Игра теней - Трой Николай \"Ник Трой\". Страница 61

Лестно, конечно, но не уверен, что она говорила правду. Зато я сразу ощутил в ее голосе неподдельное волнение. Это сразу придало сил, заставило сердце колотиться. Плечи сами собой раздвинулись, я стал работать мечами усерднее.

— Нет больше времени! — прокричала Лилит. — Все, Лис, Сигизмунд, отступать нужно! Цитадель — последнее убежище. Город пал.

Пробив окно дома, в конфетти из осколков стекла и рамы, выбросился кобольд с молотом наперевес, крошечным, но весьма массивным. Я отмахнулся, мой клинок аккуратно располовинил взвизгнувшего моба.

— И что дальше?! — отозвался я, рубя подскочившую парочку собратьев раздвоившегося. — Что нам делать?

Лилит услышала ударение на слове «нам».

— А ничего. Пока мы с тобой связаны контрактом — будем со всеми. И я приказываю тебе отступать в цитадель.

— Ждать смерти, дрожа как мыши?

Нет, все-таки влияние Сигизмунда не прошло даром. С чего бы это я таким воинственным стал?

Но Лилит ничего не заметила. Крикнула зло:

— У нас нет выбора! Лис, не глупи, нужно отходить! Валлах, когда за последним воином Ордена инквизиции закроются ворота, даст команду исключить из клана всех. Всех! И тогда проснутся духи-хранители. Пойми, нас они сожрут с таким же аппетитом, как и конунгов, если замешкаемся!

Думал я полсекунды. Вариант с духами-хранителями мне определенно понравился, но, глядя на разрушения и опустошение Дарквуда, что-то не верилось в его успех. Слишком много потерь, слишком много.

Так и не добив ватагу кобольдов, уж просто неприлично многочисленную, двинулись к донжону. Сначала потихонечку, отмахиваясь железками и по-над бордюрчиком, пятясь, как раки, а иногда и боком, по-крабьи; потом перешли на бег. Благо гомон и треск за спинами создавал между нашими лопатками крылья. Казалось, северные кланы решили предать Дарквуд очистительному костру. Пламя было таким высоким, что вздымалось выше домов. От этой жуткой красоты мурашки бежали по коже толпами.

Около монастыря Святого Павлентия мы встретили группу солдат и инквизиторов. При поддержке питомцев (двух здоровенных волкодавов, чья длинная серая шерсть слиплась и повисла сосульками от вражеской крови), отбивались от кружащей, подобно воронке смерча, стаи гарпий.

Пришлось останавливаться, помогать. Я истратил последний алхимический болт, о чем совершенно не жалел. Зато насладился напоследок. Надо было видеть, как он взрывается в черном небе, как осыпаются в огненных саванах летучие твари. Красота!

Лилит помогла инкам магией — налетевший ураган одним летучим гадам переломал крылья, а других заставил убраться подальше.

Чем ближе мы подбегали к донжону, тем больше встречалось уцелевшего люда. Сначала одиночек, затем попадались группы, а у самых ворот цитадели это уже был поток из закопченных, израненных и посеченных в страшной битве рыцарей, монахов и стражников.

Перед тем как шагнуть за ворота цитадели, я обернулся.

Лежащий у подножия холма город окончательно утратил свой привычный облик. Теперь это была выжженная пустыня с горелыми остовами зданий. Судя по часам в профиле, шесть тридцать утра, и рассвет уже должен был наступить. Однако сквозь дым, зачернивший облака, пробивался только мрачный серый отблеск.

— Лис! — позвала Лилит нетерпеливо.

Вздохнув, я последним шагнул за ворота, и они сомкнули створки за моей спиной.

Внутренний двор цитадели был забит народом. Всюду виделись уставшие глаза, испачканные сажей и кровью лица, слышались стоны и ругань, встревоженные вопросы. Некоторые рвали ремешки, сбрасывая посеченную броню, другие просили дать в долг абилку, третьи выкрикивали имена, ища друзей среди уцелевших в дарквудской мясорубке. Над толпой витали запахи крови, гари, пота и стали.

