Все еще верю в чудо - Манн Кэтрин. Страница 17

— Уверена, что в твоем крыле мне будет комфортно.

— На острове ты будешь в полной безопасности. Там есть все необходимое, начиная с больницы и заканчивая часовней и кафе. Отец хотел, чтобы у нас было нормальное детство, несмотря на то что мы жили в изоляции от остального мира.

— Похоже, ваш отец делал все возможное для того, чтобы вы были счастливы, несмотря на трагедию, круто изменившую вашу жизнь.

— Признаюсь, мне нравилось жить в уединении, — сказал Карлос, вытягивая перед собой длинные ноги. — Мои братья ждали того дня, когда смогут покинуть остров, а я не хотел снова становиться частью реального мира.

Почему он уехал, если не хотел этого? Вдруг до нее дошло.

— Теперь я понимаю, как ты можешь столько работать в больнице. Тебе комфортно, когда ты отгорожен от повседневной жизни.

Карлос поднял бровь и улыбнулся:

— Пытаешься выяснить, способен ли я измениться достаточно для того, чтобы ты смогла со мной жить?

— Полагаешь, я могу захотеть с тобой жить?

Улыбка исчезла с его лица.

— Я хочу большего, нежели просто жить вместе с тобой. Утром на кухне я был абсолютно серьезен. Я хочу, чтобы мы с тобой стали мужем и женой.

Опять двадцать пять!

— Если ты будешь продолжать звать меня замуж, мне придется спать в домике для гостей.

— В таком случае давай вернемся к совместному проживанию. — Прищурившись, он сексуально посмотрел на нее. — Спать вместе я тебе не предлагаю.

Лайла подозревала, что он ее дразнит. Что этот разговор отвлекает его от переживаний за отца.

— Раз уж ты упомянул о сне, думаю, мне не помешало бы вздремнуть до конца полета.

— Прекрасно, — произнес Карлос с озорным блеском в глазах. — Но помнишь ли ты о чизбургере с беконом и молочном коктейле с мятой, которые ты хотела? Стюард приготовил для тебя и то и другое. Разумеется, я могу отменить заказ.

У Лайлы потекли слюнки.

— Ты шантажируешь беременную женщину посредством еды, чтобы заставить ее с тобой разговаривать? Это нечестно.

— Я просто пытаюсь помочь, — ответил он. — Я хочу о тебе заботиться. Это не ограничивается массажем спины и приготовлением завтрака. Брак подразумевает гораздо большее.

Он снова ловко перевел разговор на свое возмутительное предложение. Каковы его истинные мотивы?

И чего хочет она сама? Ее сердце болезненно сжалось, когда она осознала, что намного больше похожа на свою мать, чем бы ей этого хотелось. Что она на самом деле хочет романтики.

— Спасибо, но на тот случай, если ты не заметил, говорю тебе, что я способна сама о себе позаботиться.

За этим последовало напряженное молчание. Когда оно стало невыносимым, Лайла отвернулась и уставилась в иллюминатор.

Вдалеке посреди темного океана лежал остров, покрытый сочной зеленью. Он так отличался от заснеженного края, который она покинула несколько часов назад.

Постепенно очертания начали становиться все более отчетливыми. В свете огней она смогла различить постройки, обрамляющие полукругом большой белый особняк в форме латинской буквы U. Немного терпения, и она очутится в том месте, где Энрике Медина прожил в изоляции более двадцати пяти лет. В доме, который стал золотой клеткой для его сыновей. Даже с этого расстояния убежище короля выглядело впечатляюще.

После секундного потрескивания пилот сообщил по внутренней связи:

— Мы идем на посадку. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах и пристегните ремни. Надеемся, что вы получили удовольствие от полета.

От волнения у Лайлы засосало под ложечкой. Совсем скоро она встретится с родными Карлоса.

Моторы заревели громче, самолет начал снижаться перед узким островком, находящимся рядом с главным островом. Лайла разглядела на нем одну-единственную взлетно-посадочную полосу, освещенную огнями. Когда они спустились ниже, она увидела паром. Они поплывут на нем на главный остров? Похоже, в этом месте все действительно одержимы безопасностью. Тщательная планировка острова навела ее на мысль, что за каждым шагом, который делают Медина, есть скрытый мотив.

