Лик (ЛП) - Скотт Кайли. Страница 36

Неудивительно, что люди относятся к сексу так серьезно или наоборот абсолютно несерьезно. Секс одурманивает разум и овладевает телом. Будто одновременно потерялся и тут же нашелся. Откровенно говоря, это немного пугало.

— У нас все будет прекрасно, — сказал он, дразня мочку моего уха зубами. Он потерся своей твердостью об меня. Благослови бог того, кто придумал делать шов на джинсах прямо в том месте. У меня перед глазами заплясали искорки света. Было ли также приятно и ему? Я хотела, чтобы все сложилось как можно лучше, и хотела, чтобы он оказался прав в том, что у нас все будет прекрасно.

— Малышка, просто нужно время, — произнес он, его теплое дыхание скользнуло по моей коже.

— Из-за нее, — сказала я, нуждаясь в том, чтобы все было начистоту. Никаких секретов.

— Ага, — сказал он, его голос стих. — Из-за нее.

Немножко правды.

— Эвелин, есть только ты и я. Клянусь, — он вернулся к моему рту и поцеловал меня, как будто я очень хрупкая, позволяя мне только слегка попробовать его. Познать тепло и твердость его губ.

— Подожди, — сказала я, убирая свои ноги с него.

Он сощурился на меня своими темными затуманенными глазами.

— Отодвинься. Я хочу спрыгнуть.

— Хочешь? — уголки его прекрасного рта опустились вниз. Передняя часть его джинсов сообщала о его очевидной нужде. Это с ним сделала я. Круг почета вокруг кухонного островка, возможно, помог бы с этим справиться, но я все еще чувствовала себя превосходно. Осознание этого осело внутри меня. Все эти дни с ним это делала не она. Это была я.

Я соскользнула с края столешницы, и он схватил меня за бедра, облегчая мой спуск на пол. Тем лучше. Мои ноги были неустойчивы. Он посмотрел вниз на меня, наморщив лоб.

— Есть кое-что, что я хочу сделать, — объяснила я, пальцы дрожали от нервозности и возбуждения. Сначала я разобралась с кнопкой на его джинсах, прежде чем расстегивать молнию.

Он схватил меня за запястья:

— Эй. Подожди.

Я замедлилась, ожидая услышать то, что он мне скажет. Конечно, он не попытался бы сказать мне, что не хочет этого. Каждый парень хочет или так говорит. Он выглядел озадаченным, как будто я была частью, которая не соответствовала головоломке. Я, если честно, не понимала, хочет ли он остановить меня или поторопить двигаться дальше.

— В чем дело? — спросила я, после того как он так и не ответил.

Медленно он убрал свои руки с моих запястий, освобождая меня. Он поднял их перед собой так, будто я целилась в него пистолетом.

— Ты правда этого хочешь?

— Да, Дэвид, почему это так важно? Ты не хочешь почувствовать мои губы на себе?

Мягкая улыбка искривила его губы.

— Ты даже не представляешь, как сильно я этого хочу. Но это ведь еще один первый раз для тебя?

Я кивнула, играя пальцами с поясом его джинсов, но не двигаясь дальше.

— Вот почему для меня это важно. Я хочу, чтобы все твои первые разы были идеальными. Даже этот. И я невероятно сильно возбуждаюсь даже от одной мысли о тебе, отсасывающей у меня.

— О.

— Я думал о тебе весь гребаный день. Я продолжал заниматься делами, но не мог сконцентрироваться ни на чем. Удивительно, что мы что-то сделали, — он провел пальцами по своим длинным волосам, убирая их с лица. Его руки остановились на макушке, от чего его стройный мускулистый торс вытянулся. Синяк, оставшийся после драки в баре прошлой ночью, был темно-серым пятном, портя совершенство. Я наклонилась и поцеловала его. Дэвид продолжал удерживать свой взгляд на мне, поскольку моя обнаженная грудь по-прежнему была частью меня. Глаза, губы, грудь — он, казалось, не мог решить, что привлекало его больше.

Я осторожно опустила молнию над его эрекцией. Без нижнего белья. По крайней мере, я не отпрыгнула в тот момент, когда внезапно выскочил его стояк. Двумя руками я стащила с него джинсы, освобождая член. Он торчал длинный и гордый. Такой же, как этим утром, я прижала руку к его нижней стороне, ощущая жар шелковистой кожи. Забавно, мысли о мужском достоинстве никогда особенно не возбуждали меня раньше. Но сейчас я возбудилась, о чем свидетельствуют мои стиснутые бедра.

Я двинулась дальше, и даже больше, чем немного по-собственнически.

— Ты мой, — прошептала я, и большим пальцем проследила по кругу край головки, прочувствовала выступ и спустилась к середине, изучая его.

— Ага.

Точка удовольствия находилась чуть ниже этой маленькой складки. За эти годы я прочитала достаточно журналов и наслушалась достаточно историй сексуальных подвигов Лорен, так что знала очень многое. Она очень обожала детали. Надо напомнить себе, поблагодарить ее и сводить на обед в какое-нибудь милое местечко.

Я переместила руку так, чтобы обхватить его и массировать эту область подушечкой большого пальца, желая посмотреть, что произойдет. Без мыльных пузырьков все это рассмотреть было намного легче. Долго ждать не пришлось. Особенно после того, как я немного усилила свой захват и легонько подвигала рукой. Мышцы его живота вздрогнули так, как это было в душе утром. Пальцами я нежно сдвинула мягкую кожу, массируя твердую плоть ниже, передвигая их верх и вниз — раз, два. На вершине из небольшого отверстия просочилась капелька молочно-белой жидкости.

— Вот значит как ты, черт побери, убьешь меня, — предположил мой муж гортанным голосом. — Просто на всякий случай, ты была чудесна.

Я ухмыльнулась.

Он выругался.

— Клянусь, с каждым разом, как я его вижу, он становится все больше.

Его улыбка была перекошенной:

— Ты вдохновляешь меня.

Я снова стала его гладить, и его грудь начала тяжело вздыматься при каждом вдохе.

— Эвелин. Пожалуйста.

Пришло время облегчить его страдания. Я опустилась на колени, пол подо мной был неудобным и твердым. Если вы соберетесь встать перед кем-то на колени, небольшой дискомфорт окажется очевидной частью процесса. Все это усиливает атмосферность и восприятие. Его мускусный запах выражен сильнее, чем был до этого днем. Я взяла его член в руку, уткнулась носом в его тазовую кость и глубоко вдохнула.

Он по-прежнему наблюдал. Я взглянула вверх, чтобы удостовериться. Черт, его глаза были большими и темными, они были сосредоточены исключительно на мне. Руками он схватился за столешницу позади себя, как будто он ждал, что в любое время появится дрожь, костяшки его пальцев побелели.

Когда я взяла его в рот, он застонал. Моя неопытность и его большой размер мешали тому, чтобы я взяла его глубже. Он, казалось, не возражал. Солоноватый вкус его кожи и горечь этой жидкости, его теплый аромат и ощущение его твердости слились в одно уникальное впечатление. Доставлять удовольствие Дэвида было чем-то невероятным.

Он простонал и дернул бедрами, толкаясь глубже ко мне в рот. Мое горло сжалось от неожиданности, и я начала слегка задыхаться. Он запустил руку в мои волосы, лаская, успокаивая.

— Бл*ть, малышка. Извини.

Я возобновила свои действия, терлась языком об него, вбирала его. Искала самый лучший способ вместить его в свой рот. Делала все, что можно, чтобы заставить его дрожать и сыпать проклятия. Делать минет — это так замечательно. Его рука напряглась в моих волосах, немного потянув за них, и мне это понравилось. Все это. Все, что дает возможность привести моего пресытившегося жизнью мужа в запинающийся беспорядок, доставляя ему такое удовольствие, которое заслуживало серьезного вложения времени. Его бедра безостановочно двигались, его член дергался на моем языке, заполняя рот соленым, горьковатым на вкус, веществом быстрее, чем я успевала глотать.

Это было грязно. Ладно уж. Моя челюсть немного болела. Ну и что. И мне, возможно, хотелось бы выпить стакан воды. Но его реакция...

Дэвид упал на колени и притянул меня в свои объятия. Мои ребра скрипели, а он вжимал меня в себя все сильнее и сильнее, пока восстанавливал дыхание. Я прижала лицо к его плечу и ждала, пока он немного успокоится.

— Было хорошо? — спросила я, практически уверенная в утвердительном ответе. На мой взгляд, это был самый подходящий момент, чтобы спросить.