Черная невеста (СИ) - "Путешественница". Страница 69

   - Не надо.

   - Ну уж нет. Мне надоело видеть эти ссадины, мозоли и обгрызенные ногти.

   - Это лучше, чем постоянно прислушиваться к шепоткам за спиной, - недовольно отозвалась я. - Ты бы послушал, как тебя обсуждают остальные! - А ещё как смотрят на меня при очередном закидоне Часовщика, но я так и не смогла убедить его изменить своё отношение ко мне, хотя бы внешнее, на то, что было до случая с тенью.

   - Ну и какое мне дело до остальных? Я не собираюсь опускаться до их безобразного вида, лишь бы потакать чужим прихотям. Где бы ты ни была и что бы ни делала, никогда не забывай о своей внешности. Тело и душу нужно баловать, а не только изгаляться над ними всевозможными способами. Ведь сейчас ты чувствуешь себя намного лучше, чем ещё полбоя назад.

   - Ну да, но это только от того, что поведала тебе о наболевшем.

   - Не только. Ничего, сейчас поймёшь. А встретиться с Равианикиэлем и перенять хотя бы пару практических основ было бы полезно, раз он первым предлагает. Источник может не запросить за это платы, как он обычно любит. Но смотри сама. Если тебе тяжело с ним общаться, то лучше пока воздержаться.

   - Не понимаю, - растеряно пробормотала я. - Не ты ли не так давно предостерегал меня от общения с ним, а теперь...

   - Несмотря на свой поистине отвратительный характер, Равианикиэль может помочь почти в любой ситуации. Иногда мне кажется, что его знания и возможности практически безграничны. Другой вопрос, что он запросит в качестве оплаты. Честно говоря, я очень рад, что он отказался от своего первоначального желания пробудить в тебе силы источника.

   - А с тебя он плату уже взял? - осторожно поинтересовалась я.

   - По отношению ко мне Равианикиэль также изменил своё желание. Он, как и ты, абсолютно неприспособлен к походным условиям жизни. Проще говоря, он, за всё время своего существования, никогда не готовил. Плюс к этому, он ещё и вегетарианец. Так что с меня была стребована сносная каждодневная кормёжка.

   - Так кража фруктов была твоих рук дело!

   - Нет, налёт на совести нашего оголодавшего знакомого.

   После этого разговора я долго колебалась, прежде чем вновь встретилась с Равианикиэлем. А придя на то место, где впервые увидела мальчика, задалась закономерным вопросом: как он узнает о моём желании говорить с ним? По истечении где-то полубоя, я поняла, что источник так и не появится, и направилась было к лагерю, но в последний миг меня грубо окликнули:

   - Чего припёрлась?

   Я чуть было не огрызнулась в ответ, но усилием воли сдержала порыв и обернулась с абсолютно нейтральным выражением лица.

   - Поговорить.

   Равианикиэль оседлал широкий корень как игрушечную лошадку. Из-под жуткого балахона спичками торчали тонкие бледные голени, которые, под моим внимательным взглядом, мальчик не преминул поджать. В результате, зрелище получилось ещё более гротескное: этакое бледное и худое нечто без ног, завёрнутое в истлевший от времени погребальный саван. Наверно, на моём лице всё же отразились эмоции по данному поводу, так как Равианикиэль сделал совсем уж зверское лицо и поспешно соскочил на землю.

   - Выкладывай быстрее, чего хотела. У меня не так много времени, - поторопил источник, перекатываясь с пяток на носки.

   - А ты не пробовал одеваться во что-либо поприличнее? - не сдержалась я, полностью проигнорировав вопрос. - А то такое чувство, будто ты полжизни проходил в этом балахоне, ни разу его не снимая.

   В синих глазах мелькнула тень бешенства, но вслед на губах появилась сардоническая улыбка:

   - Вижу, Люцифэ принялся за тебя всерьёз. Вскоре, как и он, будешь причитать над сломанным ногтём или потёкшей косметикой.

   - Не правда. Люцифэ не стал бы делать подобного, - принялась я яростно защищать друга. Равианикиэль расхохотался, запрокинув голову. Я с изумлением отметила, что его тонкая шея не переломилась, как спичка, от тяжести непропорционально большой головы. Отсмеявшись, Равианикиэль глянул на меня без малейшей тени улыбки.

