Возрождение из пепла - Белова Елена Петровна. Страница 2
25 июля 2024 года, 14 часов 50 минут
– Павел Евгеньевич, пациент из двенадцатой палаты просит вас.
– Обратитесь к Татьяне Родионовне. Я ухожу в отпуск, если вы не забыли.
– Татьяна Родионовна на операции. Освободится не скоро. – Молоденькая практикантка виновато посмотрела бархатными глазами. Эх, никогда не мог устоять перед хорошеньким личиком!
– Хорошо. Как он сегодня?
– Беспокойный. Хуже, чем вчера.
– Что ж такое… Ну пойдемте.
Честно говоря, хирург-ординатор севастопольской горбольницы № 2 был рад забыть на время отпуска о пациенте из двенадцатой палаты со всеми его загадками и странностями.
А странностей хватало. Загадочное появление – ну как он оказался прямо у дверей операционной, минуя приемный покой и охрану? Странные повреждения… Дежурная бригада протрудилась в операционной шесть часов, и это при том, что тело парня было измордовано удивительно профессионально – ни голова, ни важные внутренние органы практически не затронуты. Хотя ран, ожогов и порезов хватило бы на троих! Словно кто-то задался целью лишить юношу возможности передвигаться – переломы рук и ног, травма позвоночника, многочисленные ожоги, сильный нервный шок. Причем потом, когда появилась свободная минутка, Павел и ассистент призадумались над происхождением некоторых травм – такие им еще не попадались. На хулиганские выходки непохоже. И на бандитские разборки тоже.
Необычный пациент не торопился становиться в ряды нормальных выздоравливающих.
В последующие несколько дней медперсонал встал в тупик – зафиксированная в больничной карте травма позвоночника загадочным образом исчезла из перечня повреждений безымянного пациента… Юноша даже пришел в себя, хотя, похоже, пребывал в состоянии шока и не ответил ни на один вопрос.
На следующий день к пострадавшему явился следователь. Он застал парня без сознания, а лечащий врач в полной оторопи рассматривал материализовавшиеся на теле юноши свежие рубцы, напоминавшие следы от когтей и несомненный след от асфиксии… Так что вместо допроса предполагаемой жертвы нападения следователь занялся дежурной медсестрой, обвиняя ее не то в преступной халатности, не то в намеренном издевательстве над беспомощными пациентами.
А через трое суток история повторилась. Несколько самых серьезных травм исчезли без следа, зато появились новые. И еще раз. В самопроизвольное появление синяков и рубцов врачам не верилось абсолютно (в конце концов, здесь не церковь, а больной – не один из многочисленных святых), охрана и медперсонал клялись в своей невиновности и полном отсутствии визитеров, а в палате номер двенадцать уже дважды непонятным образом ломалась только что установленная видеокамера.
А пациент то затравленно молчал, то бредил, поминая колдунов, демонов и еще кого-то, вовсе непонятного. Позавчера он наконец более-менее пришел в себя, заговорил и даже сам попросил позвать кого-нибудь из представителей власти. О чем там его пациент беседовал со следователем, врач был не в курсе, но после беседы представитель власти потребовал больничный компьютер и принялся искать пострадавшего в списках пациентов психиатрических клиник и членов секты «Пришествие». Интересный, видимо, разговор вышел.
Поправится – мы запросим консультацию у психиатров. А пока…
– Ну как мы себя чувствуем? – профессионально бодрым тоном осведомился Павел Евгеньевич, на автомате проверяя пульс. – Что нас беспокоит?
– Док…тор… – Разбитые губы и исколотый язык постепенно заживали, но речь пациента пока трудно было назвать внятной. – Доктор…
– Тише-тише, спокойней, молодой человек. Не волнуйтесь.
– Доктор… что… на улице?.. Затмения… нет?
Ничего себе вопрос!
– Разумеется, нет. Отдыхайте, все в порядке.
– А снега?
