Переселенец - Шаргородский Григорий Константинович. Страница 67

Сразу после появления гонца от княжеской делегации мне предстояло еще одно испытание. Поначалу я думал, что буду бороться с собственными сомнениями, но получилось по-другому. Как только граф появился в спальне со знакомой склянкой, стало понятно, что пришло время для атаки императора. Похоже, он ждал до последнего и готовился. Такой боли я не испытывал ни при своей прежней жизни, ни при всех последующих «суррогатных» воплощениях. Реальность то загоралась на секунду, то вновь накрывалась тьмой. Душа императора впивалась в мою, словно отрастила зубы и когти. Она хотела только одного – полного уничтожения захватчика собственного тела. Сначала я испугался, а затем разозлился. В очередной раз сказалось выгодное состояние того, кому терять нечего.

«Ненавижу!!! Ненавижу всех: графа, весь этот мир и тебя, урода старого! Ты злишься? Ты в ярости?! А кто виноват во всем этом? Кто ради собственной шкуры поставил под угрозу свой народ? Ну конечно, ведь без тебя жители империи не справятся. Случится братоубийственная война! Конечно, лучше, когда сотни тысяч морхов отожрутся мясом женщин и детей. Да будь ты проклят, мразь, со своим меньшим злом! На, жри мою душу, подавись и давай сдохнем оба, вместо того чтобы попытаться сделать хоть что-то!» – Мой мысленный монолог, похоже, впечатлил императора, его душа прекратила атаки и затихла. Вселенная встала на свое место, правда, в расплывчатом виде. Я увидел, что граф только подошел к кровати, – так что приступ длился всего несколько секунд, а мне казалось, что я «вопил» не меньше получаса.

Тело вновь перешло под мое управление, поэтому я решил поставить точку в сомнениях императора – вырвал из рук обалдевшего графа склянку и в три глотка проглотил знакомую противную жидкость.

Что ж, мосты сожжены, и теперь осталось сделать княгине ребенка и сдохнуть – по крайней мере, так хочется Кровавому Моржу.

Душа императора затихла окончательно – то ли сдалась, то ли взяла паузу на обдумывание ситуации. Не знаю, понял ли он что-либо из моего посыла, – ведь наше общение сводилось к обмену эмоциями. Не исключено, что из моей «речи» он воспринял только искреннюю злость, презрение и фатализм.

– Ван, у тебя все в порядке? – нахмурился граф, вглядываясь в мое лицо.

– Да, теперь уже в порядке. Давайте поскорее заканчивать с этим балаганом.

«Знакомство» с Ларой должно было произойти на большом рауте в честь прибытия княгини, к которому меня готовили, как лошадь к свадебной процессии. По крайней мере, ощущал я себя именно так. Ну а как иначе может чувствовать себя нормальный мужик в длиннющем, но очень тесном камзоле с кучей украшенных брюликами орденов и тесных чулках? Оказывается, мода на мужские колготы родилась не на пустом месте. Сверху все накрывалось горностаевой мантией, и это посреди лета!

Маразм, блин, во всем своем блеске!

Гвиери напоследок пригрозил мне страшными карами и вывалил на голову ворох информации, в том числе о том, что, по уверениям целителей, Лара находится уже в конце самого благоприятного для нашей задумки периода месячного цикла, так что надо поторопиться.

Говорил он так, словно занимался селекцией на ферме крупного рогатого скота, что меня, естественно, покоробило, но свое негодование пришлось оставить при себе.

Закончив с расстановкой акцентов, мы вышли в люди – на встречу с будущей женой и для объявления о помолвке. Точнее, вышел я в сопровождении телохранителей, а граф исчез в дальней комнате «спального комплекса» и наверняка поспешил через подземный ход в расположение сатарской делегации.

От подобного поворота в имперской политике, похоже, обалдела не только княгиня, но и весь высший свет империи. Ну а я впал в ступор от толпы, явившейся поглазеть на своего императора. Стало даже немного страшно.

Раут проводился в Малом зале торжеств.

Интересно, каким же тогда был Большой?

