Последний шаг от ненависти, или сколько стоит любовь? (СИ) - Михалина Юлия. Страница 90

- Макс, давай откровенно, - первым нарушил затянувшееся молчание Антон, взглянув на Авдеева, что сложив руки на груди, с высоты своего роста безразлично наблюдал за ним, - я ведь придурок. Более того, скотина, которых свет не видал. Я постоянно пытался тебе насолить все эти годы. Более того, я пытался изнасиловать твою девушку. Так почему ты здесь? Почему вместо того, чтобы просто начистить мне рожу, ты стоишь и пытаешься донести до моего разума какие-то светлые мысли? Неужели ты думаешь, что подобный мне, имеет право на какие-то оправдания и даже прощение? Скажи, только честно! Кого ты видишь перед собой?

В словах Громова не было ни капли издевательства или насмешки. Скорее искренне недоумение. Ему действительно важно было понять такую простую истину – почему? По-настоящему жизненно. Так, будто от этого может зависеть вся его дальнейшая жизнь.

Он ведь реально может после этой ночи раздумий, может после количества выпитого, а может из-за ухода Влады... Но он, правда, окончательно понял и принял тот факт, что все это время он жил неправильно, и поступки тоже во многом были неправильными. Нет, он и раньше знал все это, но как-то не брал близко к сердцу, не пытался разобраться, почему так, и стоит ли вообще чего-то менять. Раньше его попросту все устраивало. Устраивало, что все его ненавидят. А кто не испытывает ненависть, боится. Так было намного проще и лучше. Не было не перед кем обязательств. Жизнь в свое удовольствие, так как хочется и нравится, не боясь, что скажут другие хотя бы потому, что мнение других его никогда ранее не интересовало. Так что изменилось теперь? Зачем, он сейчас пытается разговорить Максима, который к тому же не совсем понятно по какой причине здесь? Что хочет услышать? Что не все его могут ненавидеть? Что хотя бы некогда лучший друг может его простить? После всего того, что было… Глупо надеяться и ждать чего-то подобного. Но, тем не менее, Авдеев здесь. И призрачная надежда и осознание, что Макс не из тех людей, кто придет насмехаться, не оставляла…

- Радует, что ты хотя бы все это понимаешь и признаешь… - не зная, что и ответить на подобное заявление, выдохнул Авдеев, снова усаживаясь напротив, - Антон, я ведь не Бог и не судья, чтобы вот так в одночасье выносить тебе приговор или оправдывать. И даже то, что было между нами, не дает мне на это права. Просто, знаешь, если уж так отбросить прошлое, то сейчас я вижу перед собой просто запутавшегося в себе и от этого страдающего человека, - на какой-то миг во взгляде Антона вспыхнула былая злость, а ладони непроизвольно сжались в кулаки. Максим не мог этого не заметить, и поспешил оборвать возможные возмущения – и вот только не нужно сейчас из-за этого злиться! Ты сам попросил, чтобы я высказал свое мнение, поэтому ты сейчас будешь слушать, не перебивая до тех пор, пока я не выскажусь.

- Макс, давай только без этого сейчас, - поморщившись, Громов потянулся за бутылкой.

- Нет, Антон, - с нажимом бросил Авдеев, отодвигая полупустую бутылку коньяка в сторону, - давай без этого. Если ты думаешь, что я сорвался сюда ни свет, ни заря, потом ждал твоего пробуждения полдня только ради того, чтобы набраться, то ты очень сильно ошибаешься. Мне и без этого, - кивок на бутылку, - живется неплохо. Поэтому подобные эксперименты будут совершаться в случае крайней необходимости.

- Понял, не дурак, - ухмыльнувшись, протянул Антон, сверля оценивающим взглядом Максима, - Кажись, кое-кто у нас стал подкаблучником. Боишься, что Нинка унюхает и выгонит спать в прихожую? Не переживай, с ней уж как-то договоримся потом.

- Громов, мы, кажется, здесь собрались не для того, чтобы обсуждать мою личную жизнь! – уверенно отрезал Авдеев, скрипнув зубами.

- Конечно-конечно, - поднимая руки вверх, уверенно закивал головой Антон, - мы здесь собрались, чтобы обсуждать мою личную жизнь. Так что, прости, замолкаю.

- Антон, вот скажи, почему ты постоянно ведешь себя, как клоун? – простой вопрос, правильного ответа на который Громов дать не мог. Разве что…

- А знаешь, Макс, так проще, - ни капли, не кривя душой, признался мужчина.