Сквозь толпу мы пробились довольно бойко. Первым шел здоровяк Сигизмунд. Его все знали и почтительно уступали дорогу. За ним бежала Лилит, а в кильватере двигался я, собственной персоной, успевая зыркать по сторонам. Должен сказать, у меня сложилось такое впечатление, что здесь собрались не уцелевшие защитники павшего города-столицы, а какие-то беженцы-погорельцы. Печальное зрелище.

Мы прошли в донжон. Через анфилады и залы вышли к лестнице, поднялись. Потом миновали несколько однообразных коридоров-переходов. В итоге вышли в просторную залу, оканчивающуюся широким балконом, окружавшим донжон.

— Явились? — спросил Валлах не оборачиваясь.

Министр рассматривал панораму доживающего последние часы Дарквуда, положив ладони на перила.

— Ворота закрыты, — сказала Лилит. — Можно начинать.

Мы вышли на балкон. Несколько минут провели в молчании. Потом услышали тяжелый вздох. Валлах уронил эхом:

— Можно начинать…

Он закрыл глаза, по лицу прошла судорога, лишая эмоций и превращая советника в пластмассовый манекен.

«Вышел в рилайф. Сейчас станет вручную изгонять из клана всех подряд».

Через минуту перед глазами, под аккомпанемент печального хора, появилась шильда, сообщающая, что, увы-увы, контракт с Орденом инквизиции расторгнут по желанию заказчика. Появился счетчик опыта, итоговая таблица ночных боев. Я даже присвистнул. Не думал, что за сегодняшнюю ночь я успел стольких отправить в Вальхаллу или в Подземный мир. Нет, правда, Рэмбо нервно курит в сторонке!

Заключительным мазком была выпавшая шильда, словно титры в конце фильма или занавес в театре.

И следом еще одна:

Но меня больше заинтересовала другая шильда:

Не успел я толком обрадоваться, как услышал голос Болотной Ведьмы. Лилит сказала со злым удовлетворением:

— Ну вот и началось! Наконец-то…

Над пылающим городом очень тихо, но отчетливо вознесся звук церковных колоколов, к ним присоединились ангельские голоса, читающие библейские гимны на латыни. В нескольких местах улицы окрасило голубое сияние, и…

Тот крик ужаса и боли мне запомнится на всю жизнь. Крик, порожденный тысячами глоток одновременно!

Мостовая перед донжоном вспухла, с сухим хрустом покатилась волной, словно это были круги на воде от брошенного камня. Напирающие с отчаянным торжеством воины северных кланов падали, не в силах перепрыгнуть «волну». Камни под ними тут же взрывались, высоко подбрасывая и выталкивая тела подальше. Кто поумнее, тот бросился наутек, другие получали критические повреждения или травмы, да так и оставались лежать, лелея последние единицы Здоровья. Впрочем, лежать им предстояло недолго — духи-хранители не пощадят никого из захватчиков…

— Вот так нам следовало поступить сразу, — прорычал Сигизмунд, сжимая кулаки. На его грязном лице, где кровь смешалась с пылью и копотью, блистали воинственным пылом глаза.

— И тогда, — кривя губы, ответил Валлах, вернувшись в игру, — мы наблюдали бы за смертью не только врагов, но и своих подданных. Ты хочешь устроить апокалипсис?

Здоровяк-военачальник промолчал.

В городе нарастал ор. С широкого балкончика донжона мы видели, как вскипела река Вилюжная. Взвились над черной в сумерках водной гладью щупальца гидр, тут же получая и свою порцию жертв. Хранителей было так много, что воины северных кланов разбегались в ужасе.

Над стенами, во многих местах уже имеющими прорехи, вспорхнули ангелы. Размахивая огненными мечами, погнались за «нарушителями периметра». Несладко было тем, кого они настигали.