Звездный посланник - Щепетнов Евгений Владимирович. Страница 43

Но самое главное, что поразило Славу с Лерой, — тут царил жесткий, непререкаемый, абсолютный матриархат. Без вариантов — женщины являлись главными в этой цивилизации, а мужчины находились на ролях неких производителей.

Более того, мальчики рождались редко, примерно один на сотню-две женщин, а то и реже — никто не мог сказать точно. Это был или какой-то генетический сбой, или же… специально культивировавшаяся особенность здешней расы. Как только рождался мальчик, его уносили в лагерь для мужчин, где опытные наставники из числа стариков начинали выкармливать и воспитывать ребенка, растить будущего производителя клана.

В каждом клане насчитывалось несколько десятков тысяч женщин — примерно тысяч пятьдесят, а может, сто. А может, и больше — для темного парня, такого, как Орланд, все было едино — пятьдесят, сто тысяч или триста. Он особо не интересовался тем, что творится в мире. Его задачей являлось как следует ублажить женщину, к которой его привели в гостевой домик, а что получалось из встречи, был ли ребенок и кто родился — оставалось неведомым.

Такой поступок, как бегство в лес, был для Орланда чем-то потрясающим, невероятным — это все равно как институтке дореволюционного Смольного убежать в тайгу, а может, даже более странно. Самостоятельно прожить здесь он не мог, это точно — оказался совершенно не приспособлен к жизни в лесу.

В общем, мужчины в этом мире существовали на положении рабов. Бесправные осеменители, не годные ни на что, кроме удовлетворения своих женщин и производства детей. Тех мужчин, которые не могли сделать ребенка, отделяли от остальных и использовали для утех. Но они ценились гораздо меньше, как поняли земляне, социальный статус этих мужчин был не выше статуса проститутки. Конечно, их не убивали — мужчина слишком редкостная животина, чтобы ее так просто убить, но отношение оставалось препоганым.

Мужчин могли продать на рынке во время встречи между кланами — покупать их имел право только клан, частному лицу держать мужчину в собственности воспрещалось. Мужчин могли обменять — чтобы не было близкородственных скрещиваний в одном клане. В конце концов, мужчин могли отнять, когда один клан шел войной на другой клан. За гибель мужчины от руки неосторожной женщины полагались очень крупный штраф или смерть.

Жизнь мужчины была неприкосновенна. Однако его могли в любой момент подвергнуть телесным наказаниям, что практиковалось очень часто, даже без причины — для профилактики, «чтобы мужчины знали свое место».

Устройство самого клана являлось строго иерархическим, примерно как в Спарте — почти с младенческих лет, как только девочка начинала держать в руке палку, ее учили воинским искусствам. К пятнадцати годам, когда женщина входила в зрелый возраст и ей позволялось иметь детей, из этих девочек вырастали безжалостные, сильные, жесткие вояки, по сравнению с которыми Сильмара, бывший капрал звездной пехоты, казалась розовым и нежным цветком. У женщин считалось постыдным проявление любых чувств — слез, плача, смеха, крика боли, — женщина должна была сносить все тяготы жизни молча, презрительно улыбаться и изводить свою будущую смерть ядовитыми шутками. Вот как выглядел образ идеальной женщины-воителя.

Фактически это был мир амазонок, и Слава припомнил, что нечто подобное в древние времена существовало на Земле, где-то в бронзовом веке. Впрочем, достоверных сведений не имелось, поэтому сказать точнее, как там у них, этих амазонок, все происходило, не мог никто.

Слава вспомнил, что в книгах древних историков говорилось об убийстве мальчиков при рождении — оставлялись лишь лучшие экземпляры для осеменения воительниц. Здесь сложилась другая ситуация — мальчики просто не рождались, и все. В общем-то на развитие общества это особо не влияло — так же добывались металлы и выращивались сельскохозяйственные культуры, так же ткали и обрабатывали кожи — вот только на месте мужчин везде были женщины — сильные, коренастые, узловатые, как старые вязы.