- В чем проще? Вести, себя, как последняя сволочь? Причинять с улыбкой боль всем, хоть малость близким и небезразличным к тебе, людям? Чтобы потом вот так вот и самому сидеть в одиночестве и заглушать боль спиртным? Это ты считаешь легче? – взорвался Максим, и нервно хлопнув рукой по столу, схватил недопитую бутылку, делая несколько машинальных глотков.

- Авдеев, ты ведь ни хрена не знаешь! – подскочив, фыркнул Антон, - когда в один миг узнаешь, что долгое время жил во лжи, что все поголовно тебя обманывали, ты перестаешь доверять! Просто в какой-то миг исчерпываешь этот лимит доверия! И вести себя, как ты говоришь, как клоун, в данном случае единственный, возможно и не самый удачный, но, по крайней мере, наименее болезненный выход!

- Черт возьми, Антон! – следом поднявшись, выкрикнул Макс, - Да ты хоть понимаешь, какой это идиотизм из-за одной нелепой ситуации, из-за той дуры, Катерины, с которой у меня ко всему прочему, если ты так до сих пор и не понял, ничего не было, вести себя подобным образом!

- Да причем здесь вообще Катерина? Я не собираюсь сейчас об этом разговаривать!

- Нет, Антон, сначала ты меня выслушаешь! – настойчиво перебил Авдеев, - И пускай, на этом разговоре я должен был настоять еще лет десять назад, сейчас это все-таки случится! Хочешь ты или нет! Ты и так слишком много всего натворил за это время!

Вместо ответа, Громов, очевидно, смирившись с таким положением вещей, недовольно отвернулся и направился к бару за очередной бутылкой, на что Максим продолжил:

- Во-первых, я сотни тысяч раз говорил тебе, и готов снова повторить – с Катериной ни до, ни после, у меня ничего не было, и быть не могло! – в ответ лишь очередная ухмылка и залпом выпитая рюмка коньяка, - Во-вторых, - с нажимом настаивал Авдеев, - Блин, Громов, да ты хоть понимаешь, что та ситуация выеденного яйца не стоит?! Столько лет вражды и размолвок! И из-за чего? Да я готов поспорить, что ты о ней забыл в ближайший месяц! Так зачем вся эта месть? Попытки раскопать самое неприятное из прошлого моей семьи? Чтобы унизить меня и растоптать? Попытки лишить меня всего, вплоть до единственного любимого человека? Ты однажды сказал, что таким образом я расплачиваюсь за былые победы. Только не кажется ли тебе, что цена слишком высока? Что не стоит оно всего того. Я ведь сейчас не только за себя говорю. Ты о себе вообще подумал? Сомневаюсь, что эта месть хоть малость принесла тебе утешение.

Стоя спиной к Авдееву, Антон, крепко сжав в руках бутылку, зажмурился. Слова друга… бывшего? Нет, не бывшего. Настоящего. Друзей бывших не бывает. Они либо настоящие и навсегда, либо фальшивые двуличные личности, эпизодами мелькавшие в жизни. Они готовы лгать в глаза, возвышая тебя до пьедестала, отмечая твои только положительные качества. С такими легче дружить. До поры, до времени. До тех самых пор, пока этот человек не выучит тебя настолько, чтобы нанести сокрушительный удар в спину, не опасаясь отражения удара. А потом… он или уходит из твоей жизни навсегда, предварительно обвинив во всех грехах, или продолжает вести себя, как ни в чем не бывало, утверждая, что все делалось тебе во благо… А настоящий друг никогда не предаст. Он скорее выскажет в глаза все, что думает, без пресмыканий и лукавств. Да, режущую в глаза правду всегда сложнее выслушать и принять. Отсюда все обиды и ссоры… Вот только в трудную минуту именно он придет на помощь, не оставив, в отличие от фальшивого, наедине со своими переживаниями. Да, отругает и неоднократно назовет всеми нелестными словами, но… так или иначе попытается помочь. Не смотря ни на что.

И теперь Громов с настоятельной уверенностью, с высоты своей жизненной позиции и опыта, мог сразу сказать, кто есть кто. И Максима без каких-либо предисловий, можно смело причислять к настоящим друзьям. И плевать на долгие годы размолвок и препирательств. Именно Авдеев пришел в тот момент, когда Антону плохо. Именно Авдеев пытается ему чего-то доказать и указать на ошибки. Помочь разобраться в себе и… возможно повернуть на путь истинный. Только есть ли еще шанс это сделать? Возможно ли вернуть к себе доверие других и получить прощение… У Максима еще быть может, а вот у остальных… Хотя, главное ведь быть честным…