Бойцовский Клуб - Паланик Чак. Страница 13

Подол платья с одной стороны длиннее, чем с другой, а пояс сполз Марле на самые бедра.

Прежде чем уйти в магазин, Марла поднимает еще раз подол кончиками пальцев и кружится вокруг меня и кухонного стола, виляя голыми ягодицами. Она никак не может понять, говорит Марла, почему это люди с такой легкостью выбрасывают то, от чего они были буквально без ума ночь назад. Рождественская елка, к примеру. Миг назад она была в центре всеобщего внимания. И вот, вместе с сотнями таких же елок, лежит никому не нужная в кювете вдоль шоссе, блестя фольгой, золотой и серебряной. Смотришь на эти елки и думаешь то ли о жертвах дорожно-транспортного происшествия, то ли о жертвах сексуального маньяка, который бросает их связанными черной изолентой и с нижним бельем, вывернутым наизнанку.

Как я хочу, чтобы она, наконец, свалила.

– Я была в Центре бродячих животных и подумала об этом, – говорит Марла. – Там все эти звери, все эти песики и кошечки, которых хозяева любили, а потом выбросили на улицу, из кожи вон лезут, чтобы ты обратил на них внимание, потому что через три дня им впрыснут смертельную дозу фенобарбитала натрия, а затем сожгут в крематории для домашних животных. Такой вот Освенцим для некогда любимых. И даже если кто-то любит тебя до такой степени, что однажды спас тебе жизнь, то тебя, как минимум, уж точно стерилизуют.

Марла смотрит на меня так, словно это я ее трахаю:

– Но ведь последнее слово всегда остается за тобой?

Марла идет к двери, напевая тему из этого дурацкого «Списка Шиндлера».

Я провожаю ее взглядом.

После ухода Марлы на две секунды воцаряется молчание.

Я оборачиваюсь. У меня за спиной стоит Тайлер.

Тайлер спрашивает:

– Ну что, избавился от нее?

Он всегда появляется беззвучно, этот Тайлер.

– Для начала, – Тайлер распахивает холодильник и начинает рыться в нем, – для начала надо вытопить сало.

По поводу начальника Тайлер говорит мне, что если и вправду не хочу читать депеши от него, то мне достаточно пойти в почтовое отделение, заполнить заявление о смене адреса, и пусть все его цидульки отправляются прямиком в какую-нибудь богом забытую дыру в Северной Дакоте.

Тайлер извлекает из морозильника пластиковые пакеты с чем-то белым и замороженным и складывает их в мойку. Я же тем временем ставлю котел на плиту и наполняю его водой. Мало воды нальешь, и вытапливаемый из сала жир сразу потемнеет.

– В этом жире содержится очень много солей, так что чем больше воды, тем лучше, – говорит Тайлер.

Кладем сало в воду и доводим воду до кипения.

Тайлер выдавливает в воду белую гущу из каждого мешка, а пустые мешки складывает в контейнер для мусора.

И говорит:

– Шевели мозгами. Вспомни всю эту чушь, которой тебя учили в бойскаутах. Вспомни курс химии для старших классов.

Трудно представить себе, что Тайлер когда-то был бойскаутом.

А вот еще что я могу сделать, по словам Тайлера. Могу поехать к дому начальника и подключиться через шланг к патрубку системы водоснабжения его дома. Взять ручной насос и вкачать в систему некоторое количество промышленного красителя. Красного, зеленого, голубого – неважно. А потом посмотреть, как мой начальник будет выглядеть на следующий день. А еще можно сесть в кустах и при помощи того же насоса поднять давление в системе до семи атмосфер. Когда кто-нибудь пойдет в туалет и сольет воду, бачок взорвется. При десяти атмосферах, если кто-нибудь откроет душ, с душа сорвет насадку, и она полетит вниз со скоростью пушечного ядра.

Тайлер хочет поддержать меня морально. Но, если честно, я люблю моего начальника. Я же теперь просветленный. Почти как Будда. Паук в центре хризантемы. Алмазная сутра и космическая мантра. Хари Рама, ясное дело. Кришна, Кришна. Одним словом, Просветленный.

– Оттого, что ты засунул в жопу перо, – говорит Тайлер, – ты еще не стал павлином.

