Грешные ночи (ЛП) - Шоуолтер Джена. Страница 31

— Вот, возьми. — Аннабель протянула пузырёк.

Захариил медленно и осторожно забрал пузырёк из её зажатого кулачка.

— Кто дал тебе это?

— Колдо.

В его глазах она увидела вспышку шока, которую даже мужественный Захариил не смог скрыть.

"Ого. Неужели воин нарушил какое-то правило?"

— Но я несу ответственность за это, — поспешно добавила Аннабель. — Я попросила его об этом. Поэтому и наказание должна нести я. — Колдо и так совершил достаточно для неё с Захариилом. Аннабель была обязана ему жизнью, и согласно её новому лозунгу, ей стоило отплатить ему добром.

— Где он?

Как бы ей ни нравился Захариил, скольким бы она ни была ему обязана, и учитывая, что она его не слишком хорошо знала, Аннабель не отдаст ему на растерзание другого парня.

— Что ты намерен с ним сделать?

У Захариила на скулах заходили желваки.

— Я бы не смог навредить тому, кто помог мне, если именно на это ты намекаешь.

Очень хорошо. Аннабель указала на воина, всё ещё бессознательно лежащего на полу.

— Это не моих рук дело. Он ушёл, а вернулся уже в таком состоянии.

Захариил поднялся. Одеяние ниспадали к ногам. Он закупорил пузырек и через мгновение тот исчез.

— Как ты это сделал? — Она не могла не спросить. Что он сделал?

— Я спрятал пузырёк в воздушном кармане, и буду всегда носить его с собой. — Захариил осторожно обошёл её, стараясь не касаться, словно Аннабель внезапно превратилась в ядовитый плющ.

Всё ясно. Ангел больше не хотел иметь с ней ничего общего. "И мои чувства это не заденет". Что значит ещё один отказ? Аннабель была фриком, убийцей, сумасшедшей девчонкой, которая видит монстров, ведь именно такой её считали тысячи людей. Так почему она провела весь день, беспокоясь о здоровье этого мужчины? Мужчины, который знал о ней правду. Мужчины, который до этого защищал её. Что внезапно изменилось?

Захариил втянул воздух сквозь зубы, присев рядом с искалеченным парнем. Он провёл рукой по его бритой голове.

— Как ты мог позволить им сбрить твои волосы, воин? Зачем?

У Аннабель были кое-какие предположения на второй вопрос, но она обещала Колдо никогда не обсуждать детали их соглашения. Так что она промолчала. Ей было непонятно, почему Захариила больше беспокоили сбритые волосы, чем состояние израненной спины парня.

Потому что они оба были воинами до мозга костей? Потому что физическая боль не имела значения для них, после того, что им довелось перенести? Потому что утрата того, что ценишь, как Колдо ценил свои украшенные драгоценностями волосы, была намного хуже, чем любая рана?

И да, Аннабель догадывалась, как он их ценил. Учитывая, сколько времени он потратил на витиеватые узоры, оплетая каждую прядь.

— Я знаком с ним всего три месяца, но знаю, что превыше всего остального он ценил собственные волосы. Колдо не стриг их в течение нескольких столетий, — произнёс Захариил, и в его тихом голосе слышалась печаль. — Даже не подравнивал. Я не знаю почему, но Божество намекнуло, что это как-то связано с его отцом.

Множество вопросов одновременно промелькнуло в голове Аннабель.

— Его отцом? Значит ангелы рождаются?

— Некоторые из ангелов, принадлежащих Божеству, были рождены... а некоторые являются изначально сотворёнными и дарованными Господнем Всемогущим.

— А ты?

— Рождён. — Захариил аккуратно поднял Колдо. Медленно делая шаг за шагом, он также осторожно перенёс его громоздкое тело на кровать и положил лицом вниз. — Знаешь, а ведь его волосы больше никогда не отрастут.

— Но почему?

— Принесённая им жертва была принята. Если бы волосы могли отрасти снова, жертва ничего бы не значила.

"А ведь это я попросила его".

Вина тяжким грузом легла на плечи Аннабель, почти опустив её на колени.

— Ты уверен?

— Не совсем, но я знаю Совет. Именно так они действуют.

