В огне аргентинского танго - Алюшина Татьяна Александровна. Страница 8

Впрочем, справедливости ради надо отметить, что Лизе в себе все нравилось и вполне устраивало, и никакими комплексами неполноценности она не страдала ни разу, благо поклонников и ухажеров у нее не переводилось, и успехом у мужчин она пользовалась устойчивым и повышенным.

А тут вот смотри ж ты, зацепило что-то.

– Лизавета, неужели это ты? – весело окликнул ее Протасов, когда после долгих тостов и закусывания гости, наконец, стали выбираться из-за стола танцевать.

– Я что, так сильно изменилась? – рассмеялась она в ответ.

– В некоторых местах да, – расхохотался Глеб, прямо намекая на ее «выдающуюся» грудь, – я последний раз тебя видел лет семь или восемь назад. Тебе двенадцать или тринадцать едва исполнилось, ты и тогда была совершенно очаровательной, но сейчас превратилась просто в красавицу.

– Ну, ты тоже возмужал, – веселилась она в ответ, – говорят, начальником большим стал, женился, дочь у тебя родилась.

– Все так, все так. – кивнул Протасов и, поискав кого-то взглядом в толпе, махнул призывно рукой, дождался, когда к ним подошла его жена, и представил: – Знакомься, это моя жена Ольга.

– По-настоящему очень приятно, – искренне улыбнулась ей Лиза и протянула руку. – Кирилл говорил, у вас дочь родилась. Поздравляю от всей души.

– Спасибо, – пожала ей руку Ольга, но держала она себя гораздо более холодно и отстраненно, чем открыто излучающая дружелюбие Лиза. Повернувшись к мужу, светским тоном предложила: – Идем, там сейчас начнутся какие-то конкурсы.

Лиза почувствовала укол неприязни к этой женщине, но резко одернула себя мысленно: а с чего эта Ольга должна рассыпаться в искренних симпатиях к ней, она ее первый раз видит. И пошла вместе с четой Протасовых в образованный гостями полукруг возле сцены.

Там проходили всяческие шутливые соревнования, в которых с большим энтузиазмом и весельем принимали участие гости и сам хозяин торжества.

– А сейчас объявляется особый приз! – объявил ведущий. – Кто готов станцевать настоящее танго? Ну что, господа… – он обвел изучающим взглядом публику, музыкант за ударной установкой на сцене дал мелкую барабанную дробь. – Есть желающие и умеющие?

– Глеб, ты же сам говорил, что тебя в Аргентине научили, – подошел к ним раздухарившийся Кирилл, громко призывая друга принять участие в конкурсе.

– Танго, Кирюша, танцуют вдвоем, а Ольгу я пока не научил, – развел руками Глеб.

– Так у нас Лизавета профессионал, я разве тебе не говорил? – энергично и вдохновенно настаивал Кирилл. – Да ты должен помнить, она ж еще маленькой танцами занималась.

Барабанная дробь продолжала нагнетать, а ведущий призывать…

– А ты знаешь, что есть нескольких разновидностей танго, и вариантов исполнения его множество? – спросила у Глеба Лиза, сама не понимая, отговаривает она его или, наоборот, подбивает согласиться и рискнуть.

– Знаю, – кивнул Протасов.

– И какое из них ты танцуешь? – лукаво улыбнулась она.

– Любое, какое сыграют, – усмехнулся он и протянул ей руку приглашающим жестом. – Ну что, пойдем попробуем, Лизавета?

– Пойдем, – вложила свою маленькую ладошку в его руку Лиза.

– Ага! – обрадовался ведущий. – Кажется, у нас есть одна пара! Найдутся ли еще желающие посоревноваться? – Он вновь обвел взглядом собравшихся, но желающих не обнаружилось. – Ну что ж, в таком случае мы будем оценивать профессионализм исполнения и решать, отдавать ли наш загадочный приз этой паре. Вы готовы? – обратился он к Лизе с Глебом.

– Вполне, – ответил за двоих Протасов.

И, удивив Лизу, по всем канонам танцевальных правил, раскрутив, отодвинул партнершу на вытянутую руку для поклона зрителям. Лиза присела, склонив голову в классическом приветствии, Протасов сдержанно поклонился, легко перевел партнершу на другую сторону, и они, повторив приветствие, под довольно бурные аплодисменты и громкое подбадривание заняли исходную позицию.

