Из праха восставшие - Брэдбери Рэй Дуглас. Страница 30

— Прислушайтесь, — сказал Тимоти.

Послесловие

Как семья собралась в одно место

Откуда я беру свои идеи и сколько нужно времени, чтобы превратить идею в рукопись?

Когда — девять дней, когда — пятьдесят пять лет.

В случае «Из праха восставших» начало было положено в 1945 году, а завершилась работа над книгой только в 2000-м.

В случае «451° по Фаренгейту» идея появилась у меня в понедельник, а уже через девять дней был готов первый краткий вариант.

Так что все зависит от обстановки и настроения. Если роман «451° по Фаренгейту» возник необычно быстро, так и писался он в необычное время — это был период охоты на ведьм, ушедший в прошлое вместе с пятидесятыми годами и Джозефом Маккарти.

Семейство Эллиотов, герои «Из праха восставших», возникло еще тогда, когда мне было семь лет. Каждый год с приближением Хэллоуина моя тетя Нейва загружала нас с братом в свой дряхлый фордик и везла в Октябрьскую Страну собирать кукурузные стебли и оставшиеся в поле тыквы. Мы относили свою добычу в бабушкин дом, заваливали тыквами каждый свободный угол, складывали стебли на веранде и расстилали кукурузные листья от гостиной до внутренней лестницы и вверх, чтобы можно было не шагать по ступенькам, а соскальзывать.

Тетя превращала меня в колдуна с большим восковым носом и прятала на чердаке, сажала брата в засаду под ведущей на чердак лестницей и предлагала своим Хэллоуиновым гостям прокрадываться в дом в кромешной темноте. Вся атмосфера таких праздников была пронизана буйным весельем. С этой, воистину волшебной тетей (она была старше меня на какие-то десять лет) связаны у меня едва ли не самые дорогие воспоминания.

Лишившись общества своей бабушки, дядюшек и тетушек, я вскоре почувствовал, что следовало бы отразить их на бумаге в назидание потомкам. Мало-помалу у меня вызрела идея этой Семьи, людей в высшей степени причудливых, необычных, даже гротескных, которые вполне могли бы быть — а могли бы и не быть — вампирами.

К тому моменту, когда я закончил свой первый про них рассказ, мне было уже двадцать с небольшим, и я писал для журнала «Weird Tales» [27] по роскошной ставке полцента за слово. Я напечатал там значительную часть своих ранних рассказов, ничуть не помышляя, что эти рассказы далеко переживут опубликовавший их журнал.

Когда же мою ставку повысили до целого цента за слово, я почувствовал себя настоящим богатеем. Я писал рассказы и продавал их по пятнадцать, двадцать, иногда — двадцать пять долларов за штуку.

Цикл историй о Семье начался с «Семейной Встречи»; в «Weird Tales» ее не взяли. Они и раньше жаловались, что рассказы у меня какие-то не такие, и советовали писать что-нибудь традиционное — о кладбищах, предрассветном мраке, таинственных незнакомцах и кошмарных убийцах.

Однако, при всей моей любви к Марли, я не мог бесконечно эксплуатировать его и прочих призраков, водивших хороводы вокруг Скруджа. В «Weird Tales» хотели что-нибудь вроде Эдгарпоэвского «Амонтильядо» или ирвинговского призрака, швырявшего свою тыквенную голову. [28]

А у меня такие не получались. Сколько я ни пробовал, мои рассказы неизменно сворачивали на что-нибудь этакое о человеке, который вдруг осознал, что внутри него находится скелет, — и до смерти испугался этого скелета. [29] Или о банке, в которой плавают жуткие, загадочные твари. [30] До поры до времени мне удавалось пропихивать эти рассказы в «Weird Tales», пусть и со страшным скрипом, однако, получив по почте «Семейную Встречу», они возопили «Хорошенького понемножку!» и отослали рассказ обратно. Я не знал, что с ним делать дальше, потому что в Соединенных Штатах было тогда очень мало покупателей на такой товар. По случайному импульсу я отправил «Семейную Встречу» в журнал «Mademoiselle», [31] где год назад напечатали мой коротенький рассказ, посланный мною точно так же, по случайному импульсу. Прошло много месяцев, я совсем уже решил, что бандероль где-нибудь затерялась, и вот вдруг приходит телеграмма из редакции, где говорится, что они там долго спорили, как бы так половче изменить мой рассказ, чтобы он гармонировал с их журналом, и в конце концов решили изменить журнал, чтобы он подходил под рассказ!

