Невеста миллиардера - Маринелли Кэрол. Страница 17

    Но что значат для такой сумасбродной особы, как ты, несколько лишних нулей? Что тебе какие-то несколько миллионов, если ты готова опустить в игровой автомат свой последний цент?

    - О чем это вы беседуете с таким серьезным видом? - присоединившаяся к ним Марджори, расплываясь в улыбке, погрозила пальцем.

    - Мы обсуждаем небольшую проблему моей невесты. - Завье приподнял идеальную по форме бровь, а Табита оцепенела от страха. Неужели он собирается заговорить об этом? Он не может так поступить! Только не здесь!

    - Какую проблему? - Марджори засмеялась и придвинулась поближе. - Может, требуется женский совет? Буду очень рада помочь.

    - Не знаю, с чего и начать, - зловеще проговорил Завье, обращаясь к матери.

    Звон колокольчика возвестил обед, и Табита вздохнула с облегчением.

    Обед был ужасен.

    Не еда, конечно. Она, разумеется, была превосходной, вино отменным, застольная беседа искрометной, но для Табиты обед стал кошмаром. Завье старательно избегал встречаться с ней взглядом, а рука, изредка касавшаяся ее руки, оставалась холодной как лед.

    Разговор все время крутился вокруг свадьбы.

    Табита изо всех сил пыталась сосредоточиться, смеяться, когда нужно, и с воодушевлением реагировать на рассказ Марджори о том, что она им с Завье приготовила.

    - Все полученные подарки я пока сложила в гостиной. Нам предстоит решить, где их выставить.

    - Ты, ясное дело, уже заказала бог знает сколько гелиевых шаров и парочку ледяных скульптур.

    - Нет, - защищалась Марджори. - Шары это вчерашний день. Я выбрала живые цветы.

    - Хорошее решение. А сколько ледяных скульптур?

    Табите подумалось, что это шутка, но лицо ее тут же вытянулось, потому что Марджори смущенно замялась:

    - Всего одна.

    У Табиты вырвался стон, который потонул во взрыве всеобщего хохота. Она бессильно откинулась на стуле. Их с Завье взгляды встретились, и он послал ей сочувственную улыбку. Табита поняла, что прощена. Она удостоилась взгляда Завье, в котором не было затаенного подозрения или недоброжелательства, взгляда, который можно было даже принять за проявление нежности.

    - Марджори, сегодня такой чудесный вечер.

    Можно мне выпить портвейн на балконе? - Табите показалось, что в просторной гостиной стало душно.

    - Конечно, милочка. Чувствуйте себя как дома. Здесь в самом деле жарко.

    Табита с благодарностью взяла свой бокал и через двустворчатую дверь вышла на балкон.

    Была волшебная ночь. Поставив бокал на каменный выступ и опершись о перила, Табита ушла в созерцание открывшейся перед ней величественной панорамы. Внизу поблескивали темно-синие воды залива, бездонные, как глаза Завье, а вздымающиеся волны серебрились в свете луны.

    - Ты, кажется, витаешь в облаках.

    Табита была почти уверена, что Завье выйдет к ней. В каком-то смысле она сама его спровоцировала.

    - А я здесь была. - Табита подняла тонкую руку и указала на скопление огней в прибрежной полосе.

    - И что, хорошо провела время?

    Табита рассмеялась.

    - Честно говоря, нет! Еда была отвратительной.

    - Прости меня.

    Табита резко обернулась. Ей никогда бы не пришло в голову, что Завье может просить прощения. Если кому-то и следовало просить прощения, так это ей.

    - За что?

    - За то, что перед обедом я поставил тебя в неловкое положение.

    - И ты меня прости, - попросила Табита. То, что я сказала Эйдену... я не имела в виду...

    - Нет, Табита, - медленно проговорил Завье. Именно это ты имела в виду.

    Она ничего не ответила, лишь взяла свой бокал и торопливо отпила из него, смущенная переменой в его поведении.

    - Как это ни печально, но, по-видимому, ты каким-то образом заставляешь меня проявлять самые дурные черты моего характера. А может, и самые лучшие.