Как только Лиза вложила свою руку ему в ладонь, как только его рука легла ей на спину, ее словно шибануло током! Она заглянула ему прямо в глаза и в один миг ощутила нечто непередаваемое – страсть, огонь, этого мужчину, всего, каждый изгиб его тела, словно чувствовала каждую его клетку всей кожей, их абсолютно идеальное совпадение телами именно для этого танца, бесконечное доверие этому мужчине, желание его… и свою полную свободу!

И грянуло танго!

И весь мир пропал для них – не было ни этого зала ресторана, ни людей, ни времени, никого вокруг – только музыка, только огненное танго и они вдвоем, как единое целое!

В Аргентине говорят, что в танго главное – не умение правильно исполнять все па, главное – испытывать желание, страсть к партнеру, только тогда танго становится настоящим.

То, что сейчас происходило между этими двумя, было не просто желанием и не просто страстью – это было узнавание через века и жизни, абсолютное доверие и абсолютное извечное противостояние мужчины и женщины – песня о великой любви и великой скорби!

Пауза! И… Трам! Та-та-дам-м-та-тай-да! – утверждал мощно рояль!

Лиза чувствовала каждое его движение еще до того, как он его начинал делать, ощущала его сильные мышцы, перекатывающиеся под одеждой. Она шла за ним безоговорочно и была одновременно покорной партнершей и непокорным огнем в его сильных, умелых руках, укрощающих ее и поющих ей свою песню любви! Она смотрела ему в глаза и плавилась от силы чувств, которые он изливал на нее.

Трам! Та-та-дам-м-та-та-й-да! – стонали, рыдали скрипки!

Она доверяла ему, но пела свою песню свободы, свободы женщины, которая выбирает мужчину сама, а он вел, усмирял и обещал огненную любовь, за которую любой платы не жалко! Даже жизни!

Великолепные танцовщики, так совпавшие пластикой и чувством, дыханием музыки, исполнявшие этот танец с наивысшим мастерством, с полной отдачей, они растворялись друг в друге, дышали страстью, признавались телами и взглядами друг другу в любви…

Трам! Та-та-дам-м-та-та-й-да! – сексуально хрипел аккордеон!

И-и-и… Последний мощный аккорд!

Последний выпад! Он перекинул ее через свою руку и наклонился над ней, а Лиза прогнулась, откинувшись на его ногу и руку и одновременно изящным движением выкинув ногу вперед.

Они смотрели друг другу в глаза, задержавшись дольше положенного в этом состоянии, немного запыхавшись, и тонули, тонули, плавились в обоюдном узнавании, в страсти и любви…

В зале стояла абсолютная, звенящая тишина… и вдруг грянули аплодисменты со всех сторон и громкие крики «браво!», «офигеть!», восторженный свист, требование «бис!»

Лиза с Глебом словно опомнились – он легко поднял партнершу, широким красивым движением раскрутил для поклона зрителям, потом перевел на другую сторону – второй поклон. Крики и аплодисменты стали еще интенсивней. Глеб и Лиза посмотрели друг другу в глаза, улыбаясь, светясь радостью открытия и познания великой тайны и страсти.

Глеб рассмеялся на один из громких выкриков, требующих повторения, притянул Лизу к себе, приобнял одной рукой за талию, заглянул в ее счастливые веселые глаза, и они, не сговариваясь посмотрели на зрителей. Лиза рассмеялась, вторя Глебу, поклонилась еще раз и, поднимая голову после поклона, наткнулась, как ударилась со всего маха, на единственное лицо в толпе гостей, которое не улыбалось, не смеялось и не разделяло общего восторга.

На нее в упор глядела Ольга. Холодным, тяжелым, презрительным взглядом. Лизу словно ледяной водой облили. Протасов тут же уловил в Лизе эту эмоциональную перемену, проследил за ее взглядом и увидел жену среди скандирующей публики, уговаривающей их повторить танец.

И вся радость, новая открытая любовь и вдохновенность, которыми только что было освещено его лицо, сошли с него вместе с улыбкой, как акварель с листка бумаги под проливным дождем.

Они подошли к зрителям, вежливо, но твердо отказались от настойчивых предложений станцевать что-нибудь еще. Но тут их вызвал на сцену ведущий для вручения приза.

Шоу должно продолжаться!