Сало топится, и жир всплывает на поверхность воды.

Ах так, говорю я, значит, это я воткнул в жопу перо?

Словно оттого, что у Тайлера все руки покрыты сигаретными ожогами, душа его продвинулась на высший уровень. Мистер и миссис Подтирки Для Жопы. Я придаю своему лицу невозмутимое выражение и превращаюсь в одну из тех индийских коров, которых время от времени приходится отстреливать работникам аэропортов.

Уменьшить огонь на плите.

Я перемешиваю кипящую воду.

Все больше и больше жира всплывает на поверхность воды, пока не образуется толстый слой перламутрового цвета. Сними слой жира большой ложкой.

Итак, спрашиваю, что там Марла?

Тайлер говорит:

– Она, по крайней мере, хочет дойти до точки. Я перемешиваю кипящую воду. Снимать жир надо до тех пор, пока он не вытопится весь. Только жир, вытопленный подобным образом, обладает хорошим качеством. Только такой жир нам и нужен.

Тайлер говорит, что я не хочу дойти до точки. А если не дойти до точки, то нечего и надеяться на спасение, Иисус пошел на распятие. Дело не просто в том, чтобы отказаться от денег, собственности и положения в обществе. Такой пикник может себе позволить каждый. Дело в том, что от самосовершенствования я должен перейти к саморазрушению. Надо начинать рисковать.

Это, в конце концов, не научный семинар.

– Если струсишь, не дойдя до точки, – говорит Тайлер, – у тебя ничего не выйдет.

Воскрешение возможно только после полного саморазрушения.

– Только потеряв все, – говорит Тайлер, – мы приобретаем свободу.

Интересно, есть такая вещь, как преждевременное просветление?

– Мешать-то не забывай, – говорит Тайлер.

После того, как весь жир вытопился, слить кипяток. Вымыть котел и наполнить его свежей водой.

Я спрашиваю Тайлера, неужели мне еще так далеко до точки?

– Ты даже и представить не можешь себе, говорит Тайлер, – как далеко.

Повтори процесс со снятым жиром. Растопи его в водяной бане и снимай верхний слой.

– В сале, которое мы используем, очень много солей, – говорит Тайлер, – а если солей слишком много, то мыло не затвердеет.

Растапливай и снимай.

Марла возвращается.

В тот же момент, как Марла открывает раздвижную дверь, Тайлер исчезает. Он пропадает так стремительно, словно кинулся из комнаты наутек.

Может, пошел наверх, а может – в подвал спустился.

Подлый трус.

Марла возвращается, неся в руках пластмассовую канистру со щелочью в хлопьях.

– У них там, в магазине, была туалетная бумага, изготовленная на сто процентов из переработанной туалетной бумаги, – говорит Марла. – Ну и работенка, наверное, перерабатывать туалетную бумагу.

Я беру канистру и, не сказав ни слова, ставлю ее на стол.

– Могу я сегодня остаться на ночь? – спрашивает Марла.

Я считаю в уме слоги: пять, семь и снова пять.

Улыбка змеи,

Тигра приветливый взгляд:

Ложь – источник зла.

Марла говорит:

– Что это ты такое варишь?

Я – Точка Кипения Джо.

Вали отсюда, просто вали и не задавай вопросов. Что тебе, мало того времени, которое ты у меня уже отняла?

Марла хватает меня за рукав и задерживается на секунду, чтобы поцеловать меня в щеку.

– Позвони мне, – просит она, – Пожалуйста, позвони, нам надо с тобой поговорить.

Я повторяю: да, да, да, да, да.

Как только Марла выходит из дома, Тайлер возвращается.

Словно по волшебству. Мои родители в совершенстве владели этим волшебством. Они упражнялись в нем пять долгих лет.

Я вытапливаю жир, а Тайлер тем временем освобождает место в холодильнике. Клубы пара заполняют все вокруг, и вода капает с потолка кухни. На задней стенке холодильника горит сорокаваттная лампочка. Свет ее с трудом пробивается через ряды пустых бутылок из-под кетчупа и банок с маринадом. Но и этого мне хватает, чтобы отчетливо рассмотреть профиль Тайлера.

Вытапливай и снимай слой. Вытапливай и снимай слой. Сливай жир в пустые картонки из-под молока со срезанным верхом.