Они выстроили весь октябрьский номер вокруг моей «Семейной Встречи» и заказали Кей Бойл со товарищи несколько эссе подходящего к случаю содержания. Более того, для оформления этого номера они наняли Чарльза Аддамса, который снабжал тогда своими весьма нетрадиционными карикатурами журнал «Нью-Йоркер» и как раз начинал серию рисунков о своей собственной, прелестной и экстравагантной семейке Аддамсов. Он создал великолепный разворот с изображением моего «Октябрьского Дома» и членов Семьи, слетающихся к нему по воздуху и сбегающихся по земле.

После выхода журнала в свет мы много раз встречались с Аддамсом в Нью-Йорке, и это было очень здорово — мы решили стать в некотором роде соавторами: я напишу целый ряд таких рассказов, а Аддамс все их проиллюстрирует; в конце концов мы соберем все накопившиеся материалы — и текст, и рисунки — в книгу. Минули годы, кое-что из задуманных рассказов было написано, мы с Чарли поддерживали контакт, но шли каждый своим путем. В мои планы относительно этой книги вмешалась нежданная-негаданная удача: я получил заказ на сценарий для фильма Джека Хастона «Моби Дик». Однако я продолжал пусть изредка, но все же навещать своих любимых Эллиотов. Рассказ «Семейная Встреча» писался безо всяких мыслей о возможном продолжении, а в итоге он стал краеугольным камнем, к которому постепенно пристроилась вся история Эллиотов — их появления и ухода, их удач и неудач, их любви и скорби. К тому времени, как был написан последний из этих рассказов, Чарльз Аддамс успел уже отойти в мир иной, населенный его и моими созданиями.

Такова, если вкратце, история «Из праха восставших». Стоило бы добавить, что все персонажи этой книги срисованы с родственников, навещавших бабушкин дом в далекие дни и вечера моего детства. Дядюшка Эйнар вполне реален, да и имена всех остальных героев тоже принадлежали самым настоящим кузенам и кузинам, дядюшкам и тетушкам. Давно почившие, они зажили снова в дымоходах и колодцах, в подвалах и на чердаках моей фантазии, сохраненные там любовью этого парня, который был когда-то фантастически молод и воспринимал чудо Хэллоуина как едва ли не главное изо всех чудес мира.

Совсем недавно любезные сотрудники фонда Чарльза и Ти Аддамсов прислали мне копию моего письма Чарли, сплошь заполненного восторгами по поводу великолепной иллюстрации к «Семейной Встрече» и планами совместной работы над иллюстрированной книгой. Приведу небольшие выдержки из этого письма, датированного 11 февраля 1948 года и напечатанного на моей давно скончавшейся пишущей машинке:

«…позволь мне сказать, что я не представляю себе эту книгу без твоего участия… Чем-то она будет похожа на „Рождественскую песню“: Хэллоуин за Хэллоуином люди будут покупать ее, как они покупают Диккенса перед Рождеством, чтобы читать у камина, притушив свет. Хэллоуин — время в году, особо отведенное для рассказывания историй.» «…Я верю, что так оно и будет, много истовее, чем во что-либо другое в своей писательской карьере. Я хочу, чтобы и ты занялся этим совместно со мной».

Когда я получил эту копию, мой агент как раз вел с «Уильямом Морроу» переговоры о публикации «Из праха восставших», а потому весьма поэтично, что на обложку издатели поставили великолепный рисунок Чарли. Как хотелось бы мне, чтобы Чарли был сейчас с нами и мог взглянуть на успешное завершение нашего давнего проекта!

Рэй Брэдбери. Лето 2000