Золотые ручки (СИ) - Морозова Екатерина Владимировна. Страница 14

Савелий понимающе хмыкнул, но перебивать меня не стал, понимая, что это бесполезно. Я заводилась всё больше и больше, носясь по кухне, складывая в коробку к Афоне различные деликатесы: грушу, помидор и даже кусочек завалявшегося манго в холодильнике, который я заприметила еще с утра.

— Черепахоненавистник! — я так увлеклась одариванием всякими нелестными характеристиками Токарева, что поскользнулась на натертом до блеска после утренней катастрофы полу, полетев прямиком в объятья Савелия, в этот раз окончательно завалившись на него.

Как назло, в эту минуту в кухню вошел Влад с незнакомой мне красавицей. Гостья Токарева улыбалась, в то время как в его глазах можно было увидеть настоящий шок.

«Это уже слишком!» — подумал Влад, глядя на раскрасневшуюся Миру, пристроившуюся на коленях Савелия, нежно обнимающего его за шею. Блузка девушки распахнулась на несколько пуговиц, открывая вид на светло-голубой кружевной бюстгальтер. На секунду Токарев даже задумался, а какого же цвета у нее было белье тогда в сауне, но усилием воли вернул себя в суровую действительность.

— Мирослава, я был бы очень признателен, если бы ты одаривала своего мужчину ласками и вниманием в мое отсутствие, и желательно, не у меня дома.

Я думала, что от стыда провалюсь под пол. Хорошо, что дедушка увлечен своим любимым сериалом и не видит моего позора. В очередной раз, встав с примятого Савелия, который, не смотря ни на что, посмеивался чему-то своему, я поправила одежду, «извинившись» перед Владом.

— Прошу прощения. Мы будем предаваться любовным утехам в удобное для вас время.

В эту минуту Токарев стал похож на огнедышащего дракона, и казалось, что вот-вот из его ноздрей повалит пар. Атмосферу разрядила спутница Влада, которая рассмеявшись звонким смехом, предложила «зарыть топор войны».

— Ну, хватит Вам. Влад, я и не думала, что ты так нетерпим к страсти других, — обратилась она к депутату, с которым её явно связывали не деловые отношения. — Ах, ты пуританин! — пожурила она его, погладив по щеке.

Виктория обладала прекрасным чутьем и всегда умела реально оценивать свои шансы и шансы других людей. Вот и сейчас, сквозь улыбку, она пристально изучала новых объектов её внимания.

Виктория немного расстроилась, что внучка пострадавшего старика оказалась старше пятнадцати лет и далеко не страшной наружности. Блондинка, с виду простенькая, с большими серыми глазами, при определенном свете становившимися голубыми, могла бы представлять для Вики серьезную опасность, но зная предпочтения Влада, она нисколько не сомневалась, что он устоит перед чарами новой «сожительницы», если та решит их применить. А пока казалось, что она совершенно равнодушна к такому прекрасному образцу мужественности, как Токарев, поэтому, Виктория не спешила атаковать конкурентку, решив как следует приглядеться к ней.

А вот идеально одетый красивый мужчина сразу заинтересовал Вику намного больше. Неужели ему так нравится эта наивная серая мышь Ручкина? От гостя веяло силой, гордостью и каким-то аристократизмом. Ловким движением он отряхнул примятые брюки, и обратился к блондинке:

— Мира, ну я, пожалуй, пойду. Звони, если что. Всегда буду рад помочь, — Савелий почувствовал накаляющуюся обстановку и, решив не нервировать хозяев особняка, решил удалиться.

Вика стояла завороженная бархатистыми нотками голоса Савелия, я в расстроенных чувствах собралась проводить соседа до двери, а Влад, почему то занервничал, услышав последние слова стилиста.

— Надеюсь, что оказывать ПОМОЩЬ друг другу вы будете в другом месте, — Влад и сам не знал, что на него нашло, но он так и не смог удержаться от колкости в адрес дружка Ручкиной.

Савелий рассмеялся, а я, прошептав слово «злыдень», проводила соседа к выходу из дома.

— Черепаху не забудь, — напоследок напомнил Влад.

— Что будем делать с Афанасием? — спросил меня Сава, стоя с коробкой в руках около ворот.

