Победивший платит (СИ) - "Жоржетта". Страница 57

- Тогда вам будет понять сложней, но я попробую. Без любопытства художник мертв. Если добавить к этому достойному чувству утонченный вкус, получим признанные произведения, - хихикает, - и пару выставок в столичном зале искусств.

Закуривает сигарету, запах от нее сладкий и непривычный.

- Но если, - вдруг очень серьезно, - к любопытству и вкусу добавить настоящую жизнь, можно получить шедевр. В вас этой жизни хоть отбавляй, будет жаль, если здешняя обстановка это исправит. Вы так резво взялись за, э-э, адаптацию...

- Резво? Не сказал бы. Нам понадобилась пара месяцев обоюдных усилий, чтобы найти хоть какой-то путь, - вежливо пожимаю плечами. - Спасибо Иллуми, что мы сейчас вообще ведем этот разговор.

Улыбается.

- Благодарите его? Забавно. Я, знаете ли, в курсе того, каким Иллуми может быть, если его хорошенько рассердить. А этим браком он был чертовски рассержен.

- Я тоже не подарок, когда злюсь. Мы были оба рассержены сложившейся ситуацией, но выбора не было: из нее следовало найти приемлемый выход. Как видите, мы сумели. - Ставя точку в сентенции, отпиваю глоток. Нечто освежающее и пряное.

- Похвальное здравомыслие, - замечает безмятежно Фирн. - Теперь вам остается познакомиться поближе с его друзьями? Я вам помогу. Мой коллега по изящным искусствам - Арно, - окликает он.

Киваю подошедшему. Хорошо, что он, а не тот третий, воевавший. Незачем дразнить старые рефлексы.

- Наша жемчужина поэтики, - представляет Фирн, - капризная, как все таланты. Кто-то, помнится, обещал появиться на именинах моей кузины? И не с пустыми руками?

У поэта чуть розовеют скулы.

Сам не знаю, с чего это я встреваю в выяснение отношений старых приятелей со своей вежливой репликой: - Рад познакомиться. Стихи мне в некотором роде понятней, чем живопись. Даже в походной жизни им найдется место; ведь, кроме головы, поэту мало что нужно.

- Так и есть, - кивает, - я бы сказал, что это благословенное сумасшествие, которое иногда получает признание окружающих...

- Одним словом, - язвит Фирн, - нашей жемчужине очень повезло. Иначе она украшала бы больничные стены.

Он смеется, негромко и со вкусом. Любитель шуток, это очевидно.

- Перышко! - взвивается тот. - Я триста раз просил не называть меня этим дурацким прозвищем, плодом убогой фантазии "Тонкого Ушка"!

- Это одна газетенка, - поясняет мне Фирн, видя мое недоумение. - Ее редактор осмелился составить нечто вроде конкурсного листа поэтов, соотнеся их с драгоценными камнями. Арно достался жемчуг, и с умыслом. Общеизвестно, что жемчужина гаснет, разлученная со своим владельцем. А у Арно тогда как раз были проблемы с покровителем... все, я умолкаю, иначе светоч нашей поэзии убьет меня или скончается от ярости сам.

- Куда мне до темперамента Иллуми, - довольно меланхолично возражает Арно.

- О, да, - подтверждает Фирн. - Патриарх у нас человек опасный. Безо всякого оружия, прошу заметить.

И какой черт меня дернул, расслабившись, подпустить шпильку?

- С вооруженными цетагандийцами я справлялся без труда, вряд ли испугаюсь и здесь...

Пелл, услышавший это, принимает реплику на свой счет и немедля подключается к разговору с мрачным:

- Не вижу чести в войне, превращенной в успешную бойню. Лишь поэтому она мне не интересна. Я доказал, что сражаюсь не хуже всех этих примитивных карьеристов и вернулся.

- Пелл, ради всех богов, - возмущается Фирн, - хоть сегодня избавь нас от филиала военных действий в отдельно взятом мирном доме услад! Война окончилась, не забыл?

- Окончилась, - сообщает Пелл досадливо. - Но еще не вывелись идиоты, которые смеют намекать, что наш Дом приложил недостаточно усилий для победы. Хотя вон он, - Пелл подбородком указывает на меня, - живое доказательство пусть малой, но победы нашего духа.

-... но он, - сладким голосом добавляет Фирн, - скорее на счету Дома Эйри, нет?

Краска заливает щеки и уши, румянец стыда или гнева - сам не разберу. Я тяну паузу до тех пор, пока мое дыхание не делается абсолютно ровным, и лишь потом с любезной улыбкой отвечаю:

- Если с одним барраярцем, и то пленным и раненым, пришлось несколько месяцев справляться двум цетагандийским гем-лордам - неудивительно, что победили мы.

Воцаряется крайне неприятная пауза, достаточно долгая, чтобы все всё оценили и поняли. Поэт хладнокровно прикидывает в уме вероятность начала боевых действий, художник с удовольствием следит за эскалацией конфликта, а вояка окаменел лицом и готов сорваться. Но в этот момент мне сзади на плечо мягко ложится уверенная рука.

- Господа, - суховато и очень спокойно изрекает Иллуми, - сейчас вы говорите с младшим моей семьи. Примите этот факт как должное и не провоцируйте изменений его статуса в боевую ипостась. Воспоминания слишком свежи.

Старший, да? Точно. Даже вспыльчивый гем-офицер его слушается. А уж мне и закон велел, что очень кстати.

Благодарю пришедшую на помощь кавалерию коротким кивком - или тенью почтительного поклона, как кому покажется, - и, поворачиваясь к оппоненту, ровным голосом предлагаю:

- Лорд Пелл. Взаимные счеты между нами слишком глубоки и вынуждают нас к поступкам, нежелательным для собравшихся, вне зависимости от их исхода. Предлагаю заключить перемирие. Ради ваших же друзей.

Пелл выдерживает паузу, потом кивает. Фух, обошлось.

К нему почти сразу же подсаживается девушка и начинает что-то щебетать, явно сглаживая настроение гостя. И не к нему одному - похоже, хозяйка заведения решила, что лучший способ избежать скандала - отвлечь и развлечь мужчин, и отпустила своих девушек с танцпола к гостям. Мне достается миниатюрная брюнеточка в алом, хорошенькая, и для своей профессии - просто скромница: и косметики на лице по минимуму (особенно в сравнении с безумьем грима на лицах мужчин), и стоит она в паре шагов поодаль, улыбаясь, пока я не соизволю обратить на нее внимание. Лишь тогда устраивается рядом на диванчике и принимается легко и ненавязчиво щебетать, вовлекая меня в разговор, так что даже вопросы вроде "а как господину у нас нравится?" звучат не обязательной программой, а искренним интересом. Иллуми говорил, здесь принято поболтать, прежде чем вести девочку в номера? Не буду нарушать традиции, тем более что спешить некуда.

- Милорд Иллуми с друзьями посещают нас уже полтора десятка лет, - с гордостью за заведение сообщает она. - Мы низшие, да, но мы высшие низшие, иначе господа не находили бы удовольствия в нашем обществе и не тратили бы на нас времени больше, чем требуется для удовлетворения страсти.

- Постоянство привычек - это хорошо... - изрекаю задумчивую бессмыслицу, потягивая коктейль по капле. - Значит, ты хорошо их знаешь?

Брюнетка пожимает плечиками, звякают какие-то подвески на рукавах платья.

- Я знаю всех, но, - позволите? - чуть доверительно склоняется ко мне, - чаще всех со мною бывал господин Арно. Он нравится мне. Он добрый, веселый, и мне всегда понятно, о чем он говорит, даже когда не понять ни слова.

- Ты бы хотела сейчас сидеть с ним, а не со мною?

- Нет, - качает головой. - Его я знаю давно, а вы, господин, совсем непонятны - это интересно...

- Ну что во мне интересного? - усмехаюсь. - Разве что экзотика. Я с... с планеты, где успел повоевать вон тот лорд.

Смеется негромко. - Пойдемте погуляем, господин? - предлагает. - Я вам на ухо расскажу.

Гулять мы отправляемся в комнаты, и остальное выходит приятно и предсказуемо. Грудь у нее как раз такая, как я люблю - маленькая, помещающаяся в мою ладонь, - и желание девочка вызывает сразу, вопреки всем подсознательным опасениям. Нарочитая покорность, прячущая профессиональное умение, мускусный женский запах и мягкость, от которых я успел отвыкнуть... Мое тело и мужское самолюбие быстро получают свое. Порцию дистиллированного качественного удовольствия, не осложенного чувством, - не больше и не меньше. И ионный душ напоследок, когда я вежливо отказываюсь от десерта - возможности быть вымытым с ног до головы нежными ручками с наманикюренными алыми ногтями.