Воздушный стрелок (СИ) - Демченко Антон. Страница 42

— Ты специально это сделал. — Ткнул меня пальцем в грудь Бестужев, когда вокруг не осталось никого, кроме все той же, довольной, словно придавившая мышку кошка, Вербицкой.

— Кхм…

— Ай, оставь. — Отмахнулся Леонид, проследив мой выразительный взгляд, обращенный на Машу, тут же состроившую из себя олицетворение наивности. Ну да, ну да, это у нее замечательно получается. — Она в курсе дела и поставила ту же сумму и на тот же исход, что и твой агент.

— МОЙ агент? — «Удивился» я, и Леонид надулся. Правильно. Если уж не смог сохранить в тайне такое дело, то не надейся, что с твоими секретиками не поступят так же.

— Ладно-ладно. Это был мой агент. Доволен? — Бестужев тяжело вздохнул. — И все-таки, ты сделал это специально. Я уверен.

Засунь свою уверенность подальше, дорогой друг-товарищ. Я не собирался устраивать шоу мастера Эфира. Кто знает, тот знает, а остальным и не надо.

— Машенька, милая, скажи пожалуйста, тебе не стыдно? — Вздохнув, обратился я к однокласснице.

— Стыдно? За что? — Захлопала ресницами наша актриса.

— Ты же ополовинила мой выигрыш. Фактически, ограбила сироту. — Улыбнулся я.

— Хм. Прошу прощения, но… где доказательства? — Мило улыбнулась девушка. — Я вообще, не понимаю о чем ты говоришь, д о р о г о й…

— Она воспользовалась услугами того же агента. — Вздохнул Леонид. — Ну, и сам он тоже поучаствовал.

— А думать надо было, кого в агенты выбирать. Солидарность рода, слышал о таком? — Рассмеялась Вербицкая. — Твой агент, Леня, мой родной брат. Неужели, заметив, как вы с ним секретничаете, я не поинтересовалась, о чем шла речь?

— Издержки системы. — Фыркнул я, в ответ на печальную гримасу, скорченную Бестужевым.

Это был очень долгий день. И слишком насыщенный, тем более, для пятнадцатилетнего пацана. Так что, добравшись до дома, я даже не стал заморачиваться с приготовлением ужина и, бросив сверток с выигрышем на стол… почти две тысячи рублей, между прочим… поплелся в спальню.

Утром, я поднялся отдохнувшим, но вот насчет свежести… Хм. Мда… Приняв душ, я вышел в общую комнату, и мой взгляд упал на брошенные на столе конверт и сверток. Мотнув головой, я решил разбираться с делами на сытый желудок и двинулся готовить завтрак.

С подозрением осмотрев имеющийся в холодильнике выбор, я решил, что сегодняшний завтрак должен быть посущественнее и, выудив из морозилки солидный шмат мяса, принялся пластать его куцыми «воздушными лезвиями». Получилось четыре порции. Воздух вокруг разложенного на разделочной доске мяса, нагрелся, и через несколько минут я бросил первые два куска, прямо на раскаленную ребристую поверхность плиты, предварительно сбрызнутую маслом. Пока мой завтрак подрумянивался, я как раз успел порезать овощи и приготовить лимонный соус.

На все про все, у меня ушло едва ли четверть часа, но я все равно, чуть слюной не изошел, когда по комнате пополз сногсшибательный аромат жаренного мяса.

Стейки на тарелку, крупную соль в плошку, салат в миску, и все это на стол. Оголодавший за прошедшие сутки, желудок что-то радостно рявкнул и… Через десять минут я задумчиво глянул на опустевшую посуду, покосился в сторону кухни, но, в конце концов, оставил мысль о добавке и решил заняться делами.

И тут меня ждал облом. Браслетов-то, нет… а значит, ни позвонить кому, ни в Паутинку залезть, не получится. Пришлось отбросить мысль о созвоне с Леонидом с последующей отмазкой от посещения гимназии и, вздохнув, выбираться из дома.

Алексеевские ряды встретили меня непрекращающимся гомоном снующих туда-сюда покупателей. Нырнув в первый же попавшийся магазин подходящего профиля, я недолго думая, выбрал себе «Дакомовский» браслет из той же линейки, что и прошлый, купленный в этих же рядах, разве что, на этот раз, артефакт был из разряда действительно «неубиваемых». Но и цена у него оказалась соответственная. Почти шестьдесят рублей. И еще десятка ушла на «чужой» кристалл-идентификатор. Гады. А в прошлый раз было дешевле… в два раза. У-у… крохоборы.

Скинув свой новый номер Леониду, я ничуть не удивился тому, что спустя минуту, браслет задрожал сообщая о входящем вызове.

