Морской волк - Савин Владислав. Страница 4

Через несколько секунд поступили доклады из отсеков. Повреждений и поступления воды нет. Энергоустановка в норме. Видимых повреждений не обнаружено.

— Так, Петрович, и куда это мы приплыли, кого поцеловали?

— Да черт его знает. Вообще-то рыбаков предупредили, что будут учения в этом районе. Так им это… могли и влезть на свою и нашу голову. А может, янки или их шавки кого-то послали подсмотреть, что мы тут делать будем.

Тут в центральный, даже не знаю, как сказать, вломился, вбежал, влетел, но только не вошел, наш комиссар с круглыми глазами, испуганным лицом, правой рукой держась за локоть левой, видимо, во время удара не удержался и ударился обо что-то.

— Что случилось? Кто-то нас протаранил? Повреждения есть? Что будем делать?

И это, как ни парадоксально, разрядило обстановку. По крайней мере, сделало ее менее напряженной.

— Успокойтесь, товарищ капитан второго ранга, сейчас все выясним, — ответил я.

— Глубина? — Это уже вахтенному.

— Перископная, тащ капитан первого ранга!

— Акустики, прослушать пространство вокруг лодки, включить видеонаблюдение и доложить.

— Есть объект, лево двадцать, погружается, слышны шумы вырывающего воздуха.

— На сонаре?

— Объект, дальность три кабельтова, пеленг двадцать! Товарищ командир, похоже, он тонет, и больше вокруг ничего не наблюдаю, все чисто.

— До этого тоже ничего не наблюдал. Всплываем, аварийная команда наверх.

Так это мы кого-то протаранили, как это могло случиться, мы же шли на глубине? Отчего же мы так быстро всплыли? Лодка, похоже, нормально управляется, слушается рулей.

— Сейчас всплывем, все выясним и доложим в штаб о происшествии. А что у вас с рукой?

— Да ударился о переборочный люк и, похоже, не слишком удачно.

— Тогда пройдите в медблок, пусть наш медик посмотрит, что с вами.

На ограждении рубки заметная вмятина, половины стекол на ходовой нет — и это при том, что рубкой вообще-то можно пробивать лед! Однако корпус не пострадал совершенно. Ну, если ущерб ограничился лишь этим, нам крупно повезло! Хотя все одно хреново. Только из ремонта — и вот снова вставать!

— И кого это там угораздило подставиться под нас?

Вдали, у самого горизонта, на западе проглядывала полоска суши, которой там в принципе не должно быть! Прочий горизонт был весь чист. А вот кабельтовых в двух-трех на поверхности расплывалось масляное пятно и плавали какие-то обломки. Сейнер утопили, что ли?

— Что за черт, здесь слишком тепло для Арктики, — заметил наш второй штурман Дима Мамаев по кличке Мамай. — Градусов тридцать, как в Сочах! И солнце высоко, в наших широтах так не бывает! Это не север, так куда же мы попали?

— Определиться, где мы находимся, — сказал я, обращаясь к Сан Санычу.

Если ты не знаешь, что делать — действуй по уставу.

— Человек за бортом, — раздался голос сигнальщика.

Все взглянули в сторону обломков, в волнах прыгала голова.

— Бот на воду! — скомандовал Петрович. — Достать!

— Товарищ командир! — Это снова Дима Мамаев. — Спутниковая система не работает, спутники не отвечают, как будто их там нет.

— Может, после столкновения антенны повреждены?

— Никак нет, все в порядке, проверил, исправны. Просто спутники исчезли, будто их и не было!

— А другие спутники как?

— Да никак, их просто нет.

— Как нет? И куда же они делись?

— Да не знаю я, куда они все подевались, ничьих нет! Ни Глонасс, ни Джипиэс, ни гражданских связных!

— А у нас? Остальные системы работают?

— Да, остальные все в рабочем состоянии.

— Задействовать все и определиться, где мы находимся!

Через несколько минут наверх поднялся Сан Саныч с озадаченным лицом, осмотрел море вокруг лодки, затем на солнце зачем-то глянул.

— Командир, я, конечно, извиняюсь, но мы заплыли черт знает куда. Глубины и рельеф дна не совпадают с Баренцевым морем — есть некая схожесть с Атлантикой у американского побережья, точно сказать не могу.

Еще одна сцена из «Ревизора». С минуту была тишина, прервавшаяся матом.

