Морской волк - Савин Владислав. Страница 63

Да, похоже, что страх перед НКВД в этом времени не столь велик, как нам казалось. Зозуля Федор Владимирович — седьмого года рождения, то есть сейчас ему всего лишь тридцать пять, во флоте с двадцать пятого, по знаменитому комсомольскому призыву, с июня сорок первого на Балтике, участвовал в таллиннском переходе, с зимы на СФ, начштаба Беломорской флотилии. После войны будет начальником Военно-морской академии, а затем начальником Главного штаба ВМФ и первым замом главкома. Причем, случай во флоте редчайший — получил звание адмирала и стал вторым лицом в ВМФ, нарушив флотские каноны: миновал должностные ступени командира корабля, соединения, поскольку с самого начала показал выдающиеся способности оперативно-тактического мышления и редкий организаторский талант вкупе с должными боевыми качествами. Один из тех, кто будет определять путь развития нашего флота, принимать решения. И по складу характера вполне способен принять опережающую информацию и следовать ей. А почему бы и нет?

— Александр Михайлович! — вставляю свое слово. — Дозвольте и мне мнение высказать. Я считаю, что Федор Владимирович вполне может быть допущен. Естественно, со всеми вытекающими.

— Уверены? — холодно спрашивает Кириллов. — Это нужно сейчас? Аргументируйте.

— Во-первых, организация перехода «Шеера» — если флотские будут не в курсе, то мне очень не хочется получить от своих. Во-вторых, задел на будущее. Когда Федор Владимирович станет, к примеру, главкомом флота, лет через двадцать…

— Что ж, решайте. — Старший майор оборачивается к Зозуле. — Поверите мне на слово и сами придумаете, что доложить комфлота? Или, если я последую совету товарища капитана первого ранга и внесу вас в реестр допущенных, вы узнаете нечто, весьма осложняющее жизнь, о чем вы без дозволения не вправе будете рассказать никому? Иначе за нарушение — простите, но ответите по всей строгости закона. Если выплывет — последствия могут быть для всего СССР. И, надеюсь, вы понимаете, что у вас не будет права попасть к врагу живым?

— В то же время ничто не мешает вам пользоваться полученной информацией, — добавляю я. — Ведь к кое-каким выводам вы вполне могли прийти сами. Очень полезным — когда вы и впрямь станете главкомом или начальником Главного штаба.

— Вы что, будущее можете видеть? — усмехается Зозуля. — Давайте уж показывайте. Не люблю недомолвок. Ну нельзя так — когда на флоте творится такое, а мы не готовы!

Поднимаемся на «Воронеж». На «Шеере», через который приходится перебираться, — столпотворение. Ремонт-наладка-освоение личным составом. Ясно, что идти на буксире, но 105-миллиметровые зенитки, их системы управления огнем, радар, связь, дизель-генераторы, а также такая проза, как жизнеобеспечение — освещение отсеков, вентиляция, вода, канализация — должны работать как положено. Ну и камбуз конечно — хоть команда сейчас будет не штатные тысяча с хвостом, но кормить-то людей надо! Немцев десяток под конвоем провели — надо полагать, из числа «добровольно» согласившихся на помощь. Бег, крики, в корме шум работ — переборки герметизируют, откачивают воду. На «Воронеж» у борта ноль внимания — примелькался уже.

Будущий адмирал Зозуля пока молчит. Проходим в кают-компанию, достаю ноутбук. Привыкаю понемногу, как Саныч информацию организовал, по каталогам — где найти нужную. На экране кадры: БПК проект 1134 и четко различимая надпись на борту — «Адмирал Зозуля».

— Это что за… — Наш гость впервые удивлен. И сильно.

— Да не мистификация это, Федор Владимирович, станете вы адмиралом в нашей свершившейся истории. И корабль назовут в вашу честь — в строй войдет в шестьдесят четвертом, головной в серии, еще будут «Вице-адмирал Дрозд», «Владивосток» и «Севастополь». А вот уже развитие его, проект 1134А — «Кронштадт», тоже в Ленинграде строились, на «Северной верфи», и 1134Б — «Очаков», версия черноморская, в Николаеве. А вот это — наш «Воронеж», подводный крейсер, проект 949А, те же года, семидесятые-восьмидесятые.

— Так кто же вы? Откуда?

