Дни крови и света - Тейлор Лэйни. Страница 68

— Сколько времени вам понадобится на сборы? — спросил Акива, чувствуя комок в горле.

Взгляд Кэроу снова метнулся к двери, и Акиву бросило в жар. Как только ангелы улетят, она пойдет к Волку, они вместе станут решать, что делать дальше; куда бы ни полетели повстанцы, Кэроу везде будет с Тьяго, и никогда — с Акивой. Его охватила неудержимая ревность.

— После всего, что он с тобой сделал…

Кэроу отпрянула и замотала головой, запрещая ему приближаться, спрашивать, думать.

— Не смей, — яростно прошептала она, сверкая глазами, в которых стояли слезы и отчаяние. — Не суди.

По старой привычке Кэроу потянулась к ямке у ключиц, где когда-то висела на шнурке счастливая косточка. В первое утро, когда было пора расставаться, они разломили амулет и загадали желание. Это превратилось в ритуал — они касались счастливой косточки при каждой встрече. Со временем их желания расцвели в огромную прекрасную мечту об обновлении мира, но первое желание было совсем простым: оба загадали, чтобы снова встретиться.

— Прощай, — сказала она, резко опустив руку.

Разорвалась последняя связующая нить… «Пока жив, остается шанс…» Какой шанс?! Шанс, что все станет лучше? Как он обещал Лираз во время южных рейдов?

Акива набросил чары невидимости на себя и сестру и вылетел в ночь.

«Все станет хуже.

Всегда все становится хуже».

84

Апокалипсис

Присутствие Акивы всегда дарило тепло, а уход повергал в холод. Кэроу застыла у окна, ощущая невыносимую тоску… и злость. Кэроу по-детски злилась на Акиву, ей хотелось броситься на него с кулаками, обнять его из последних сил, вжимаясь в его тело в поисках тепла и защиты.

Кэроу понимала, что с каждым ударом крыла пропасть между ними увеличивалась, и еле сдерживала рыдания. Исса обняла ее за плечи.

«Ищи тепло и защиту внутри себя», — подумала Кэроу, отстраняясь. От предстоящего не спасут никакие двери и засовы, и крошечный нож в голенище ботинка вряд ли поможет. Не стоит рассчитывать и на других, даже на Акиву. Нужно все выдержать самой, отыскать в себе силы.

«Будь той, кем считал тебя Бримстоун, — приказывала себе Кэроу, надеясь вызвать прилив уверенности из какого-нибудь неизвестного ей источника глубоко внутри себя. — Будь той, кто нужен захороненным душам и всем живым тоже».

— Милая моя девочка, — вздохнула Исса. — Знаешь, в этом нет ничего страшного.

— Ничего страшного? — Кэроу ошарашенно уставилась на нее. В чем нет ничего страшного: в контрабанде человеческого оружия в Эрец, в явлении серафимов народу здесь? Играя на человеческой вере, ангелы получат доступ к оружию массового поражения и превратят оба мира в сущий ад… Что она наделала?! Почему пустила это мерзкое существо в Эрец, зная, как отравлена его душа и какими страшными знаниями оно обладает? Зачем она с ним связалась? Надо было прикончить его сразу. Допущенные ею ошибки ставили под угрозу существование двух миров!

Ничего страшного?!

— Ты любишь его, — сказала Исса, и Кэроу вздрогнула от неожиданности.

— Нет… — запротестовала она, привычно стыдясь своих чувств.

— Дитя мое, неужели ты думаешь, что я совсем тебя не знаю? Я не обещаю вам легкой жизни. Прекрати наказывать себя за то, что любишь его. Ты всегда чувствовала, что за ним — правда, твое сердце не ошибалось. Твое сердце — твоя сила. Умоляю, не стыдись своих чувств.

Кэроу заморгала, смахивая навернувшиеся слезы, — и ей было больно как никогда. Неужели Исса не видит, что это невозможно… Зачем так мучить, зачем говорить об этом, будто все возможно? Этим мечтам никогда не осуществиться.

Кэроу замкнулась, пряча свою боль. «Будь как кошка», — вспомнила она свое давнее желание и рисунок из потерянного альбома. Кошка, взирающая сверху вниз с высокой стены загадочным бесстрастным взглядом. Она не даст себя погладить, ей никто не нужен, даже Акива.

— Не важно, — ответила она. — Он улетел, нам тоже пора. Нужно предупредить остальных.

Кэроу окинула комнату взглядом: зубы, инструменты, кадильницы — все это нужно забрать. Стол, кровать, дверь придется оставить, а жаль. В ущельях и шахтах Эреца у повстанцев такой роскоши не будет. Стало очень страшно, словно Кэроу выставили за порог, во мрак и неизвестность.

— Исса, куда мы теперь? — с дрожью в голосе спросила она.

Темны, неисповедимы пути судьбы. Позже Кэроу задумывалась, куда бы направились повстанцы, как бы все сложилось — иначе, неизвестно как…

Если бы Доминион не прибыл раньше.

Химеры стояли во дворе, готовые к отлету, когда в отдалении послышался звук, такой обыденный в любом другом месте Земли, но совершенно неуместный в пустынной тишине: настойчивый, беспрерывный гудок и хруст щебня под шинами автомобиля, несущегося по неровной местности. Химеры взлетели повыше, чтобы посмотреть, что происходит.

Сердце Кэроу замерло. Из пассажирского окна грузовика кто-то махал руками и что-то кричал.

Зузана.

Грузовик забуксовал и остановился. Зузана выскочила и побежала к касбе.

Кэроу с ужасом догадалась, что произошло.

— Ангелы! Ангелы! Ангелы! — вопила подруга, задыхаясь. Ее лицо было бледным и испуганным. — Их сотни. Сотни. У нас. Все. Сходят. С ума.

Мик догнал подругу и встал рядом.

Химеры лавиной подлетели к ним.

Зузана, увидев что-то за спиной подруги, изумленно разинула рот.

Жар.

Кэроу обернулась — перед ней стоял Акива. Мир расплывался перед глазами, она видела только прекрасное лицо, полное раскаяния.

— Мы опоздали, — сказала она, пытаясь объять умом эту новость.

Человеческий мир больше никогда не станет прежним.

Химеры замерли в напряжении, готовые броситься на ангелов по знаку своего генерала, но знака не было. Легендарная, совершенная красота серафимов резко контрастировала с чудовищной внешностью «тварей». Кэроу, глядя на свои творения человеческими глазами, поняла, что произойдет, если химеры выступят против Доминиона. Явление серафимов сочтут благой вестью. А за кого примут химер? За демонов, чудищ, исчадий ада…

Апокалипсис.

— Нет, это только начало, — сказал Акива.

Он положил руку на сердце. Кэроу знала, что сейчас он обращался только к ней. Сердце разгорелось, как будто Акива касался ее груди.

— Идемте с нами, — предложил он Тьяго, стоявшему рядом с Кэроу. Огненные глаза вспыхнули. — Вместе мы сможем их победить. У меня тоже есть войско.

Эпилог

Киринские пещеры. Только разветвленные коридоры помогают сохранить перемирие между двумя армиями: они никогда не встречаются.

Незаконнорожденные даже сквозь толщу камня чувствуют тошнотворное действие хамс: фантомы, разъяренные черной летописью убийств на пальцах врагов, дают выход своей ненависти, прижимая хамсы к стенам пещер. Обе стороны только и мечтают о том, чтобы поотрубать врагам руки и выбросить их в пропасть.

Акива уговаривает братьев и сестер, что магия глаз дьявола не проникает сквозь камень, но серафимы не хотят признавать очевидное. Он все время вспоминает про Азаила.

— Он бы уже давно усадил всех играть в кости, — жалуется Акива.

— Ничего, музыка помогает, — отвечает Лираз.

Она говорит не о музыке пещер — флейты ветра нагоняют тоску и ужас на обе армии, хотя это у них общее. Незаконнорожденным снится страна призраков, химерам — могила, в которой погребены души их близких. Тоскливые звуки успокаивают только Кэроу: это музыка ее детства, ее колыбельная. Сон ее глубок и крепок.

Под сводами самой большой пещеры, где обе армии собрались накануне битвы, звучит скрипичная соната, мелодия из другого мира. Все слушают молча.

Общий враг. Общая цель.

Так утверждают командиры. Многие бойцы считают, что это временно. Кэроу, Волк, Акива и даже Лираз надеются, что вековая ненависть успеет раствориться за то время, пока у химер и серафимов есть общий враг.