Драконоборец Империи - Буревой Андрей. Страница 20

Выбравшись из кареты, мы поднялись на широкое крыльцо мимо внушительной охраны и прошли внутрь здания. Являющегося, по сути, одним огромным помещением, ограниченным четырьмя стенами и куполообразной крышей.

— Прямо амфитеатр какой–то закрытый, – вслух пробормотал я, остановившись в проходе, одном из четырех имеющихся, и глядя на спускающиеся вниз к арене ровнехонькие ряды деревянных кресел–скамей.

— По сути, это он и есть, – согласился со мной Карл. И поторопил: – Идем!

Мы двинулись дальше – вниз, к засыпанному белым песком кругу арены, которую окольцовывала широкая, ярда в два, полоса черной бронзы, вся испещренная рунными письменами. И спускаясь по ступеням, я все дивился на царящее здесь многолюдье. Не одна сотня разодетого люда устроилась на лавках в ожидании захватывающего зрелища.

— У кого это возникла идея устроить из дуэли аттракцион? – возмущенно осведомился я у баронета Дьюрри.

— Аттракцион? – удивленно покосился он на меня. – Да нет, просто так принято. Ведь чем больше свидетелей дуэли, тем меньше возможности оспорить результаты или заявить о бесчестности поединка. Да и…

Что там дальше пытался мне втолковать Карл, я не дослушал. Ибо в этот миг мой рыщущий по залу взгляд наткнулся на двух обворожительных особ, занявших себе места на первом ряду – у самой арены. И я, спускаясь по ступеням, чуть не запнулся и не покатился кубарем вниз, увидев их. Кейтлин и Мэджери! Которые, оказывается, вовсе не спали в столь ранний час, как я наивно полагал. И вообще, похоже, давно отираются здесь, судя по занятым ими лучшим местам.

Нет, конечно, отнюдь не само появление здесь моей невесты с подругой так шокировало меня. Не оно заставило ахнуть меня пораженно:

— Ну, стервы…

Другое. То, что было у сидящих у арены леди в руках. Мэджери бережно прижимала к себе серебряное ведерко, наполненное колотым льдом, из которого торчала бутыль игристого вина, а Кейтлин держала в руках два прозрачных бокала–тюльпана.

В этот миг и девушки увидели меня. И прекрасные губы моей невесты дрогнули и расплылись в предвкушающей, нескрываемо радостной улыбке, а в ее изумрудных глазах блеснуло торжество.

Мэджери же, бросив на меня только быстрый взгляд, сразу перевела его назад, на Кейтлин. И, заметив выражение лица своей подруги, быстренько ткнула ее локотком в бок. Кейтлин и опомнилась. Улыбочку свою немедля стерла с лица и напустила на себя самый невозмутимый вид.

Ух, как мне сразу захотелось высказать все, что я думаю об этой выходке подружек нежных… Не передать! Только огромное количество лишних ушей и остановило, не дало раскрыть рот. Потому, лишь зло сверкнув глазами, я молча продолжил свой путь к арене. Попозже со своей неподражаемой невестой, стервой, пообщаюсь. После дуэли.

Вспомнив о непростом бое, что мне предстоит, я мигом встряхнулся. И быстро изгнал из головы лишние, неуместные сейчас мысли, сконцентрировался на более важном в данный момент…

И опять чуть не запнулся! Когда, обратив взор непосредственно на арену, увидел выходящих на нее людей. Виконт Жалье, с парой дружков–секундантов, пяток одинаково одетых воинов в отполированных до блеска бронях белой стали, маг в церемониальном одеянии с алой оторочкой… еще тройка непонятных персон… и… и священнослужитель в темной хламиде.

Важно восседавший на моем плече бес, до сей поры с интересом крутивший башкой по сторонам, моментально исчез. А я облизал враз пересохшие губы. И выругался про себя. Ну а как иначе? Если весь мой хитрый замысел рушится прямо на глазах! Ведь без помощи беса мне ни броню–чешую на себе не нарастить, так чтоб это оказалось незамеченным окружающими, ни болевой порог снизить. Но это, впрочем, ерунда. Что будет, если святоша вдруг нечисть во мне учует? Ох, беда…

— Все нормально. Это лица, удостоверяющие, что поединок будет честным и никто из дуэлянтов не будет использовать магическое, алхимическое или какое–либо иное усиление, – счел нужным пояснить мне Карл, заметив, что я замедлил шаг и уставился на людей, вышедших на арену.