В таком случае зачем Карлос привез ее сюда?

Карлос въехал на внедорожнике в ворота, за которыми находился отцовский особняк. Вооруженные охранники даже не пошевелились, когда он пронесся мимо них. Они с братьями договорились встретиться в главном доме, а затем отправиться к отцу в больницу.

Он думал, что подготовился к этому визиту, что будет абсолютно спокоен, но при виде белого особняка, в котором он провел юность, на него нахлынули воспоминания.

Сбавив скорость, Карлос проехал мимо мраморного фонтана с приветственной надписью.

В прошлый раз, когда он прилетал сюда на свадьбу брата, он смог притупить свои чувства. Однако сейчас по какой-то причине он чувствовал себя таким же слабым и незащищенным, как в те дни, когда был прикован к постели.

Его пальцы вцепились в руль с такой силой, что костяшки побелели. Рубашка прилипла к спине, и он попытался убедить себя в том, что причина этого — теплый и влажный климат Флориды. Но, будучи врачом, он не смог себя обмануть. Это была физиологическая реакция на стресс, вызванный его приездом сюда.

Остановившись перед входом в особняк, Карлос выбрался из автомобиля и, обогнув капот, подошел к пассажирской дверце и открыл ее. Удивительно, но присутствие Лайлы придавало ему сил. Он просунул руку ей под спину и помог вылезти из машины.

Их совместный приезд сюда важен для него. Привезти на остров постороннего человека — это огромный шаг. Особенно для него. Его родные сразу все поймут.

Лайла принадлежит ему.

Они вошли в дом, и дворецкий сообщил им, что остальные ждут их в библиотеке. По дороге Лайла молча разглядывала похожий на пещеру холл с двумя лестницами по обеим сторонам, встречающимися наверху посередине. На стенах висели полотна Пикассо.

Наконец они прошли под позолоченной аркой и оказались в библиотеке со стеллажами до потолка, медной лестницей, мозаикой на полу и изображениями сфер и конкистадоров на потолке. В открытые окна проникал аромат апельсиновых деревьев, смешанный с солоноватым запахом бриза.

Вся семья была в сборе. Только кресло Энрике пустовало. По обеим сторонам от него лежали два родезийских риджбека короля.

— Лайла, это мои братья Дуарте и Антонио, — произнес Карлос, указывая ей на двух молодых темноволосых мужчин, похожих на него.

Дуарте первым вышел вперед и подал Лайле руку. Средний брат Карлоса сделал бы отличную военную карьеру, если бы они остались на Сан-Ринальдо. Поскольку все они в целях безопасности были вынуждены называться вымышленными именами, Дуарте не смог поступить на военную службу в Соединенных Штатах. Вместо этого он стал преуспевающим бизнесменом.

Лайла с вежливой улыбкой поздоровалась с Дуарте и пожала его руку. Она держалась так же спокойно, как во время напряженных заседаний членов правления в больнице.

Затем пришел черед Антонио. Он всегда был индивидуалистом и сорвиголовой. В восемнадцать лет он покинул остров и в Галвестоне поступил моряком на судно, занимающееся ловлей креветок. Теперь он владелец крупной судоходной компании.

Когда Лайла закончила знакомиться с родными Карлоса, ее окружили женщины. Элоиза, его сводная сестра, Шеннон, жена Антонио, и Кейт, невеста Дуарте, начали рассказывать ей об острове.

Убедившись, что его спутница в надежных руках, Карлос обратился к своим братьям:

— Как дела у отца?

— Все еще упрямится, — ответил Дуарте.

— Я хочу знать, почему он покинул больницу в Джексонвилле. — Им стоило огромных усилий убедить отца обратиться за медицинской помощью на материк. — Я думал, его сейчас наблюдают лучшие специалисты.

Антонио нетерпеливо пожал плечами:

— Он решил вернуться домой, чтобы умереть в окружении родных.

Дуарте тяжело сглотнул, прежде чем продолжить:

— Доктора из Джексонвилла и здешние врачи считают, что трансплантация — это единственное, что может ему помочь.

— Тогда к чему все эти похоронные настроения? — У их отца есть шанс. Ему будет достаточно пересадить одну долю печени. Вполне вероятно, что кто-то из его сыновей сможет стать донором. — Нам нужно немедленно переправить его обратно в Джексонвилл.