Жена моя, королева - Маринелли Кэрол. Страница 22

Никто не знал, как он измучен.

— Завиан! — Он открыл дверь, включил свет и увидел Лейлу, в черном платье и черных туфлях, с неприкрытыми ногами. Волосы рассыпались непослушными черными локонами, на груди сверкает ожерелье королевы Кьюзи. Только оно им больше не принадлежит… — Мой самолет ждет в аэропорту.

— Ну и что? — Он прошел мимо нее и положил седло в угол.

— Если ты не вернешься со мной в Кьюзи, я улечу в Хейдар.

— Улетай.

— Нам надо подписать коекакие бумаги. И обсудить коечто.

— Мне нечего обсуждать, и я не подписываю бумаги в конюшне.

Он повернулся к ней, пробежал взглядом по ее обнаженным рукам и ногам, по стройной фигуре — и понял, что хочет только эту женщину. Можно жить с ложью, лишь бы уложить ее сегодня в свою постель, вернуться к тому, что у них было. Но жить с ложью недостойно…

— Завиан?

Чтото перевернулось у него внутри. Она даже не знает его имени, его настоящегоимени.

— Когда ты оденешься приличней, можешь прийти ко мне во дворец, и мы поговорим о делах.

— Я не хочу идти во дворец.

— Тогда чего ты хочешь? Скажи сейчас.

— Того, что у нас было, — ответила Лейла.

Но Завиан знал, что к этому нет возврата.

— Ты хочешь короля?

— Нет! — Лейла покачала головой. — Я хочу тебя, Завиан. Только тебя.

— Меня? — Дьявольская шутка! Она даже не знает, кто он такой. Ударом ноги он закрыл дверь конюшни. — Ты не знаешь обо мне ничего, — выкрикнул он, — а требуешь все! Наш брак — деловое соглашение. По договоренности. А теперь ты решила изменить правила игры.

—  Мырешили! — крикнула Лейла ему в ответ. — Когда мы занимались любовью, целовались, беседовали, это уже не было деловое соглашение…

— Так ты в обиде на то, что я был слишком ласков с тобой, что секс был слишком хорош?

— Ты переиначиваешь мои слова!

Как Завиан восхищался ею за эту решительность и как боялся за нее! Боялся позора, которым могла покрыть его жену вся эта история. И еще, в самой глубине души, боялся, что, когда она узнает, кто он такой, он прочтет в ее глазах разочарование…

— Я не хочу деловых соглашений, — страстно заявила Лейла. — Не хочу, чтобы мы жили врозь, чтобы ты жил с наложницами. Я хочу всего тебя, хочу, чтобы ты был только моим мужчиной!

— Поэтому ты и явилась сюда, одетая, как кокетка?

— А как мне еще одеваться? — крикнула Лейла. — Это ты меня сделал такой, Завиан. Меня готовили лишь к исполнению супружеского долга, но ты потребовал большего. Ты разбудил во мне женщину, а теперь хочешь прогнать ее? Хочешь покорную, робкую девственницу? Ну, так ее больше нет!

— Уходи! — взревел он. — Возвращайся во дворец!

— Я не хочу возвращаться во дворец! — Она опять просила. Она, королева, никогда ни о чем не просила. Но сейчас ее силы истощились. — Я хочу, чтобы ты занялся со мной… любовью…

— Так бы сразу и сказала, — буркнул Завиан. Одним шагом он преодолел расстояние между ними, расстегнул брюки… Она увидела его эрекцию, а потом его губы оказались на ее губах, страстные, дикие, голодные. Он повалил ее, прижал к полу, поднял шелковое платье, раздвинул колени — и вдруг остановился.

— Ты этого хотела? — спросил он и почувствовал, что как никогда в жизни близок к тому, чтобы зарыдать.

— Ты же знаешь, что нет.

Прижавшись лицом к ее шее, он ощутил холод ожерелья. Вековая традиция! Все это он может сохранить. Сохранить женщину, которую сейчас обнимает. Если только будет молчать, если не скажет ей правду.

— Чего же ты хочешь?

— Тебя.

— Я… я больше не могу быть королем.

На сей раз она не стала действовать, как королева. Не стала требовать ответа. Увидев отчаяние этого сильного человека, Лейла поступила как влюбленная женщина.

Теперь она целовала его, нежно, жадно, и на всем свете опять были только они. Лейла действительно верила, что они могут чтото придумать. Она не боролась с ним. Она принимала его со страстью, такой же сильной, как его страсть.