— У богатых свои причуды, Савушка. Афоню я в обиду не дам, а вот у Токарева спокойная жизнь точно закончится раз и навсегда, — и подумав, добавила: — Ну, на ближайшие пару-тройку недель точно.

Я взяла из рук Савелия любимую черепашку, и, как следует закрыв вентилируемую коробку, чтобы Афанасий не сбежал, положила его под ближайший кустик, решив забрать в дом, как только злыдень со своей подругой удалятся по своим делам.

Несмотря на яркое солнце за окном, в комнате была полутьма. Споткнувшись о валяющуюся на полу книжку в толстом переплете, Зураб чертыхнулся, едва не упав. Длинный коридор некогда представительной квартиры, с толстыми стенами и высоким потолком, в настоящее время пришел в упадок, встречая нашу бригаду выцветшими обоями и скрипучим под ногами паркетом.

Крадучись, словно какие-то преступники, в поисках причины нашего вызова, мы оказались в просторной комнате, широкие окна которой были полностью занавешены почти не пропускающими дневной свет темными шторами. Повсюду витал запах затхлости и старой бумаги. Посреди огромных столбов, куч, груд и башен из журналов, газет и книг, в массивном кресле, как на троне, восседал хозяин квартиры. Обнаружили мы его лишь по шуршанию перелистываемых им страниц очередного издания, поскольку мужчина, несмотря на тридцатиградусную жару, свалившуюся на наш несчастный городок, был укутан в бесформенный шерстяной свитер и теплые твидовые штаны, из-под которых виднелись объемные носки. Голову же странного человека венчала вязаная беретка.

Зураб пробрался через кипы бумаг к одному из окон и резко распахнул штору. Сидевший еще минуту назад тихий как мышь, хозяин жилища, завопил пронзительным голосом, услышав который, я в испуге схватилась за Игната, аналогично вздрогнувшего от внезапного визга, резанувшего по ушам.

— Не смейте! Вы кто такие? Там микробы! — одним махом, трясущимися руками, вскочивший со своего места мужчина, задернул штору назад.

Но Зураб Арменович был не из робкого десятка, потому как, подозвав сильного Игната, усадившего перепуганного «клиента» на его трон, распахнул все окна, отчего мы на миг зажмурились от яркого света, ворвавшегося в темноту комнаты.

— Бактерии! Микробы! Вирусы! — не умолкал утепленный мужчина, хватаясь за влажные салфетки, протирая ими всё вокруг себя, в том числе и руки медбрата, не позволяющие ему вставать.

— Успокойтесь, милейший, — попросил Игнат.

— Бригаду вызвала соседка, сказав, что вот уже несколько дней она не видит признаков жизни в этой квартире, боясь, что склонному к болезням соседу стало плохо, — обратилась я к Зурабу, который взял один журнал, украшавший верх бумажной пирамиды, произнеся: — Ну, теперь всё понятно. Гермофобия, — он показал нам обложку издания, на котором большими яркими буквами виднелось его наименование — «Здоровье». Я окинула взглядом другие газеты, которые все, как на подбор, именовались «Будь здоров», «Опасные заболевания», «Как избежать гриппа» и многие другие.

— Синдром навязчивых состояний? — переспросила я. — Первый раз сталкиваюсь с таким.

— Это же так опасно! — не умолкал горемыка, в испуге сжавшись в спинку кресла.

— Жить вообще опасно — можно умереть, — констатировал факт наш добрый медбрат.

Хозяин квартиры недоверчиво посмотрел на Игната своими внезапно округлившимися глазами и, зажав рот рукой, прошептал в кулак:

— Да, да. Именно так. Что же делать? Они повсюду. Они везде.

Зураб осмотрел сопротивляющегося пациента, убедился в правоте своего диагноза и вынес свой вердикт:

— Страх потери контроля, учащенное сердцебиение, отдышка и тошнота — все симптомы налицо. Могу ему дать только антидепрессант, но лечением должен заниматься психолог, или, в таком запущенном случае, как этот — психиатр, — но запуганный своими собственными страхами мужчина его уже не слушал, полностью погрузившись в избавление пространства вокруг себя от опасных микроорганизмов.

Дождавшись соответствующую бригаду, мы сдали пациента в надежные руки врача-психиатра, который после осмотра пациента стал убеждать его о необходимости госпитализации, поскольку, на основании существующего законодательства, без согласия, принудительно отправить его подлечиться никто не мог.