меня хочешь?

Когда медленно, не отводя взора, призрак поднял руку и указал пальцем на люстру, у меня на затылке зашевелились волосы.

– Ты же не просишь меня повеситься на светильнике? – ужаснулась я и вдруг поняла: – Ты хочешь, чтобы я поднялась в мансарду?

Можно было не сомневаться, что Марк разозлится, если кто-то без спроса, как воришка, залезет в кабинет его брата-близнеца. Однако по прошлому опыту я прекрасно знала о настойчивости и изобретательности Алексея. Если он решил загнать меня на чердак, то непременно добьется цели!

Чтобы быть уверенной, что меня не накроют с поличным, я написала Марку игривое сообщение: мол, долго ли приезжей девице одиноко томиться в тереме? И лишь получив подтверждение, что имею в запасе достаточно времени, я направилась к винтовой деревянной лестнице.

Поднявшись, я оказалась в огромной залитой светом студии и остановилась в нерешительности. Здесь неуловимо пахло растворителем, хотя, похоже, помещение не раз проветривали. У окна стоял мольберт с накрытой белой простыней картиной. На рабочем столе царил идеальный порядок: чистые палитры, аккуратно сложенные карандашные наброски. Обстановка вызывала сиротливое чувство: казалось, перед уходом художник прибрался, точно был уверен, что больше никогда сюда не вернется.

Пройдясь по мансарде, я никак не могла взять в толк, что именно хотел показать мне хозяин дома. Зачем сюда пригласил? Не похвастаться же отличным видом из окна на заснеженный двор?

Одну стену занимали книжные полки. Судя по разнообразным корешкам, Алексей ценил и современные развлекательные романы, и серьезную классику. На журнальном столике рядом с потертым кожаным диваном лежала стопка мистических романов.

Вдруг взгляд зацепился за край фотографии, торчавшей из книги. Видимо, при жизни Алексей использовал снимок вместо закладки. Без колебаний я вытащила фото.

На нем был запечатлен художник, обнимавший красавицу Софью. Прижавшись к спине подруги, молодой человек положил подбородок ей на плечо. Они смотрели в камеру и выглядели счастливыми, радостными, очень юными. Слишком юными для людей, которые начали встречаться всего три года назад…

Сердце пропустило удар, во рту появилась неприятная сухость. Была ли я рада, когда на меня из шкафа выпал такой скелет? Определенно, мне хотелось удавиться!

На фотографии беззаботно улыбался вовсе не Алексей, а его близнец.

Чтобы захотеть изменить тебе, нужно найти просто какую-то улучшенную версию тебя!

Женщина, сбежавшая к знаменитому, талантливому брату, не осталась в прошлом. Она являлась настоящим обоих близнецов. Наверное, видеть красавицу-возлюбленную в компании своего отражения было изощренной пыткой! Как сильно Марк ненавидел брата? Хватило бы силы ненависти на убийство?

Я подумала: Протаев пытался выяснить, насколько много, а главное, из какого источника мне стало известно о гибели Алексея. Почему прямо сейчас мне казалось, что, исходя из правила держать врагов ближе, чем друзей, он не хотел выпускать из поля зрения опасную «ясновидящую»?

Он говорил, что верит мне. Какая глупость! Кто поверит сумасшедшей особе, заявляющей, что к ней приходит призрак погибшего человека?

Если вдуматься, то с момента нашего знакомства в ресторане на меня, словно из рога изобилия, сыпались неприятности! Возможно, как предсказывала провидица, сегодня время пошло вспять, и для нас с Марком развязка была совсем близко? Возможно, я впустила зверя не только в свой дом, но и в свою постель? Об этом предупреждали видения Галины?