— Нужное дело, – откашлявшись, покивал я. И, собрав всю волю в кулак, потопал дальше.

Так мы и проследовали по широкому проходу меж скамей, с галдящим, шумно переговаривающимся в ожидании развлечения людом, на арену. Гулко протопали подбитыми сапогами по темному бронзовому кольцу с рунными символами и ступили на белый песок. Прошли еще немного – буквально десяток ярдов, – и добрались до стоящей в центре круга группы людей.

— Оба поединщика здесь? – посмотрев сначала на меня, а затем на Ральфа, спросил один из закованных в белую броню воинов – служащих арены, видимо назначенный распорядителем нашей дуэли. Так как, дождавшись наших подтверждающих кивков, он решительно произнес: – Тогда начнем!

Началось все, понятно, с предложения нам примириться. Забыть обиды, извиниться, пожать друг другу руки и, распив на двоих чашу вина, разойтись.

Это, само собой, не прокатило. Примиряться не желали ни ди Марсио, ни я. И тогда вперед выступили наши секунданты, с повторением условий дуэли. Подтверждая и заверяя достигнутые договоренности. А затем, когда они закончили, важный чинуша из магистрата откашлялся, бумагу, что сжимал в правой руке, развернул и зачитал разрешение на проведение боя насмерть меж Ральфом ди Марсио, виконтом Жалье, и сэром Кэрриданом ди Стайни, рыцарем Империи и паладином Святой Церкви.

На том пустая болтовня и закончилась. Началась проверка дуэлянтов. Служащие арены нас, поставленных друг против друга, быстро избавили от оружия, проверили на предмет наличия иных, сокрытых под одеждой орудий смертоубийства, помогли камзолы снять и рукава рубах до локтей закатать. Отступили. И за нас взялся Одаренный третьей ступени посвящения в стихии Огня. Мастер. Сначала потребовавший ему все наши побрякушки сдать, а затем, когда мы выполнили это его требование, благодушно предложивший нам самим признаться в использовании магических эффекторов усиления тела, ежели таковые имеются. Ну и после всего сотворил небольшую перламутровую сферу – так называемую сферу Ллорэ, улавливающую самые тончайшие стихиальные эманации. И погоняв этот переливающийся шарик вокруг нас, проверил на предмет наличия каких–либо пассивных магических воздействий, типа рун ускорения или чего–то в этом роде.

После мага пришел черед алхимика. Который управился с соответствующей проверкой гораздо быстрее. Явно скучающий пожилой служитель колбы и реторты просто сунул нам каждому по шестигранной костяной пластинке и попросил на них плюнуть. А затем на мою, чуть тронутую зеленцой, в отличие от Ральфовой, не изменившей своего цвета, еще из скляницы какой–то белесой и тягучей жидкости капнул. И задумчиво пожевал губами.

— Обнаружили что–то из запрещенных усиливающих средств, Хоран? – немедля спросил у него распорядитель.

— Да нет, – покачал головой алхимик. И, покосившись на меня, усмехнулся: – Скорее из ослабляющих. Дикая смесь «Искристого льда» и спиритуса еще не полностью разложилась организмом.

Ральф, услышав это, криво заухмылялся. Сочтя, видимо, что это я, струхнув, пытался с помощью вина и дури заглушить свой страх перед предстоящим поединком. А я ответил ему мрачным взглядом, не став в ошибке разуверять.

Ну и наконец пришел черед того, чего я больше всего боялся. К нам приблизился святой отец…

Но обошлось. Без полноценной проверки на сношения с нечистью. Священнослужитель из ордена Несущих Свет просто взял да молитву прочел. А напоследок поднял засиявшие белым светом длани и наложил на нас святое благословение, рассеивающее всякую пакость вроде прямых и отложенных проклятий и непотребных темных усилений. А затем пожелал брату–паладину удачи и был таков.

Проверка закончилась. И нам предоставили последний шанс примириться. Для чего все в стороны подались, расступились. Оставили меня и Ральфа одних – с глазу на глаз перемолвиться.

Но это была глупая затея, как по мне. Не для того люди с поединком до смерти затеваются, чтоб в последний миг от него отказываться. Я так и разговаривать с ди Марсио не намеревался. А вот он, оказывается, желал пообщаться напоследок. Потому как приблизился и негромко бросил с улыбочкой: