Пульс (ЛП) - Макхью Гейл. Страница 53

В любом случае, не обошлось и без странных привычек. Эмили предполагала, что у него пограничное с обсессивно-компульсивным расстройством состояние и, возможно, ему необходимо врачебное вмешательство. Он был маньяком чистоты в самых худших из возможных проявлениях. Дерьмо, да если он находил хотя бы крошку от съеденного ею сэндвича, спустя всего долю секунды в его руках уже были бумажные полотенца и чистящее средство «Windex», которыми он поспешно вытирал поверхность. Она смеялась над этим, не понимая, потому что у него в подчинении была домработница, приходившая четыре раза в неделю. Как будто ему нужно было, чтобы пентхаус сверкал к тому моменту, когда женщина придет делать свою работу.

Не надо и говорить, что Эмили пыталась избавить его от этого бзика, уверяя, что совершенно нормально оставить какую-то одежду валяться в углу. И эту битву она обычно проигрывала. Тем не менее, она считала все его бзики и привычки очаровательно милыми. Она просто любила все его многочисленные грани.

Улыбаясь, она бросила сумку и гигантскую стопку писем на кухонный стол. Гэвин пошел за ней, развалился в кресле, наблюдая, как она открывает холодильник. Порывшись в куче промокших приглашений на различные благотворительные вечера, он вытащил свою первую доставку от «Architectural Digest».

– Тут тебе письмо, – сообщил он, послав конверт скользить по поверхности стола. Открыл журнал, и его глаза принялись изучать роскошную виллу в Агрополи, расположенную на берегу Тирренского моря. – Еще я покрыл расходы по твоей кредитной карте. Думаю, раз ты собираешься скрывать свои выписки по ней в жалкой попытке отговорить меня заботиться о твоих счетах, то тебе стоит подумать о более надежном месте, нежели шкатулка для драгоценностей. – он коварно улыбнулся и небрежно пожал плечом. – Там в нижнем ящике сюрприз для тебя. Теперь и я буду делать это украдкой.

Пождав губы, она осуждающе нахмурила брови, только отрицать его правоту насчет поиска более укромного места для своих счетов она не могла. Приняв вызов, она схватила со стойки конверт и чмокнула его в пронырливый висок.

– Что ты для меня приготовил?

Не отрывая глаз от журнала, он сказал холодным, как ленивый осенний ветер, тоном:

– Я пропущу этот вопрос и позволю тебе додумать ответ самой, – слегка мотнув головой в сторону спальни, по-прежнему не отрывая ангельского блеска голубых глаз от журнала, он приподнял в улыбке уголок рта. – Иди.

Вздохнув и улыбнувшись сама себе, Эмили направилась в спальню. Подцепив пальчиком край конверта, открыла его. Ахнув, замерла, глядя на палец, порезанный краем сорванной бумаги. Пососала ранку, пытаясь облегчить боль. Она взяла конверт в неповрежденную руку, и когда жжение стало ослабевать, открыла конверт. Сердце практически остановилось, когда ее взгляд наткнулся на рукописный текст по центру.

И хотя обратный адрес указан не был, не было никаких сомнений в том, что это почерк Диллана. Эмили сглотнула и, вытащив листок, быстро развернула. Сердце сделало бешеный скачок, когда она увидела копию выплат по программе «Медикэр» от её старой страховой компании. Детальный анализ посещения врача несколькими неделями ранее. Эмили была в замешательстве, потому что очень хорошо помнила, что дала администратору новые страховые данные и адрес, и она никак не могла понять, как бумаги оказались у Диллана. Красным маркером он выделил слова «Первый триместр: внутриутробная сонограмма». В конце листа он написал:

Отсчитал назад от даты процедуры.

Мы с тобой тогда были счастливо помолвлены.

Думаю, тебе есть что мне сказать????

Если не позвонишь мне в ту же секунду, как откроешь это,

я блять свяжусь с адвокатом.

Проведя трясущейся рукой по волосам, Эмили развернулась и направилась обратно на кухню. Гэвин настаивал, чтобы они не говорили Диллану. Он твердо верил, что Диллан не заслуживает знать, что она беременна, пока они не узнают точно, кто отец. Не желая оспаривать его решение, хотя у нее были свои мысли об укрытии правды, Эмили нехотя согласилась.