— Я хочу тебя, — прошептала Лейла, когда уже обладала им. Но она хотела большего. Ее тело, живое, горячее, не хотело отпускать из своего лона этого мужчину, потому что это действительно был бы конец их любви…

Она прижимала его к себе, и ее душа сражалась за каждый миг… Сила освобождения потрясла ее.

Лейла лежала, потрясенная, расслабленная, чувствуя, как его размягшее тело всей своей тяжестью давит на нее. И гдето в глубине своего существа Лейла знала, что это — в последний раз.

Любовь нельзя поддерживать в одиночку. А Завиан готов отречься от того, что называлось таким удивительным словом «мы». Это она понимала.

Он был удивительно нежен. Поцеловал ее в знак благодарности, помог ей встать, отряхнул пыль и солому с ее платья и со своей одежды. Мрачный, озлобленный человек, который недавно вошел в конюшню, исчез. Теперь Завиан казался страшно утомленным, обессиленным и всетаки гордым. И впервые с момента их встречи посмотрел ей в глаза.

— Нужно выполнить коекакие формальности. Мне придется на некоторое время вернуться в Кьюзи, а ты, конечно, должна лететь в Хейдар, и… — Завиан замолчал, потому что думал, что Лейла прервет его, начнет задавать вопросы. Но этого не произошло, и он не мог бы сильнее гордиться ею. Он видел, что она готовится мужественно выслушать все, что он ей скажет. — Если ты хочешь оставаться замужем за мной, мы можем вернуться к первоначальному договору, но я буду жить в Калисте.

— В Калисте?! — Теперь она начала задавать вопросы. Лейла готовилась услышать, что Завиан отвергает ее, не хочет править ее страной. Но то, что он сказал… Что происходит? — Что значит, если я хочу оставаться замужем? Развод невозможен.

— Я не Завиан, король Кьюзи. Я — пропавший принц крови Зафир из Калисты.

— Не понимаю, — прошептала Лейла. — Завиан…

— Меня зовут Зафир, — поправил он. — А это значит, что мы ничем не обязаны друг другу. Завиана, с которым ты сочеталась браком, не существует. Я никогда им не был. Я не твой муж.

Глава шестнадцатая

Лейла вся дрожала и пила горячий зеленый чай, чтобы успокоиться.

— Мы искали его многие годы…

Они сидели в одном из покоев дворца Калисты. Стефани завернула Лейлу в теплый плед, но та продолжала дрожать. Лейла знала, как ужасны будут последствия всего этого, но ее мозг еще не готов был воспринять всю колоссальность трагедии. Закари и Стефани по очереди рассказывали ей обо всем, а Завиан, или, точнее, Зафир, молча, с каменным лицом сидел в стороне. Он был еще в костюме для верховой езды, запыленном после долгой скачки. В волосах застряли соломинки. Теперь Лейла хотела одного: сесть рядом с ним, взять его за руку и молча поддерживать, пока Закари излагает горестную повесть о жизни своего пропавшего брата. Но вокруг Завиана словно встала невидимая стена. И Лейла знала, что ей остается только слушать и стараться не думать о том, что или кого она теряет. Даже в такой тяжкий момент она, королева Хейдара, должна в первую очередь думать о своем народе.

Закари продолжал:

— Мой отец не считался с затратами. Логика подсказывала, что Зафира больше нет, но мы надеялись, что, возможно, он остался жив. Мы пригласили детективов, они обшарили все дворцы и трущобы и узнали, что ходят слухи, будто мальчика ктото усыновил. Мы обыскали каждое королевство. — Губы Закари дрожали от гнева. — Мой отец говорил с королем Кьюзи, и тот обещал всяческую помощь. — Он повернулся к брату, который остекленевшими глазами смотрел перед собой. — Не было дня, чтобы мы не тосковали о тебе. Пора Зафиру вернуться домой.

— Но как? — В голосе Зафира не было безнадежности. Наоборот, он требовал ответа. — Мой народ и так в трауре. А как насчет народа Хейдара? — Он повернулся к Лейле: — Ты целовала короля, а он оказался всего лишь принцем.

— Народ Хейдара будет рад…

— Увольте! — зло фыркнул Зафир. — Я не консорт при королеве. Мне не нужна бесполезная почетная должность. — Он встал и подошел к окну. Окна этого дворца, в отличие от того, который он называл домом, смотрели не на океан, а на пустыню, но и пустыня не успокоила его. Может быть, когданибудь так будет… Когданибудь это место станет домом для него. В конце концов, дворец Кьюзи никогда им не был. — Прошу вас извинить нас, — обратился он к брату и его жене.