"Вот здорово".

— То есть остаётся какая-то надежда на то, что его волосы когда-нибудь снова отрастут. Ещё Колдо не велел давать ему... воду, — продолжила Аннабель, — но она бы помогла ему. Облегчила страдания.

— Если бы Колдо выпил её, то ему стало бы только хуже, поскольку нам запрещено использовать Живую воду, чтобы исцелиться от ран, нанесённых, чтобы заполучить её. Другим ангелам тоже запрещается помогать процессу восстановления.

"Бедный Колдо".

— Он ангел?

— Да. Он давным-давно потерял свои крылья.

— А теперь он потерял и волосы. — Слёзы хлынули из глаз Аннабель. И не удивительно, что Захариил не желал её касаться. Она была угрозой, разрушающей вокруг себя всё живое. Так было всегда.

Захариил вздохнул и провёл пальцами по окровавленному черепу ангела. Внимательно оглядев его, Аннабель заметила, что голова Колдо не была пробитой, только чисто выбритой.

— Он возненавидит тебя, если ты станешь его жалеть, — произнёс Захариил. Он говорил это не только для неё, но и для себя тоже?

То же самое Колдо говорил о Захарииле. Если бы эти двое не были такими гордецами, за ними было бы куда проще ухаживать.

— Нет, не возненавидит, потому что не узнает. Конечно, если ты поможешь нам отсюда выбраться. Я больше не могу здесь оставаться. Я пробыла тут слишком долго, да и демоны... — Колдо явно был не в том состоянии, чтобы сразиться с ними теперь.

— Рано или поздно они отыщут тебя, и было бы лучше, если бы им не удалось обнаружить убежище Колдо, — закончил за неё Захариил.

— Именно.

— Независимо от того, как сильно ты нужна демонам, они не должны были обнаружить тебя в моём облаке. Не должны были явиться за тобой.

— Что же их так притягивает?

В психушке он упомянул о ненависти и прочих мыслях, порождающих насилие, но Аннабель прикладывала все усилия, чтобы концентрироваться только на хорошем.

— То, что я говорил тебе раньше, абсолютная правда, — ответил Захариил, словно читая её мысли, — но ты особый случай. В твоем теле заключена эссенция демона, который тебя отметил. Ты излучаешь её.

Аннабель удивлённо моргнула. Такой простой ответ, так круто изменивший её жизнь. Она ничего не могла сделать, чтобы перестать излучать то, чего даже не ощущала.

— Каким образом он отметил меня?

Захариил подошёл к комоду, порылся в ящиках и наконец, извлёк новое одеяние.

Нетерпение нарастало, и ей немалого труда стоило сдержать порыв схватить ангела за плечи и хорошенько встряхнуть.

— Ответь мне! Он целовал меня, облизывал, но это должно было случиться раньше, потому что ещё до того мои глаза изменили цвет, и как ты однажды мило выразился, стали глазами демона.

Захариил ничего не сказал.

— В то утро, перед нападением, мои глаза словно обесцветились. И после этого мои родители... Первый демон... — Аннабель откашлялась. — Я не понимаю, почему он явился. Это был мой день рождения, мне приснился такой удивительный сон. Этот день обещал быть прекрасным.

Захариил напрягся.

— Сон?

— Да.

— Помнишь его?

— Конечно. Я тысячу раз прокручивала его в уме. — Ей хотелось разобраться. Сперва он ей безумно нравился. Но чем чаще Аннабель его вспоминала, тем чётче возникало ощущение, что что-то тут не так.

— Расскажи мне.

— Овеянный дымом Очаровательный Принц спас меня от огнедышащих драконов и спросил, согласна ли я ему помочь. Я ответила "да". Он сказал, что любит меня и хочет быть со мной, а я ответила, что это мило. Он спросил, согласна ли я стать его женщиной, и я ответила "да", а он сказал, что теперь мы связаны. И я проснулась от самой мучительной боли в своей жизни.

Захариил провёл языком по зубам.

— Принцем был демон, и он обманом завладел твоим согласием.

— Нет же. Это был всего лишь сон. — Сон, который на протяжении нескольких лет вымораживал ей мозг.