Слова Оливии, сказанные пару недель назад в клубе, сиреной верещали в голове Эмили. Это могло стать бедой для неё. Не было никаких сомнений, что Диллан использует это против неё в суде, если окажется отцом ребёнка. Эта мысль била в ребра, а его образ, пытающегося отобрать малыша, ледяным осколком впивался в сердце.

Молча положив письмо прямо перед Гэвином, Эмили сделала глубокий вдох в ожидании его реакции. Она наблюдала, как, по мере прочтения, выражение его лица менялось от легкого замешательство к невозмутимости, перетекая в полноценную ярость. Глаза горели, словно горячие угли, в них пламенем пылало бешенство. Тело Эмили прошиб новый приступ дрожи, когда он вскочил на ноги, швырнув при этом журнал на стойку.

– Как, к чертям собачьим, у него это оказалось? – спросил он, и то выражение замешательства, что было на его лице всего несколько секунд назад, снова вернулось.

– Понятия не имею, – выдохнула она, по-прежнему прибывая в шоке.

Гэвин провел рукой по волосам:

– У вас когда-нибудь был общий страховой медицинский полис?

Эмили кивнула:

– Да. Когда я только приехала в Нью-Йорк, он оплатил частное обслуживание, поскольку не смог включить меня в одну из обслуживающих его фирм, не будучи женатым на мне. Он знал, что я не буду претендовать на страховку, когда начну преподавать. Но я изменила данные у администратора в тот день, когда мы узнавали насчёт теста. Не понимаю, что произошло. – Нервно теребя кулон, который ей подарил Гэвин на Рождество, Эмили почувствовала, что начинает задыхаться. – Он потащит меня в суд и попытается отобрать малыша за то, что я не сказала ему. Мне нужен адвокат. Я не могу, не смогу пройти через это. – Она подавила всхлип, сгорбившись. Положила руку на холодную гранитную стойку, чувствуя на шее руку Гэвина.

– Я не позволю забрать у тебя ребёнка, – решительно сказал Гэвин. Пытаясь восстановить дыхание, Эмили покачала головой. – Эмили, посмотри на меня, – приказал мягким шепотом. – Дрожа всем телом, она выпрямилась, её полные слёз глаза изучали его. – Даже если мне придется нанять каждого адвоката в этом долбанном городе, я это сделаю. Никогда не позволю ему причинить тебе боль таким образом. Понимаешь меня?

Хотела верить Гэвину, но не могла. Тщательно накрученные мысли не позволят. Диллан исчез, только его влияние на её жизнь не сильно ослабло. Это станет ее расплатой. Боже милостивый! Больше, чем расплатой. Она чувствовала это. Всё манипулирующее и чудовищное в нем, конечно же, проявится в подходящее время в грандиозной борьбе в зале суда, и он накажет её за все, что она утаила. Она знала, где бы он сейчас ни был, он бушевал в ожидании её звонка.

– Я должна позвонить ему, – бросила она, направившись к кабинету.

Гэвин поймал её за локоть:

– Мы не станем звонить ему, Эмили.

Выпучив глаза, вырвала из хватки свою руку:

– Если ты хоть на секунду подумал, что я попытаюсь сыграть с ним ещё в одну игру, ты ошибся. Наш блистательный план не говорить ему о ребёнке бросили нам прямо в лицо, и я не собираюсь давать ему шанс выиграть опеку.

Плохое предчувствие пробежало по спине Гэвина, и дьявол всё подери, если это не подействовало на него.

– Ты принимаешь как факт, что ребёнок – его, исходя из того, что только что сказала. Ты ведь осознаешь это, верно?

– Да ничего я не принимаю как факт! – резко ответила она, и такая горячность не вызывала сомнений. Она продолжила идти по холлу прямо к кабинету. Взяв телефон, начала набирать номер Диллана, но Гэвин выхватил его из её рук. – Что ты творишь? – возмущенно спросила. – Я звоню ему!

С тенью боли на лице, Гэвин провел подушечкой большого пальца по её дрожащим губам. Покачал головой, голос был нежным:

– Эмили Купер, сейчас ты успокоишься. Я люблю наши с тобой перепалки, но, пропади я пропадом, если ещё когда-нибудь стану спорить с тобой из-за этого ублюдка.