— Оттуда, Федор Владимирович. Вышли на учения в году две тысячи двенадцатом от Рождества Христова и провалились сюда, сами не знаем как. Знаю, что ученые наши экспериментировать пытались с пространством-временем «по гнусной теории Эйнштейна», да только у них даже в лабораториях не получалось ничего — и вот… Коль сомневаетесь, там, на компьютере — это устройство в нашем времени целый книжный шкаф заменяет — еще материалы есть, по военно-морской тактике, оружию, кораблестроению, вторая половина двадцатого века, и войны все, в которых флот участвовал. Хотите взглянуть?

— Да, пожалуйста.

Вот что значит хороший штабист! Быстро обрабатывать любую информацию, и принимать решения — это во все времена ценно. Довольно легко сообразил, что такое рабочий стол, как открывать-сворачивать окна, переходить по папкам, щелкать иконки, прокручивать текст. Причем ищет и читает весьма целеустремленно — в нескольких направлениях. Эта война — и конкретно здесь, на Севере. Послевоенная революция в военных флотах, переход их в ракетно-атомную эпоху. Атомные лодки вообще — и наш «Воронеж»: какие задачи можно на него возложить.

Мы не мешаем. Кириллов говорит тихо:

— Все-таки зря вы, Михаил Петрович. Понимаю, опережающая информация, как вы говорите, очень даже полезна. Но сколько будет таких посвященных? Из высшего руководства — это само собой, из Генштаба, ученых и конструкторов — опять же придется. Много народа. Где-нибудь да утечет! А мы не готовы пока. Ресурсы все — на фронт, свободных мало. Освоить — не успеем. Вот если б году в сорок пятом, когда уже все активно внедрялось — чихали бы мы тогда на всех! А сейчас не столько от немцев, от «союзников» придется скрывать.

— Персональный отбор применить? — отвечаю. — Мы же знаем и личностные качества каждого. Можем решить — надежен или нет.

— Надейтесь, Михаил Петрович. А я вот думаю сейчас, что вице-адмиралу Головко сказать? И еще, придется вам впредь от флотских подальше держаться — не прокатывает легенда ваша на взгляд профессионала. Сначала Котельников, теперь Федор Владимирович. А если и англичане сообразят?

Идет уже второй час. С вахты докладывают, что товарища Зозулю ищут по какому-то делу. Гость наш, однако, не спешит, а, с сожалением закрыв очередное «окошко», интересуется подробно назначением и возможностями «компьютеров». Узнав, что они могут не только хранить, но и обрабатывать информацию и что именно на них мы за четверть часа ломали любой немецкий шифр — это при том, что у англичан на взлом четырехроторной «Энигмы» даже в лучшие времена будут уходить сутки — Федор Владимирович вцепился в нас мертвой хваткой. И успокоился лишь после клятвенного обещания Кириллова и моего передать один компьютер в разведотдел СФ, естественно, с полным соблюдением секретности. Причем там, в отдельном скрытом и запароленном разделе, будет лежать вся литература, которую мы сейчас показали.

Зато на совещании с флотскими было куда легче, имея Зозулю на нашей стороне. Вещи там обсуждались достаточно важные. В том числе и для нас. Это в веке двадцать первом атомарина-охотник в составе конвоя или эскадры обычное дело — в этом же времени практики взаимодействия кораблей охранения с противолодочной подлодкой не было вовсе, и мне пришлось довольно долго объяснять азы этой тактики командирам эсминцев (позже я узнал, что уже после моего ухода Кириллов с одобрения Зозули объявил: «черт с „Шеером“, не дотащим — невелика беда, но вот если вы К-25 по ошибке утопите, трибунал гарантирую железно. Так что если местоположение „двадцать пятой“ точно неизвестно — то любую лодку бомбить запрещаю категорически! А вообще — эсминцам сосредоточиться на ПВО, а с немецкими субмаринами К-25 разберется сама»), И второе, не успели ли немцы выставить на мелководье с подлодок донные неконтактные мины. Что очень серьезно: если якорные мины мы могли обнаружить сонаром, то донные брать надо лишь трал-искателем, которого у нас, естественно, не было. Эту проблему решали сразу несколькими путями. Все шесть МБР-2 практически непрерывно висели над морем, контролируя район. Курс нашего перехода намеренно проложили глубже изобаты пятьдесят. И наконец, при выходе из порта до упомянутой изобаты, впереди нас шел один из тральщиков — простите, мужики, но если что, ваши жизни и корабль менее ценны!