Главными в этом мире являлись воины — впрочем, Славу это не удивило. Так происходило во всех мирах. И еще — имелась некая каста женщин, не подчиняющаяся никому, — их называли «мудрыми», и что они делали, Вячеслав так и не понял — объяснения Орланда оказались слишком сбивчивыми. Вроде как эти женщины были жрицами или же колдуньями — он не мог объяснить точнее по причине отсутствия знаний.

Статус воительниц определялся просто: как только женщина чувствовала, что готова перейти на следующий уровень (их было десять), подавала заявку в руководство клана, и ей назначали испытание. Соискательнице предстояло выиграть бой тупыми мечами у трех представителей того уровня, который она собиралась занять, вернее, так — два боя из трех. Кто выиграл, определяли судьи. Кроме того, женщина должна была знать законы, уметь считать, читать, писать — это проверялось во время экзамена. Ей задавались вопросы, на которые она должна была дать ответы. От статуса зависело, сколько раз она могла посещать мужчин, могла ли занять какие-то должности в руководстве клана, какое жалованье получала — все определялось рангом.

Впрочем, женщина могла и не заниматься воинскими искусствами, если не хотела быть воином, — могла пахать, сеять, выделывать кожи, работать на рудниках — заниматься всем чем угодно. Но тогда ей не светило стать элитой общества, она не могла стать главой клана или занять должность в его руководстве.

Воины не платили налогов, не пахали, не сеяли — они занимались воинским искусством да интриговали, желая занять должности получше.

Налоги платила, как и всегда, чернь — крестьянки и работницы, согласно положенным им повинностям. У работных женщин имелись свои мужчины, они выделялись из общей «сокровищницы». Само собой, это были мужчины, уже выходившие в тираж — потасканные, пожилые, некрасивые и неумные.

У женщин-воинов служили мужчины наподобие Орланда — сытые и холеные. Пояс же на его талии оказался чем-то вроде ошейника, показывающего, какому клану он принадлежит — красный и золотой были цветами клана Зерехт.

Орланд упоминал о дуэли, которую устроили его госпожа и глава клана. Так вот, как выяснилось, главой клана теоретически могла стать любая женщина, владеющая клинком и имеющая десятый уровень. Глава могла бросить вызов любой воительнице клана, сама выбирала, каким оружием драться, тупым или острым, и вызванная не имела права отказаться, хотя до смерти бились редко.

В данном случае бой шел насмерть, так как бывшая госпожа Орланда фактически похитила его из Мужского дома и держала у себя — для личного пользования, что было категорически запрещено всеми законами.

Так как госпожа Орланда имела десятый ранг, казнить ее оказалось бы политически неверным, потому глава клана приняла решение и вызвала женщину на бой.

Тут бросался в глаза нюанс — то ли госпожа эта была ослаблена, то ли ее как-то там подпоили и сделали еще что-то странное, но глава клана пребывала в совершенной уверенности, что победит соперницу — иначе как состоялась бы казнь? Но если уровень бойцов равный, это дело случая — поскользнись на собачьем дерьме, вот тебе и меч в брюхо.

Возникало много странных нюансов, которые Слава и Лера не смогли выяснить, допрашивая Орланда, — ну хорошо, вот глава клана постарела и не так уверенно держит меч, что, теперь любая тупая телка, достигшая десятого ранга, может выпустить ей кишки? Но этого не происходило, и часто главы кланов доживали до совсем уж седых волос, уходя на покой вполне обеспеченными и довольными жизнью пожилыми матронами. Ну да, они до самой смерти не оставляли воинских занятий, и что? Чтобы ты ни делал, все равно к старости руки хуже держат меч, зрение слабеет, а реакции замедляются. Поэтому благоденствие престарелых глав вызывало недоумение, разрешить которое с помощью Орланда было невозможно.

В общем-то, конечно, претендентке на должность главы могли не дать пройти на следующий уровень, срезав на экзамене по чтению, письму и законам. Наверное, так и было.

Низкоранговая не могла вызвать высокоранговую на бой, желая стать главой клана — статус не позволял. А если бы все-таки вызвала, за этим могло последовать телесное наказание и даже изгнание.