Память императора в сравнении масштабов не особо помогла – удалось вспомнить лишь то, что Главный зал торжеств империи был больше этого раза в полтора.

Помещение Малого зала занимало площадь как минимум пары футбольных полей. Высокий, метров пятнадцати, потолок поддерживали два ряда квадратных колонн, которые напомнили мне опоры зданий советского стиля. С правой стороны от «заднего» входа в зал, где-то на уровне второго этажа, виднелся балкон для музыкантов, а по периметру всего зала установлено несколько десятков уставленных снедью столов.

Похоже, гостей сегодня будут не только развлекать, но и кормить.

Мое появление из небольшой дверцы за малым троном было встречено шумом, похожим на многократно усиленный гул пчелиного роя. Конечно, прилично воспитанные придворные не позволяли себе громких звуков, но как минимум трехсотенная толпа в совокупности дала довольно сильный шум, тут же подхваченный и размноженный эхом большого Малого зала.

Стараясь не смотреть на толпу, я быстро подошел к трону и аккуратно уселся на мягкую подушку. Подобная предосторожность вполне понятна: массивный «стульчик» был полностью отлит из серебра и украшен «голубыми слезами» – большими бриллиантами с синеватым блеском. Так что даже в летний день можно было заработать геморрой.

Все эти подробности я отмечал очень внимательно, стараясь отвлечься от лицезрения огромной толпы, которая в момент моей посадки на императорский насест вдруг замолкла и синхронно поклонилась. Это вновь едва не вогнало меня в панику. Наличие десятка гвардейцев с церемониальными алебардами не успокаивало. Больше всего мне хотелось сбежать и закрыться в самом маленьком помещении дворца, даже если это будет чулан со швабрами. Но, увы, свою роль придется отыгрывать полностью, о чем тут же напомнил голосистый малый, который уже более тридцати лет являлся голосом императора.

Полноватый барон густейшим басом донес до толпы новость о решении императора незамедлительно жениться, дабы осчастливить империю наследником. В толпе началось бурление, и псевдопчелиный гул значительно усилился.

«Сейчас меня будут убивать». Мысль, конечно, не самая умная, но другой в голову не приходило. Интересно, откуда взялся этот страх перед толпой, ведь не боялся же я многотысячной массы легионеров! Неужели это скрытые страхи императора?

Нехорошие предчувствия усилились, когда от толпы отделились несколько человек и направились прямиком к трону. Как ни странно, гвардейцы на это событие никак не отреагировали.

К счастью, я успел заметить, что среди них находятся Гвиери и Лара. Зацепившись взглядом за ее изумительно серые глаза, которые от волнения и испуга стали практически голубыми, я начал успокаиваться. Давно заметил, что растерянность близкого мне человека всегда заставляла меня собраться и придавала смелости.

– Ваше императорское величество, – дрожащим то ли от страха, то ли от еле сдерживаемого негодования голосом сказала княгиня, приседая в глубоком реверансе. – Вы оказали мне честь своим предложением, и я незамедлительно явилась на встречу с будущим супругом.

Лучше бы она так не наклонялась. В отличие от империи княжество Сатар славилось меньшей строгостью нравов, что сильно сказывалось на глубине декольте. В горле моментально пересохло, и я с трудом сдержался, чтобы не встать с трона, – трудновато совладать с земным воспитанием, которое запрещало сидеть, когда дама стоит. Конечно, в современном обществе, особенно европейских стран, эмансипация дошла до того, что, казалось бы, естественное желание уступить даме место в общественном транспорте может вызвать возмущение оной особы, но мне кажется, это явление имеет временный характер.

В империи правила хорошего тона имели привычное содержание, но император стоял как бы в стороне от общего этикета. Для него, то есть и для меня тоже, дамой являлась только императрица, все остальные были просто подданными без пола и возраста. Поэтому Лара встала рядом с троном.

Как подсказывала память Хвана, ей в такой ситуации разрешалось в крайнем случае облокотиться на спинку серебряной конструкции. Ситуация изменится только после свадьбы и коронации будущей императрицы – ей будет предоставлено посадочное место в виде хоть и очень красивого, но все же деревянного креслица возле трона.