   - Ты его почти не знаешь и даже представить себе не в состоянии, во что он превращается в моменты очередного припадка. У них в народе все со сдвигом и шальными нервами. Сначала прибьют от ревности, а потом будут укорять себя и полжизни оплакивать несложившуюся судьбу, а также обижаться на эту сволочь, которая посмела помереть так не вовремя.

   - Я о другом хотела поговорить, - перебила я неприятные излияния. Подобной дикости я не ожидала даже от Равианикиэля. Нарисованный им образ Люцифэ больше походил на экзальтированного шизанутого маньяка, коим тот ни в малейшей степени не являлся.

   "Ага, и убить тебя не предлагал", - очнулся давно уже молчавший голос.

   Вы что, издеваетесь оба?! - взвыла я от подобного единодушия.

   "Нет. Просто не стоит полностью пренебрегать чужим мнением, каким бы нелепым оно не казалось на первый взгляд".

   Я всё же попросила Равианикиэля рассказать мне основы о моих способностях источника, хотя во мне всё восставало против дальнейшего общения с этим мальчишкой, настолько неприятен он мне был.

   - А что мне за это будет? - сразу же поинтересовался источник. Я аж зубами скрипнула от злости. Мало ему довольствоваться моими потрёпанными нервами? Стараясь сдерживать свою ярость, я поинтересовалась:

   - Что ты хочешь получить?

   - Я?.. - задумался мальчик, потом оживился. - Ты будешь беспрекословно выполнять все упражнения, что я тебе скажу, даже если они покажутся тебе абсурдными.

   На что я нехотя отозвалась:

   - Если они пойдут мне на пользу, то я согласна.

   - Вот и чудненько. А теперь пошли.

   Равианикиэль и вправду знал потрясающе много, но общаться с ним оказалось истинным мучением. Одни его методы подачи знаний постоянно заставляли меня кривиться и морщиться. Ползать брюхом по траве, часами обжиматься с деревьями и копаться в земле - это ли не сумасшествие? А ещё и выслушивать при этом целый град насмешек. И как я ему только не высказала всё, что о нём думаю?

   Чтобы моих частых отлучек не заметили в лагере, Равианикиэль каким-то образом сделал куклу-двойника, почти полностью копирующего мои внешние и внутренние данные, в том числе характер, движения, голос. Оставалось только поражаться, как это поистине гениальное создание может быть настолько заносчивым и язвительным. Мне уже не раз казалось, что вот-вот Равианикиэль начнёт исправляться, ведь иногда он будто смягчался, но тут же вытворял что-нибудь, что сводило на нет все его более-менее человеческие порывы. Больнее остальных меня задел один случай, имевший место за несколько дней до нашего возвращения в Город. Тогда Равианикиэль с самого первого момента нашей встречи показался мне странным.

   Во-первых, он сменил свой балахон на форму Академии (подозреваю, что незаконно одолженную у одного из учеников). Во-вторых, он УЛЫБАЛСЯ. Это не была ни кривая ухмылка или издевательская усмешка, так присущие ему и уже более-менее привычные за время нашего общения. Это была широкая, искренняя улыбка.

   - Что произошло? - не решилась приблизиться я к мальчику, настолько диким мне показалось это внезапное радикальное преображение.

   - А что со мной не так? - вмиг напрягся источник.

   - Ты сегодня странный какой-то.

   Равианикиэль помрачнел и нервным жестом передёрнул плечами.

   - Глупости. Я хотел тебе кое-что показать. Пошли.

   Не зная, чего ещё можно ожидать, я покорно побрела следом. Однако ничего архистрашного меня не ждало. Мы остановились на знакомой поляне, где проходила большая часть наших "тренировок".

   - Вот.

   Равианикиэль отошёл в сторону, открывая мне обзор, и я невольно ахнула от восхищения.

   Распустившаяся глоана была прекрасна. Я выращивала этот цветок под чётким руководством источника почти полторы недели. И вот теперь она раскрылась, явив миру всю белизну и нежность лепестков. Я с благоговением опустилась перед ней на колени и обхватила ладонями, потом нагнулась ещё ниже, полной грудью вдыхая пьянящий аромат, после чего обернулась к Равианикиэлю и с сияющим лицом спросила: