Дикий восторг (ЛП) - Вульф Сара. Страница 32

— Да. А сейчас, если бы ты повернулся и прошел обратно туда, откуда пришел, я был бы чрезвычайно благодарен.

— Я за нее переживаю! — внезапно кричит Рен. В помещении становится тихо. Библиотекарь смотрит на нас, но Рен, кажется, этого не замечает. Его покрытые гелем волосы растрепались, а очки ежеминутно съезжают. — Я волнуюсь за Айсис! Она сделала для меня больше, чем кто-либо другой, и если ей снова причинят боль, я клянусь тебе…

— Ну? Что ты сделаешь? — смеюсь я. — Побьешь меня линейкой? Науськаешь на меня своих нерях из студенческого совета? Ох, нет, подожди, знаю: ты позвонишь в свою благотворительность и аннулируешь мои привилегии на пудинг.

А затем он усмехается. Рен, трусливый человек за камерой и мой кроткий бывший друг в течение десяти лет, усмехается.

Прежде чем я смог пошевелиться, он схватил меня за рубашку и толкнул к книжной полке. Библиотекарь отчаянно набирает охрану, девочки кричат, а парни начинают образовывать вокруг нас поддерживающий, беспорядочный круг.

— Ну же, — ухмыляюсь я. — Ударь меня. Сделай это.

Зеленые глаза Рена пылают, его мышцы слишком крепкие для человека, который не посещает спортивные клубы. Я слежу за его кулаком, и как только вижу, что он размахивается, Рен отпускает меня и рычит:

— Нет. Это именно то, что ты хочешь. Видимо, кто-то уже размолол тебя в кашу, и теперь ты хочешь, чтобы я это усугубил, потому что ты — эгоцентричный, мазохистский придурок.

— Ты не знаешь, о чем говоришь, — смеюсь я. Рен кивает, быстро и сильно.

— Ты прав, не знаю. Но я знаю, что до нее ты был мертв, внутри и снаружи, расхаживая вокруг как зомби. Любой мог это увидеть. А затем появилась она, и ты загорелся, как гребаная свеча. И это тоже мы смогли увидеть. Все. Даже София.

— Закрой рот, — рычу я.

— Поэтому Айсис сейчас тебя игнорирует? — смеется Рен. — Потому что она поняла, что София много для тебя значит, а с ней ты просто дурачился?

— Я никогда… никто никогда…

— Именно это ты и делал! — кричит Рен. — Ты, черт побери, сделал это, Джек! Она прошла через многое дерьмо, через столько не должна проходить ни одна девушка, и ты подарил ей надежду! А потом она встретила Софию и ты, черт возьми, ее разрушил!

— Я не…

— Как она могла конкурировать, идиот? — голос Рена становится еще громче. — Просто воспользуйся своим огромным проклятым мозгом на две секунды, ты отдал Софии все. Ты посылаешь ей письма. Вы вместе со средней школы. У вас была Талли, и Айсис, черт возьми, знает и об этом тоже…

Мой разум проясняется, в задней части черепа поднимается ужасный пронизывающий шум.

— Она что?

— Айсис знает! Она ее видела! Сама пошла и нашла ее, потому что она — Айсис, и это то, что она всегда делает!

Что-то во мне молниеносно падает.

— Что делать? — шепчу я, собственный голос удивляет меня тем, насколько он хриплый. Глаза Рена становятся ярче.

— Ты расскажешь ей правду. Прежде чем это сделает отправитель письма и увлечет ее глубже.

— Ты забываешь о том, что она больше не признает мое существование.

— Я позабочусь об этом, — отвечает Рен. — Просто пообещай мне, что расскажешь ей, когда я предоставлю тебе возможность.

— Ты стал вполне маленьким диктатором, — усмехаюсь я.

— Я им и был, — он сжимает кулак. — Со времен побега. Я каждый раз убегал, когда кому-то причиняли боль. Но не на сей раз. На этот раз я не убегу.

Он разворачивается и уходит, прежде чем я могу ответить ему и поставить на место.

Я наблюдаю за Айсис с парковки, каждой частичкой ощущая себя сталкером, но решаюсь изучить ее лицо в новом свете. Она знает, что я сделал той ночью. Именно поэтому она меня игнорирует. Айсис слишком умна, чтобы не сложить дважды два. И она знает о Талли.

