Рухнувшие надежды - Побережник Николай. Страница 6

Разговорчивый и приветливый Араик «колобком» укатился к двум контейнерам на 40 тонн, которые были состыкованы друг с другом и выполняли роль собственно закусочной, рядом, под навесом был самодельный мангал. Он бросил в небольшое окошко, вероятно кухни, несколько фраз по-армянски, и принялся явно со знанием дела за приготовление шашлыка. Через пару минут из кафе вышла полненькая и симпатичная девушка с подносом в руках, прошла в беседку, также непонятно для чего протерла и без того чистый пластиковый стол и выставила тарелки с салатом, лавашем, стакан сока, нож и вилку. Я поблагодарил ее, и приступил к салату. Через несколько минут Араик принес на тарелке порцию шашлыка со свежей зеленью и порезанным кольцами луком в уксусе.

– Кущай, дарогой, пириятного аппетита!

– Спасибо, – ответил я и принялся за этот «гастрономический наркотик».

Шашлык был очень вкусным, и я было пожалел, что заказал только одну порцию, но дорога дальняя и есть вероятность уснуть, так что нечего объедаться. Пока я ел, Араик и его помощница, вероятно дочка, успели обслужить еще несколько человек, подъехавших позже.

А кофе действительно оказался просто потрясающим. Араик его подал в турке на подносе, где стояла маленькая чашечка на таком же маленьком блюдце, а под блюдцем лежал небольшой листок, точнее счет в фирменном стиле и с названием заведения – «Кафе Араик». Не торопясь я пил кофе и наслаждался его вкусом, на стол положил атлас дорог и сверил предстоящий путь.

Получасом позже, положив на счет деньги и придавив их чашкой, я поблагодарил стоящего у мангала хозяина и направился к машине.

– Падажди, дарогой! – окрикнул меня Араик.

Я остановился и вопросительно посмотрел на него.

– Слюшай, дарогой, я вижу, далеко едещь, купи вино, а? Хороший домашний, не пожалееш, там, куда приедешь, угостишь друга, друг спросит «гиде взял?», ты скажешь, у Араика был, там купил. Пять литров бери, со скидкой продам.

– Ну ты даешь, Араик, – расхохотался я, – молодец, хороший маркетинговый ход.

– Какой маркетинг – шмаркетинг, эта бизинес, да, возьмешь вино, а?

– Неси уже.

Араик махнул рукой выглядывавшей из окошка кухни дочери, и она шустро принесла пластиковую пятилитровую бутылку, завернутую в черную бумагу.

– Вот, пясот рублей давай, домой пириедешь, темный место поставишь, потом пить будешь, а потом опять пириедишь… я знаю, обязатэельна пириедиш.

Я рассчитался, и мы попрощались с Араиком уже как приятели. Машина, рыкнув, завелась, и я покатил дальше по трассе, скоро будет ответвление на север, а потом главное не пропустить съезд на гравийку, по которой предполагается еще километров семьдесят да по сопкам.

Через два часа пути я остановился в небольшом поселке, через который проходила дорога, рядом с местным магазинчиком. У входа в магазин на лавочке седели два старика и пили пиво.

– Добрый день, – поприветствовал их я.

– И тебе здравствовать, а магазин эта, не работает покамест, Дашка-то убёгла, сказала на час, а ее уже нету полдня.

– Да я спросить хочу.

– А, так спрашивай, спрос он покамест эта, бесплатный, ага.

– Мне до Сахарного проехать надо, я правильно еду?

– Правильно, ага, только… – старик встал, опираясь на палку, подошел к машине и потыкал палкой в колесо, – ага, да небость проедешь, и телега твоя проедет, – перевел он критический взгляд на прицеп.

– Вон за лесопилкой поворот направо, вот тудой, а как кедрач пойдет, увидишь развилку, так там тож направо, – вступил в разговор второй старик.

– Ага, верно, – согласился первый, – только мостом не ехай, не сдюжит мост-то, там ниже полста метров брод есть, увидишь. После брода по дороге и ехай, так в Сахарное и упрешься, дальше там дороги нет, дальше тайга одна.