Врач и медсестра переглянулись. Снег? В июле? Утренние новости как курьез передали сообщение о снегопаде под Красноярском, но это же смешно…
– Нет, все хорошо. Отдыхайте. Все будет хорошо, вы попра…
– Не будет, – выдохнули черные от синяков губы. – Слушайте… Сначала будет снег… Потом ураганы и штормы… и наводнения… Он… так… сказал… Потом… будет затмение… и на улицы… выйдут… демоны. И вампиры…
Что?! Краем глаза врач увидел, как медсестра жалостливо искривила губки. И мысленно согласился с ней.
М-да, жаль парня. Очевидно, нервный шок даром не прошел. Надо будет оставить своей заместительнице указание пригласить психиатра… когда пациент немного наберется сил. Юноша, кажется, понял, как восприняты его слова. И обреченно закрыл глаза:
– Передайте… хоть кому-нибудь…
Россия. Территория Министерства обороны.
26 июля 2024 года, 9 часов утра
– Профессор Гремин? Сергей Васильевич?
– Да, это я.
Офицер еще раз изучил объемную фотографию, сличив ее с лицом объекта.
– Проходите.
– А что случилось? – начал профессор недоуменно… и замолк. Потрясенный взгляд обозрел хорошо знакомую территорию Министерства обороны. – Не может быть!
И неудивительно. Массивное каменное здание старой постройки было неузнаваемо. Громадные сосны заслонили почти все строение, по стенам расползлись крупные ветви, похожие на виноград или, пожалуй, на аристолохию… Они свисали с крыши, заслоняли окна. И вдобавок в сумасшедшем парке откуда-то взялись странные растения, которые профессор навскидку определил бы как азореллу, но азорелла не растет в данном климате, и… и… черт возьми! Что творится?
Сравнительно недавно, лет десять – двенадцать назад, подчиняясь общей моде на возврат к природе, мэр Москвы дал указания увеличить число парков и рощ, разбив зеленые уголки в мало-мальски пригодных для этого местах. Территория Минобороны не избежала всеобщего поветрия, тем более что в рабочей силе здесь недостатка никогда не было, – и вскоре вкруг массивной каменной коробки исчез асфальт, уступив место красивой зеленой лужайке с клумбами в три цвета и роще, где саженцы росли ровно и четко, как в строю.
Постепенно генералы перестали ворчать и даже нашли некие преимущества в том, что к месту работы надо было проходить через лесок молодых сосенок и каких-то вьющихся кустарников. Но сегодня…
Парк разросся. Однозначно. Ряды деревьев щетинились иглами не только у стен министерства – вдоль улицы, вдоль подъездной дороги. Они окружили стоящие рядом здания, топорщились у подземного перехода, нависая над ступенями. Корни проступали сквозь серую дорогу. А вон там вообще проросли сквозь асфальт. Лес, да и только. Словно за одну ночь деревья повзрослели на сто пятьдесят – сто семьдесят лет.
Профессор присел и потрогал обломки асфальта. Корни взломали его легко, как ребенок – яичную скорлупу.
– Не может быть!
– Как видите, может. – Полковник Терехов мрачно разглядывал взбесившуюся растительность. – Вы можете сказать нам, что здесь произошло, профессор?
Россия. База «Орлиное гнездо».
26 июля 2024 года, 12 часов 40 минут
– Лейтенант, смотрите! – Молоденький солдат Митрохин поднял на руках огромную форель. – Вы только посмотрите! Это для вас!
– Где взял? – удивился лейтенант Ефимов. – Ты же только пятнадцать минут назад в увольнение ушел.
Лицо солдата сияет азартом:
– Река, командир… Пойдемте, вы должны это видеть!
У реки уже толпились солдаты.
У бывшей реки.
Вода исчезла, и на каменистом дне бились сотни беспомощных рыб.
Что происходит? Горная речка, над которой высилась база «Орлиное гнездо», не пересыхала никогда. Ни разу… Выходила из берегов, это да, летом, когда таяли ледники, но иссякнуть – нет, никогда.
– Лейтенант… – На Ефимова посмотрел солдат инженерной службы Степнов. – Командир, а как же реактор?
И тут же на базе истошно завыла сирена…
США, штат Мичиган, военная база «Эдвенчер».
26 июля 2024 года, 14 часов 22 минуты
– Лейтенант Мидвич, радар показывает что-нибудь?
– Нет, сэр. Песчаная буря, самолеты не летают, пусто.