Начало пути - Садов Сергей Александрович. Страница 71

Сама по себе встреча родственников ничем особо примечательным не стала. Можно было считать ее тренировкой перед основным действием, которое должно состояться через день после него. Официальная часть приема закончилась довольно быстро, когда представили всех тех, кого кто-либо не знал. Особый фурор произвела Ленайра, которую представили как подругу Алексея Коршунова с толстым намеком, что, возможно, в будущем… В общем, кому нужно, те все поняли. Сама же Ленайра, наряженная в вечернее платье, которое доставили из ателье вечером, совсем не напоминала ту девчонку с монстром на майке, которой она была еще вчера. Даже Инесса Васильевна, без всяких скидок, офигела. Именно так, любое другое слово лишь в малой части выражало бы ее состояние. Когда Ленайра — истинная аристократка — вошла в зал, разговоры смолкли. Почему, как… возможно, именно так прожектор затмевает собой свет свечей. Можно ли назвать ее красивой? Ну симпатичной, да, но красивой… Были здесь дамы, которые с полным правом могли бы называться красавицами. Да и возраст ее как-то не особо способствовал привлечению внимания взрослых.

Те, кто сидел, встали сразу. Ленайра вежливо улыбнулась уголками губ, слегка подняла руку, словно отпуская всех, и затихший при ее появлении зал снова наполнился шумом разговоров, но на этот раз недоуменных — кто? Откуда? Девушка неторопливо прошла мимо всех, раскланиваясь, поинтересовалась здоровьем пожилых гостей, даже не повернув головы, прошла мимо Инессы, что опять-таки не осталось незамеченным.

Остановилась рядом с Алексеем. Тот от произведенного подругой впечатления не сразу пришел в себя, но все же догадался предложить ей руку.

— Я даже не представлял, — сумел тихонько пробормотать Лешка. — Заработал кучу комплексов.

— Сам виноват, — краешком губ прошептала Ленайра.

Тут, к счастью, на помощь пришел Юрий Петрович, который и представил Ленайру окружающим. Интерес к ней возник нешуточный, но пока шла официальная часть, все еще находилось в пределах нормы, а вот потом…

Ожидаемо всем хотелось узнать, как познакомились Алексей и Ленайра, посыпались вопросы о ее семье, увлечениях. Девушка умудрилась ответить всем, не ответив ничего, при этом оставаясь предельно честной. Стоявший рядом с ней Юрий Петрович только восхищенно цокал языком. Поймал осуждающий взгляд сына и сделал вид, что рассматривает накрытые столы, выискивая какие-то недочеты.

— Синьора, вы потом преподадите мне мастер-класс умения говорить честно, полно, но не ответить толком ни на один вопрос? — шутливо поинтересовался Юрий Петрович, когда интерес к ней схлынул, благо и сама Ленайра немного устала и как-то дала понять, опять-таки не сказав ничего прямо, оставаясь предельно вежливой, что не прочь немного отдохнуть.

— В любое удобное для вас время. Только здесь практика важнее теории. Знали бы вы, на скольких приемах мне пришлось побывать. Начала-то я еще с родителями лет с пяти. Там быстро отучаешься трепать языком, даже если что-нибудь случайно услышал. А не отвечать на вопросы, когда спрашивают очень солидные и уважаемые люди, нельзя. Они ведь тоже не дураки, знают, что дети еще не понимают, где, что и кому можно говорить, а когда лучше помолчать. Вот и спрашивают их, надеясь вызнать что-то важное. Поэтому, кстати, детей стараются не брать на приемы, пока не обучат как следует. Сами понимаете, как проходит такое обучение.

— Но зачем ты посещала приемы?

— Мне приходилось, — пожала плечами Ленайра. — И мне, и Джейру. Мирла не таскали… повезло ему.

— Джейра понятно, но зачем таскали тебя? — удивился Лешка.

— Отец настаивал. Зачем… сейчас уже не узнаешь. Может быть, уже тогда понимал, что Джейр не сможет стать наследником. Или еще по какой причине.

— Ой… прости, — смутился Лешка, жалея уже, что напомнил о погибшем отце.

— Чего извиняешься? Ты ничего не сделал.

— Э-э… ну о родителях напомнил.

