Бесконечное море - Янси Рик. Страница 14

Какого сигнала? Бен забыл мне об этом сказать. Я прижала ухо к щели между холодными дверями лифта и задержала дыхание. Досчитала до десяти. Сделала вдох. После шести отсчетов до десяти и четырех вдохов я так ничего и не услышала и начала немного дергаться.

Что происходит снаружи? Где Бен? Где Дамбо?

Наш маленький отряд распадался. Разделяться – большая ошибка, но каждый раз у нас не было другого выхода. Кто-то нас переигрывал. Для кого-то это было легче легкого.

Или противников становилось больше.

«После того как нас послали в Дейтон, Вош отправил за нами команду охотников».

Ясно. Скорее всего, так и было. Одно или, может, два отделения нашли место, где мы укрывались. Мы слишком тянули время.

«Правильно, Кассиопея Дефианс Салливан. И чего ты ждала? О да, ведь какой-то парень обещал, что найдет тебя. Правда, он погиб. И ты закрыла глаза и прыгнула со скалы в пустоту, а теперь удивлена, что внизу не был застлан большой и толстый матрас? Сама виновата. Теперь, что бы ни случилось, ты будешь за это в ответе».

Лифт был небольшим, но в темноте казался размером с футбольное поле. Я стояла в огромной подземной шахте. Ни света, ни звука, только безжизненный ледяной мрак. Меня сковывали страх и неизвестность. Непонятно откуда, но я точно знала, что не услышу сигнала Бена. Как и то, что не увижу Эвана.

Момент истины приходит внезапно. Не ты выбираешь время. Время выбирает тебя. Порой я могла смотреть правде в лицо, а теперь она открылась передо мной в этом холодном темном месте, и я отказывалась в нее верить. Я не хотела сюда идти. И правда решила, что сама придет за мной.

Когда Эван прикоснулся ко мне в ту нашу последнюю ночь, мы словно слились вместе, нельзя было понять, где он и где я. И вот теперь я растворилась в темноте этой шахты. Он обещал, что найдет меня.

«Я ведь всегда тебя нахожу».

И я ждала, что он исполнит обещание. После того как он меня нашел, я не верила ни одному его слову, и лишь его последняя фраза не вызывала у меня сомнений.

Я прижалась лицом к холодным металлическим дверям. У меня было такое чувство, будто я падаю, миля за милей лечу вниз, в пустоту, и это падение никогда не закончится.

«Ты поденка. Сегодня ты есть, а завтра нет тебя».

Нет, Эван, я все еще здесь. Это тебя больше нет.

«С того момента, как мы ушли из фермерского дома, ты знал, что случится, – шептала я в темноту. – Знал, что умрешь. И все равно пошел».

Я больше не могла стоять на ногах. У меня не было выбора. Я соскользнула на колени. Я падала, падала, и этому падению не было конца.

«Отпускай, Кэсси. Отпускай». – «Отпустить? Я падаю. Я падаю, Эван».

Но я знала, о чем он говорит.

Я никогда не отпускала его по-настоящему. Тысячу раз в день я говорила себе, что он не мог выжить. Внушала себе, что наше сидение в этом клоповнике не имеет смысла, что это опасно, что оставаться тут – безумие, граничащее с самоубийством. Но я продолжала цепляться за его слова, ведь если бы я перестала верить в его обещание, это означало бы, что я отказалась от него.

– Ненавижу тебя, Эван Уокер, – прошептала я в пустоту.

Изнутри пустоты… и из пустоты внутри – тишина.

«Не могу вернуться. Не могу пойти вперед. Не могу удержать. Не могу отпустить. Не могу, не могу, не могу. Что же ты можешь? Что ты можешь?»

Я подняла лицо.

«Хорошо. Я смогу сделать это».

Я встала.

«И это тоже смогу».

Я расправила плечи и вставила кончики пальцев в щель между дверями лифта.

«А сейчас я выхожу, – беззвучно сказала я. – Я отпускаю».

Я напряглась и раздвинула двери. Свет хлынул в черную пустоту и смыл все тени до последней.

14

Я шагнула в вестибюль, в наш дивный новый мир в микрокосме. Осколки стекол. Горы мусора по углам, как разметанные ветром осенние листья. Мертвые жуки валяются брюхом вверх со скрюченными лапками. Кусачий холод. Тихо так, что, кроме собственного дыхания, ничего не слышишь: после бурной жизни воцарилась тишина.