Я поблагодарил стариков и поехал по указанному маршруту. Да, назвать это дорогой язык не поворачивается, так, направление. Я ехал и все время переводил взгляд то вперед, то в зеркало, чтобы видеть груз на прицепе, который, как мне казалось, уже начинает сползать с одного из бортов. Доехал до моста, то еще произведение военной инженерии, которое было разбавлено самодельными дополнениями из уголка и швеллера. В целом вроде выглядело крепко, но при ближайшем рассмотрении все было покрыто ржавчиной, места сварки и соединений в основном сгнили. В общем, мост в этом состоянии только пешком преодолевать, и то, помолившись предварительно. Перед спуском к броду я остановился и проверил закрепленное барахло, еще раз все подтянул и закрепил. Спуск преодолел с приличным креном, и казалось, что вот-вот прицеп завалится, но все обошлось, выехал на противоположный берег и поехал вверх по лесной дороге. Тайга закончилась неожиданно, как-то раз и оборвалась, и после полосы невысокого, но плотного кустарника я выехал на открытую местность. На пологом склоне сопки виднелись дома, ниже был участок обработанной земли, на котором копошились пара человек и, судя по всему, копали картошку, Чуть правее, у самой кромки леса еще несколько домов, но явно заброшенных, пара домов были наполовину разрушены, также там были какие-то гаражи или склады, виднелись остовы разобранных тракторов. Слева, куда поднималась дорога, были еще с дюжину домов вполне ухоженного вида, потом дорога поворачивала вправо, параллельно реке и опять скрывалась в лесу, который начинался сразу после приличной, размером со стадион, черной проплешины пемзы почти на верхушке сопки, на которой виднелись какие-то руины. Чуть ниже, на поросшем травой участке свободно гуляли лошади, прям табун, я давно не видел так много лошадей в одном месте, примерно голов в тридцать табун, или табунчик. Рядом с лошадьми также паслись коровы. Сопка была примерно метров четыреста в высоту, склон на котором находилась деревушка, был самый пологий и «скатывался» к реке, и еще, весь склон был в редких валунах, разного размера, от полутора метров в диаметре и меньше. Они как будто росли из земли, их было не много, но в глаза это сразу бросалось.

«А мне нравится», – подумал я и поехал дальше, вверх по дороге, сверившись со схематичным наброском «как проехать к дому». Дом был самым верхним из тех, что мне показались самыми жилыми, и пока я ехал до него, слушая, как от домов и строений, которые я проезжаю, отражается звук тарахтящего дизеля, из этих домов начали выходить местные жители. Они с любопытством и даже с подозрением наблюдали за мной, мне даже «краем глаза» показалось, что у одного крепкого мужика средних лет в руках, похоже, двустволка. Состряпав насколько возможно дружелюбную физиономию, я продолжал ехать и кивал в ответ подозрительных (или любопытных) взглядов. Так, под пристальными взглядами местного люда я доехал до МОЕГО дома и, хрустнув ручником, остановил машину, которая продолжала негромко тарахтеть – турбо-таймер вырабатывал минуты для охлаждения турбины. Я развернулся к людям, их высыпало на дорогу человек тридцать, разный возраст, мужчины и женщины, были и старики, и моего возраста, и молодые, и дети. Все как-то столпились, переговариваясь, метрах в пятидесяти внизу от дома, потом от них отделились три мужика, один из которых да, был действительно с ружьем, и начали подниматься по дороге ко мне.

«Ну бить вряд ли будут, и, наверное, сразу не пристрелят, а что я хотел? Приперся не пойми кто», – подумал я и направился к ним навстречу. Не дойдя до меня метров пять, они остановились, а мужик «моего возраста» переложил двудулку стволами на сгиб локтя.

– Добрый день, – как можно приветливее начал я, – а вы что, всех вот так с оружием встречаете?

– Всех, кого не знаем, – спокойно ответил мужик «моего возраста», – турист? Заблудился, что ли? Дальше дороги нет, дальше тайга.

– А мне дальше и не надо, я уже приехал… домой, – ответил я и указал рукой на почерневший от времени, но аккуратный сруб дома с закрытыми ставнями.

– Вот те раз! – удивился стоящий справа старик в военном бушлате, на котором даже остались полковничьи погоны, и потом спросил: – И с чего это вдруг?

– Я его купил у Петра Ивановича.