— Кирилл, здорово. — Тут же затараторил Бестужев. — Слушай, а можно увеличить количество человек в группе? А то, у нас желающих сходить в музей набирается, чуть ли не в полтора раза больше.

— Извини, Лёнь, но мне кажется, пока не время обращаться к Федору Георгиевичу с таким вопросом. У него, сейчас, другим голова забита… Извини. — Покачал я головой.

— О… И ничего нельзя сделать? — Погрустнел Бестужев.

— Вряд ли. Я, по крайней мере, не возьмусь.

— А…

— Можешь попытаться узнать у своего отца, но если я не ошибаюсь, и он достаточно информирован, то скажет тебе, то же самое. — Перебил я приятеля.

— Понятно. — Медленно проговорил Леонид, и тут же повеселел. — Ладно. Ты как, сегодня почтишь гимназию своим присутствием, или будешь изображать раненого героя?

Глава 8. Иногда, читая между строк, рискуешь вычитать не то

Мне нужно отдохнуть. Это очевидно. Вал событий скоро просто погребет меня под собой. И в то же время, я понимаю, что времени на отдых у меня нет. Дамокловым мечом нависает ситуация с братом Ирины Михайловны. Ждет встречи глава рода Бестужевых, нервирует странная суета Громовых… а тут еще и Григорий Винокуров нарисовался.

Вот он, стоит передо мной, и ждет ответа на свой вопрос. И что я ему должен сказать?

— Господин Винокуров, я не понимаю, о чем вы говорите. — Развожу руками.

— Вы, господин Громов, могли выиграть, но не стали. Вы мастер Эфира, это я знаю точно. Так, почему? — Григорий сверлит меня сердитым взглядом и, кажется, совершенно не намерен отступать. А придется. Я не намерен всем и каждому объяснять свое нежелание становиться инструментом для доказывания чьей-то силы. А полная победа в тройном поединке стала бы красной тряпкой для желающих показать свою крутизну «мажоров». С другой стороны, бился бы я с каждым из этих «недомушкетеров» по отдельности, сам прослыл бы забиякой. То есть вошел бы в когорту все тех же меряющихся своими… хм, техниками, юных балбесов. Те же яйца, вид сбоку. Нет уж. Частичный проигрыш был золотой серединой… заодно и денег поднял. Будет на что баню поставить вместо сожженной конюшни, не залезая в и так уже основательно распотрошенную кубышку. Но объяснять все это? Увольте.

— Это ваши домыслы. На полигоне я сделал все, что мог. — Качаю головой.

— Скорее, все что хотел. — Хмыкнул Винокуров… и сменил направление атаки. — До меня дошли слухи, что вы тренируете своих двоюродных сестер, могу ли я поинтересоваться возможностью присоединиться к этим занятиям?

— Хм. Мы привыкли тренироваться вместе. Это единственная причина, почему, время от времени, сестры составляют мне компанию. Извините, господин Винокуров, но мне пора идти…

Вот ведь вцепился, а… Я отвесил своему собеседнику короткий поклон и, не дожидаясь ответа, слинял. Благо, до звонка осталась всего пара минут.

Хм. Интересный вопрос… и ведь он не первый, кто мне его подкидывает. С чего бы это, спрашивается…

Но, поразмышлять на эту тему, мне не дал вошедший в класс учитель. История… для меня, человека из другого мира, этот урок должен был бы стать одним из самых интересных. Если бы не одно «но». Память Кирилла хранила, пусть и в общих чертах, довольно большой объем знаний. В том числе и об истории. Вот только, сравнивая наши знания, я так и не понял, когда же здешняя история пошла иначе, чем Там. Когда выжил и занял престол Иоанн Иоаннович, сын Ивана Грозного, здесь зовущегося Монахом? И, кстати, заслуженно зовется. Оставив власть сыну, он, действительно, принял постриг и ушел в Кирилло-Белозерскую обитель под именем монаха Ионы… Так ведь нет. В том же веке, только чуть ранее, Франция и Испания дружно поделили Наваррское королевство, и семисотлетняя монархия исчезла с карты Европы, куда раньше, чем это произошло Там. А объединенная в XV веке Италия, которой до сих пор правят Сфорца? Да и с Византией, как-то неудобно получается. От нее, правда, остался лишь небольшой огрызок по ту сторону пролива, и Никейские цари до сих пор время от времени плачутся, что гады-болгары у них отобрали Константинополь, начисто забывая о том, что болгары отбили этот город у крестоносцев, кстати, не без активной помощи Руси и давно ушедшей из под власти «иконоборцев», Греции, и до самого издыхания Османской империи поддерживали никейцев войсками и деньгами. Но ведь осталась же!