Бена нигде не видно. Наверное, что-то с ним произошло на лестнице между вторым и первым этажом. Что-то нехорошее. Я медленно подошла к двери, ведущей на лестницу. Мне стоило немалых усилий подавить в себе инстинктивное желание вернуться к Сэму, пока он не исчез, как Бен, Дамбо, Кекс и Чашка, как девяносто девять и девять десятых процента всего населения Земли.

У меня под ногами хрустели осколки стекол. Холодный воздух обжигал лицо и руки. Я крепко держала винтовку и почти не моргала – после мрака в лифте слабый свет звезд казался ярким, как от прожекторов.

«Медленно. Не спеши. Все делай правильно».

Выход на лестницу. Я взялась за металлическую ручку и держалась за нее добрых тридцать секунд. Все это время я прижималась ухом к деревянному дверному полотну, но ничего, кроме стука собственного сердца, не услышала. Очень медленно я опустила ручку и приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы можно было заглянуть в щель. Абсолютная темнота. И абсолютная тишина.

«Проклятье, Пэриш. Где ты, черт возьми?»

У меня был один путь – наверх. Я проскользнула на лестницу. Щелчок – это закрылась дверь у меня за спиной. Я снова нырнула в темноту, только в этот раз решительно настроилась удерживать ее снаружи, там, где ей и место.

В затхлом воздухе повис кисло-сладкий запах смерти.

«Крыса, – сказала я себе. – Или енот, или еще какой-нибудь лесной зверек, который попал в ловушку в этом мотеле».

Я наступила на что-то мягкое. Под ботинком хрустнули тонкие косточки. Я вытерла измазанную в липкой жиже подошву о ступеньку лестницы. Мне совсем не хотелось поскользнуться, грохнуться на задницу, сломать шею, беспомощно лежать и ждать, когда кто-нибудь меня найдет и пустит пулю мне в голову. Это было бы нежелательно.

Добралась до крохотной лестничной площадки.

«Еще один пролет. Дыши глубже. Ты уже почти на месте».

И вдруг прогремел выстрел. А потом второй, третий и еще несколько подряд, как будто кто-то разрядил целую обойму. Я стрелой взлетела по лестнице, вломилась в дверь, промчалась по коридору к номеру с выбитой дверью. Там был мой младший брат. Я споткнулась обо что-то мягкое – обо что именно, я не видела, потому что как безумная бежала к Сэму, – пролетела некоторое расстояние по воздуху и с грохотом приземлилась на тонкий ковролин. Тут же вскочила, оглянулась и увидела Бена Пэриша. Он безжизненно лежал на полу, по его дурацкой желтой толстовке расплывалось темное пятно крови. А потом закричал Сэм.

«Я не опоздала, не опоздала, я успела, я здесь, сукин ты сын, я иду».

Я в номере. Высокая тень нависала над маленькой фигуркой мальчика, который тоненьким пальцем безрезультатно давил на спусковой крючок пистолета с расстрелянной обоймой.

Моя пуля достигла цели. Тень развернулась в мою сторону, потянулась ко мне и упала.

Я поставила ногу на шею тени и приставила ствол винтовки к ее затылку.

– Простите, – задыхаясь, сказала я. – Но вы зашли не в тот номер.

III

Последняя звезда

15

Когда он был ребенком, ему часто снилась сова.

Он уже много лет не вспоминал тот сон. А теперь, когда жизнь покидала его, воспоминания вернулись.

Они были малоприятными.

Сова неподвижно сидела на подоконнике и ярко-желтыми глазами смотрела в его комнату. Она редко мигала через равные промежутки времени.

Он смотрел, как за ним наблюдает сова, и его парализовало от страха. Он не понимал, чего боится, и даже не мог позвать маму. А потом на него накатывали слабость, тошнота и головокружение. Его охватывала тревога, он чувствовал, что за ним следят, и это ощущение не покидало еще много дней подряд.

Сон перестал сниться, когда ему исполнилось тринадцать. Он проснулся, и больше не было нужды скрывать правду. Когда пришло время, его новому «я» пригодилось то, что дарила сова. Он понял смысл этих снов, потому что ему открылась цель его существования.