— Ты это серьезно?

— Обижаешь, командир.

— И как это нас сюда занесло? Что будем докладывать на базу? — спросил Петрович.

Мне больше всего сейчас хотелось ляпнуть что-то типа: «Да, как мы сюда попали, только что были в Баренцевом море, а теперь за тысячи миль, да этого не может быть, да что тут за бля… происходит, кто-то может нам хоть это объяснить?» Но я сдержался — потому как командир по должности обязан знать всё. Ну а если нет, так ни в коем случае не показывать подчиненным. Потому я авторитетно изрек, указав на возвращающийся бот:

— А вот мы у того спросим. Он местный? Значит, должен что-то знать! Вот тогда и решим, что наверх докладывать!

Спасатели подняли на борт какого-то бородатого типа в некогда белой рубашке и вроде бы форменных брюках, босого. Он был в шоке — его трясло так, что был слышен стук зубов, и он таращился на нас с жутким испугом и что-то причитал себе под нос.

— Узнали, кто он?

— Нет, все время молчал. Никаких документов при нем не было — вообще ничего в карманах.

— Этого — вниз в медблок, обтереть, обогреть, переодеть, — командую я. — А нам — срочно убираться отсюда, пока не прихватили. Все вниз, погружение!

Погрузились неглубоко, под перископ. Но вели сканирование — и эфира, и окружающего пространства, так что могли быстро нырнуть на глубину. Убедившись, что срочных дел больше нет, вернее, самое срочное, это установить, как мы сюда попали, решили вместе с Петровичем навестить нашего «гостя» в медицинском отсеке. Войдя, я сначала увидел нашего комиссара с загипсованной рукой, который что-то доказывал нашему бортовому медицинскому светилу Святославу по кличке Князь, а уж потом нашего спасенного, сжавшегося на койке в углу.

— Док, что с Григоричем?

— Перелом лучевой кости, не менее месяца походит в гипсе. Вот я ему предлагаю, пока далеко не ушли, надо вызывать вертолет, чтобы переправить его на берег и подождать замену. А он ни в какую, говорит, что тут останется до конца похода. Это его последний поход — и в отставку. Если мы его сейчас снимем, то все, говорит, пойдет прахом. А возвращаться — плохая примета, удача отвернется.

— От нас и так удача отвернулась с этим инцидентом, или как его назвать помягче, не прибегая к другим словам. Ну а как он, с ним все в порядке? — указал я на второго пациента.

— Да в принципе все в порядке, наглотался воды, шок, несколько царапин да ссадин и большой синяк на спине, переломов нет. Но, похоже, ударился головой обо что-то. Хотя на голове ни ссадин, ни шишки нет, — сделал заключение наш эскулап.

— Это еще почему? — спросил Петрович. — Четверть часа в воде маловато, чтоб рехнуться. Чай, не десять суток на плоту один.

— Так мне пришлось его обследовать с помощью двух матросов — не давался. Думал, что с ним что-то очень плохое хотят сделать — кастрировать, например. Сейчас вроде успокоился, но все равно, вы только посмотрите! И похоже, что это немец, я не знаю, но язык лающий такой, не спутаешь ни с каким. Надо нашего снабженца спросить — он знает немецкий.

Надо спросить — спросим.

— Старший мичман Сидорчук, срочно зайти в мед-блок, — разнеслось по «Лиственнице». [3]

— Мы что, какое-то корыто или шхуну с немцами утопили? — пошутил Князь. — Ну так им и надо, пусть не подглядывают, когда российский флот напрягает мышцы. А то каждый норовит в наш огород залезть. А откуда они здесь взялись? Вот будет шуму на всю округу, и начнут у нас выкручивать яйца, мало не покажется.

— Князь, помолчи, и без тебя тошно, а ты со своими приколами лезешь.

Тут входит Сидорчук. Начинает доклад, но тут же замолкает, смотрит на нас, ничего понять не может. Наш утопленник так вообще в угол забился, с таким ужасом на лице, будто попал в племя людоедов, которые сейчас будут его живым на вертеле жарить.

— Доктор, дай чего-то такого, чтоб успокоиться и прийти в себя, от таких известий в голове ролики за шарики заскакивают и серое вещество вскипает. Нечасто такое в природе встречается, чтобы лодка за мгновение переместилась за тысячи миль. И природу этого феномена никто не может объяснить.