Теперь в ее руках мои самые большие секреты. Вот так просто, как и то, что я знаю ее месяцы. И у меня месяцами был ее номер телефона, но я ни разу не написал ей и не позвонил. До сих пор. Мои большие пальцы порхают над клавиатурой.

«Мы квиты».

Я вижу, как она останавливается и достает телефон, Кайла что-то бессмысленно ей говорит. Айсис поднимает голову, осматривая парковку, и на одно мгновение наши глаза встречаются. На одну секунду теплый янтарный оттенок поглощает меня, и я позволяю.

А затем я отпускаю это и отворачиваюсь.

Сегодня последняя ночь.

Эта женщина последняя.

Она старше — трофейная жена адвоката, заключенная дома и предоставленная беговой дорожке, а также в каком-то смысле Марта Стюарт, игнорируемая мужем, у которого достаточно проституток, чтобы держаться подальше от жены. У них нет детей. Она несчастна, в хорошей форме и очень беспокойная, гостиничный номер более хорош, чем обычно, и, когда эта женщина удовлетворена и измождена, она начинает плакать.

— Спасибо.

Я надеваю джинсы и вежливо киваю.

— Сколько… сколько тебе лет? Знаю, я спрашивала это в вестибюле, но тебе ведь на самом деле не может быть двадцать три…

Я озаряю ее улыбкой.

— Больше восемнадцати. Вы в безопасности.

Она закрывает глаза рукой.

— О, Господи! Я практически совратила ребенка.

Я вспоминаю всех женщин, которые были до нее, обманутые тем фактом, что я выглядел на двадцать один год, в то время как мне было пятнадцать. Она и понятия не имеет, о чем говорит. Я слишком быстро вырос и она не имеет ни малейшего понятия, каково это.

— Это моя последняя ночь, — говорю я, застегивая рубашку. — На этой работе.

— Да? Это хорошо. Такому милому, как ты, не нужно оставаться на этом поприще. Это разрушает хороших людей.

И ты все еще пользуешься нашими услугами. Я изгибаю уголок губ, пока она не видит. Она принимает душ и одевается, я достаю лэптоп и сажусь на кровать, используя бесплатный Wi-Fi.

— Номер твой на всю ночь, — говорит она, когда выходит в выглаженном розовом костюме с идеально уложенными рыжими волосами.

— Спасибо, — бормочу я. Женщина — я не помню ее имя — заглядывает над моим плечом.

— Ооох, что ты делаешь? Выглядит увлекательно…

— Я запускаю семьдесят две таргетинговые программы для вычисления IP-адреса.

Она смотрит на меня ничего непонимающим взглядом. И я вздыхаю.

— Я пытаюсь кое-кого найти.

— О! Подружку? Бывшую девушку?

Надоело. Женщины всегда перепрыгивают прямо к романам. Я закатываю глаза.

— Анонимного отправителя письма.

— Точно, ну что ж, оставлю тебя с этим, — нервно смеется она. — Еще раз спасибо.

— С вами было приятно иметь дело, — киваю я. Это не так, не было вообще ничего приятного. Последний раз, когда я испытывал от секса удовольствие, а не тошнотворное освобождение, был, когда я спал с Софией. И это было почти полтора года назад.

Я жду, пока за женщиной защелкнется дверь, чтобы просмотреть результаты с помощью трассировки. Дважды анализирую их: один раз, используя адрес электронной почты отправителя, второй, используя адрес почты Айсис, который мне также посчастливилось иметь. Она определенно не скрывала его, когда развешивала плакаты по всей школе, прося людей обратиться к ней с грязной информацией обо мне.

«Она знает про Талли».

Я вытряхиваю слова Рена из головы и работаю. Я отнюдь не одаренный хакер, если это можно так назвать, но знаю особенность одной или двух программ. Руби [21] и C++ [22] — гораздо легче, чем любая чушь, о которой говорят люди.

Через пятнадцать минут вычислительного разбора у меня осталось сто тридцать семь возможных IP-адресов, откуда мог появиться email. Я мог бы изучить их по одному, но должен быть какой-то связующий фактор. И этот фактор, несомненно, Айсис. Почему она? Я проверяю Мэриленд и Вашингтон, округ Колумбия, оттуда всего два IP-адреса, но ни один из них не принадлежит федеральному бюро, где у следователей находится пленка. Запись Рен отдал им за моей спиной.