    Говоря это, Завье едва заметно ощупывал взглядом фигуру Табиты, и ей стало ясно, что он вспоминает каждую подробность того, что произошло между ними. Он вспоминал, как она раздевалась, ощущал, как она бедрами сжимала его сильное тело...

    А Табита боролась с искушением броситься к Завье, спрятать лицо у него на груди и почувствовать силу его объятий.

    - А тебя это не пугает?

    - Что?

    Табита сделала большие глаза и широко развела руками. Ей не верилось, что Завье не понимал, о чем речь.

    - Ну... эта ложь.

    Завье отрицательно покачал головой.

    - Почему это должно меня пугать?

    - Но разве ложь не мучает тебя? - В голосе Табиты явственно прозвучало страдание, и, прежде чем ответить, Завье задумчиво посмотрел на нее. - Свадьба через два дня. - Табита нервно облизнула губы и догадалась, что от этого невинного движения Завье пришел в возбуждение. - Может быть, стоит и подождать.

    - Ты этого хочешь?

    Она хотела не этого. Она хотела оказаться в объятьях Завье. Ей хотелось, чтобы он унес ее куда-нибудь далеко, прочь от сложностей той нереальной реальности, которую они сами же и создали. Завье взял руку Табиты, провел ею по своему лицу и поднес к губам. Его язык скользнул по ее ладони, а затем стал медленно продвигаться вдоль линии жизни, приближаясь к запястью. Колени у Табиты дрожали. Она была готова в любой момент потерять сознание от завладевшего ею желания. Вдруг Завье опустил ее руку и прижал к своему паху. Табита вздрогнула, ощутив сквозь ткань темных брюк напряжение его возбужденной, горячей и неистовой плоти. Завье прижал ее ладонь еще сильней.

    - Вот, - прорычал он задыхаясь, - та причина, по которой ты не сможешь отказаться.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

    Находясь всего в нескольких шагах от Завье, Табита промаялась большую часть ночи.

    Она томилась по нему, одновременно содрогаясь при мысли, что он может войти к ней в комнату. В конце концов она забылась тревожным сном, но проснулась, едва забрезжило утро.

    Плеск волн был слышен так отчетливо, что казалось, стоит протянуть руку, не вставая с кровати, и ладони коснется океанская прохлада.

    Безмятежность этого ясного утра так не вязалась с реальностью, отравленной ложью, которая, словно из ящика Пандоры, вырвалась на свободу. Один неверный шаг, одно непродуманное замечание - и все рухнет как карточный домик.

    Только Завье, по-видимому, ни о чем не тревожился. Неужели ничто не нарушало его покой, ничто не волновало?

    Табита натянула шорты и футболку, надела на босу ногу кроссовки. Дом еще спал. Она осторожно прокралась к выходу, отперла дверь и бесшумно выскользнула на улицу.

    Она брела наугад, и ноги сами привели ее на пляж. Табита скинула кроссовки и дальше пошла босиком, ломая голову над загадкой, которую представлял собой Завье. Наконец она остановилась и упала на влажный мягкий песок. Волны с плеском набегали на берег, щекотали пальцы на ногах, стремительно поднимались к коленям, касаясь шорт, а затем возвращались в океанские глубины.

    Завье сразу заметил ее одинокую фигурку на пустынном пляже. Ее тициановские, золотистые локоны вспыхивали в лучах восходящего солнца. Ее длинные ноги и тонкие руки сливались с водой. Она казалась бесплотным сказочным существом, порождением фантазии, рыжеволосой наядой, выброшенной на берег океанской волной.

    Минувшей ночью, оставшись один, он сбросил с себя все напускное. Вопреки его заверениям, он не спал в самолете, а зря. Бессонница вкупе с выпитым виски оказались взрывоопасной смесью, смертоносным коктейлем, который на миг ослепил его, заставив позабыть о том, что такое Табита на самом деле. Он вдруг ощутил ее прелесть и очарование. Но надо помнить, что она не наяда, а опасная и коварная ведьма, добивающаяся своего любыми способами. Лицо Завье посуровело. Он ускорил шаг, а потом и побежал по направлению к ней.

    Табита обернулась, и Завье заметил, как, увидев его, она словно сжалась, а в прекрасных глазах появилось усталое выражение.