— Леш, я каждое утро, когда смотрюсь в зеркало, напоминаю себе родителей. Мне теперь удавиться? Ерундой страдаешь. Идем лучше к столу, что-то мне мандаринчиков захотелось.

…К счастью, на этом приеме народу было не очень много и в основном взрослые, которые тут же скучковались по интересам и завели свои разговоры. Откуда-то неслись споры про вложения в ценные бумаги, кто-то вспоминал прошедший отдых на каком-то экзотическом острове. Зашла речь и о политике, куда ж без нее?

Отец отловил Лешку довольно быстро.

— Уведи оттуда Снежану.

— Что? — удивился сын.

Юрий Петрович кивнул в сторону одной из групп гостей. Лешка обернулся. Ого. Там и тетя Инесса, и Марианна Витальевна, а это значит, сейчас пойдут разговоры про «эту страну», про Европу и Азию. Но самое главное, там рядом стояла Ленайра и внимательно слушала. Совсем плохо. До «страны», Европы и Азии ей не было никакого дела, но вот к либерализму она относилась с брезгливостью. Как к какой-то стыдной болезни, отстаивая идею империи. То ли в силу титула рода «Хранитель империи», то ли действительно это считала лучшим устройством, то ли еще почему, Лешка предпочитал с подругой на эту тему не дискутировать. Отец его одно время пытался убедить девочку в пользе демократии и либерализма. Сначала вроде бы все было неплохо — она внимательно слушала, иногда даже что-то записывала к себе в блокнот. Потом, когда начала читать работы разных философов и политологов, стала приводить свои доводы и задавать неприятные вопросы. Споры Юрий Петрович прекратил в тот момент, когда понял, что у него не остается аргументов на возражения девочки. Ленайра, в общем-то, если ее не доставать всякими идеями на тему обустройства идеального государства, тоже не затевала дискуссий, но могла ответить, если какое-либо высказывание ее задевало. Чем может закончиться спор ярых либералок, причем не очень умных, и девушки, которую с момента рождения готовили взять на себя ответственность за судьбу огромной империи, и соответственно подготовленной? Да она даже утверждение «дважды два — четыре» проверяла по нескольким источникам и не принимала на веру.

В другое время Лешка с удовольствием посмотрел бы, как подруга размажет дамочек в споре, но не в этом случае. Тем более что заметившие интерес необычной гостьи к разговору стали подтягиваться и остальные. Инесса, возомнившая, что все подошли послушать именно ее, распалилась еще больше и принялась убеждать, что давно пора избавиться от имперского сознания… Что надо брать пример с развитых стран и тому подобное… Ленайра нахмурилась…

— А уж если выпало родиться в империи, то лучше жить в провинции, у моря…

Эту фразу Леша и расслышал, когда подошел забрать подругу. Эх, не успел! Знал, что именно она запросто выводит из себя Ленайру. «Взгляд мещанина, проецирующего свою мещанскую идеологию на весь мир» — это самое слабое из определений, которое дала девушка, когда впервые ее услышала. Причем автора этих строк Ленайра, как ни странно, уважала. Лешка тогда удивился такому подходу. Не терпеть фразу из его стихов, но хорошо относиться к самому поэту.

— А что тут странного? — удивилась Ленайра. — Каждая мысль хороша на своем месте в своем контексте. А я терпеть не могу, когда такие вот цитаты вставляют в разговор, подкрепляя сомнительные аргументы.

Лешка тогда не очень понял, о чем это, но и не так уж сильно заинтересовался, чтобы разбираться. Такие абстрактные понятия навевали на него скуку. Он был весьма конкретным человеком, предпочитающим ясность формулировок и не любившим ребусов.

— О! Госпожа Инесса… Васильевна… — Разговоры смолки, и все разом повернулись к девушке, которая совершенно невозмутимо смотрела на Инессу. То, что Ленайра сама, впервые за вечер, стала инициатором разговора, всех удивило, а потому сейчас внимание гостей было направлено на нее. — Очень интересная фраза… Я тоже люблю этого поэта.

— А? — Кажется, Инесса даже не догадывалась, что произнесенные ею слова принадлежат какому-то поэту. Фраза, в общем-то, расхожая, повторяемая многими, и услышать ее кто угодно мог где угодно. — Я…