Чудесный костюм цвета сливочного мороженого - Брэдбери Рэй Дуглас. Страница 6
Проходя по коридору, они миновали десятки открытых дверей, где люди, обливаясь потом от жары, все еще не спали, играли в карты, пили содовую и обмахивались вместо вееров старыми киножурналами.
«А что, если? А что… – думал Мартинес – Да, так оно и есть!»
Четвертая дверь, ее дверь, была тоже открытой. И когда они проходили мимо этой двери, красивая девушка подняла голову. Она была в очках, но, увидев Мартинеса, поспешно сняла их и накрыла книгой.
Друзья прошли мимо, даже не заметив, что Мартинес отстал, что он остановился как вкопанный в дверях чужой комнаты.
Он долго не мог произнести ни слова. Потом наконец представился:
– Хосе Мартинес.
– Селия Обрегон, – ответила девушка.
И оба снова умолкли.
Мартинес слышал, как его друзья уже ходят по крыше. Он повернулся, чтобы уйти, уже сделал несколько шагов, как девушка вдруг торопливо сказала:
– Я видела вас сегодня.
Мартинес вернулся.
– Мой костюм, – сказал он.
– Костюм? – Девушка умолкла, раздумывая. – При чем здесь костюм?
– Как при чем? – воскликнул Мартинес.
Девушка подняла книгу и показала лежавшие под ней очки. Она коснулась их рукой.
– Я очень близорука. Мне надо постоянно носить очки. Но я много лет отказываюсь от них, я прячу их, чтобы никто меня в них не видел, поэтому я почти не вижу. Но сегодня даже без очков я увидела. Огромное белое облако, выплывшее из темноты. Такое белое-белое! Я быстро надела очки.
– Я же сказал – костюм! – воскликнул Мартинес.
– Да, сначала белоснежный костюм, а потом совсем другое.
– Другое?
– Да, ваши зубы Такие белые-белые.
Мартинес поднес руку к губам.
– Вы были такой счастливый, мистер Мартинес, – сказала девушка. – Я никогда не видела такого счастливого лица и улыбки.
– А-а, – ответил он, заливаясь краской, не в силах посмотреть ей в лицо.
– Так что видите, – продолжала девушка, – ваш костюм привлек мое внимание, это верно, как белое видение в ночи. Но ваши зубы были еще белее. А о костюме я уже забыла.
Мартинес еще сильнее покраснел. Девушка тоже была смущена Она надела очки, но снова поспешно сняла их и спрятала. Она посмотрела на свои руки, а потом куда-то поверх его головы в открытую дверь.
– Можно мне… – наконец сказал Мартинес.
– Что можно?
– Можно мне зайти к вам, когда снова придет моя очередь надеть костюм?
– Зачем вам костюм?
– Я думал…
– Вам не нужен костюм.
– Но…
– Если бы все дело было в костюме, – сказала девушка, – каждый смог бы стать красивым. Я наблюдала. Я видела многих в таких костюмах, и все они были другими. Говорю вам, не надо ждать этого костюма!
– Madre mia, madre mia, – воскликнул счастливый Мартинес. А затем, понизив голос, произнес: – Но какое-то время костюм мне все-таки нужен. Месяц, полгода, год. Я еще не уверен в себе. Я многого боюсь. Мне не так уж много лет.
– Так и должно быть, – сказала девушка.
– Спокойной ночи, мисс…
– …Селия Обрегон.
– Мисс Селия Обрегон, – повторил он и наконец ушел.
Друзья уже ждали Мартинеса. Когда он вылез на крышу через чердачное окно, первое, что он увидел, был манекен с костюмом, водруженный в самом центре, а вокруг него – одеяла и подушки. Его друзья уже укладывались спать. Приятно дул прохладный ветерок.
Мартинес подошел к костюму, погладил лацканы и сказал почти про себя:
– Эх, caramba, что за вечер! Кажется, прошло десять лет с тех пор, как все это началось. У меня не было ни одного друга, а в два часа ночи у меня их сколько угодно… – он умолк, вспомнив о Селии Обрегон, о Селии… – Сколько угодно, – продолжал он. – У меня есть где спать, есть что надеть. Знаете что? – Он повернулся к друзьям, лежавшим вокруг него и манекена с костюмом. – Смешно, но в этом костюме я знаю, что могу выиграть, как Гомес, я знаю, что женщины будут «улыбаться мне, как улыбаются Домингесу, и что я смогу петь, как поет Мануло, и говорить о политике, как Вильянасул. Я чувствую, что я такой же сильный, как Ваменос. Ну и что же, спросите вы? А то, что сегодня я больше чем Мартинес. Я – Гомес, Мануло, Домингес, Вильянасул, Ваменос. Я – это все мы. Эх…
Он постоял еще немного возле костюма, который вобрал в себя все их черты, привычки, характеры. В этом костюме можно было бы идти быстро и стремительно, как Гомес, или медленно и задумчиво, как Вильянасул, или плыть по воздуху, едва касаясь земли, как Домингес, которого всегда, казалось, несет на своих крыльях попутный ветерок. Этот костюм принадлежит им всем, но и они тоже принадлежали этому костюму. Чем же он был для них? Он был их парадным фасадом.
– Ты ляжешь когда-нибудь спать, Мартинес? – спросил Гомес.
– Конечно. Я просто думаю.
– О чем?
– Если мы когда-нибудь разбогатеем, – тихо сказал Мартинес, – я не обрадуюсь этому. Тогда у каждого из нас будет свой собственный костюм и не будет таких вечеров, как этот. Наша дружба кончится. Все тогда станет другим.
Друзья лежали молча и думали о том, что сказал Мартинес.
Гомес легонько кивнул головой.
– Да… тогда все станет другим.
Мартинес лег на свое одеяло. Вместе со всеми он смотрел на манекен.
Неоновые рекламы на соседних домах вспыхивали и гасли, освещая счастливые глаза друзей, вспыхивали и гасли, освещая чудесный костюм цвета сливочного мороженого.