Возрождение из пепла - Белова Елена Петровна. Страница 56

Когда Лине стукнуло тринадцать, в клане Феникс все упорней стали поговаривать, что из дочери главы клана Лиз все-таки не выйдет настоящей убийцы. Лиз просто кипела, слыша подобные намеки, но, глядя на своего ребенка, втайне признавала их справедливость. Не такой она хотела видеть единственную дочь. У девочки была отменная реакция, отличная скорость, она прекрасно обучалась, и металл слушался ее великолепно. Но вот жесткости, точнее, жестокости ей не хватало. Лина не любила убивать, ненавидела питаться чужими силами, и Феникс просыпался в ней очень редко.

Разговоры по душам, угрозы и обещания ничего не давали.

Девочка легко справлялась с тренировками, вызывая восхищение и зависть трех других подрастающих фениксов, и исчезала. То в танцевальный зал, то в приют для бездомных животных. Мать приходила в ярость и отчаяние, ловя свою единственную дочь за столь неподходящими занятиями. Разве для этого она с самого детства одна воспитывала малышку, подчинив всю ее жизнь системе жестких тренировок? Выносливость, устойчивость к большинству ядов, умение сражаться и убивать – все это было у Лины уже к десяти годам. Лиз сама убила ее в первый раз, чтобы процесс воскресания прошел под контролем. И что, все ее труды напрасны? Ибо своенравный подросток думает, что лучше матери знает, что нужно в жизни?!

Глава клана снова и снова пыталась уговорить или заставить девочку встать на нужный путь. Тогда у их клана появится шанс занять более достойное место среди убийц. И она, Лиз, получит преимущество при надвигающемся переустройстве мира, о котором твердили гадатели. И Лина со временем станет новым главой клана. Из-за ее упрямства рушились все надежды, и мать не могла с этим смириться. А когда она застала дочь за обучением массажу, ее терпение лопнуло.

Лина попала в Питомник.

В подземном мире Питомник иногда именовали антишколой. И не зря. Здесь из детей оборотней, кикимор, василисков, русалок и тэ пэ могли воспитать настоящих чудовищ, если таково было желание родителей. Речи о добре, как правило, не заводилось.

Воспитанников в Питомнике было немного.

Те представители «недобрых» волшебных народов, которые заводили детей, как правило, воспитывали в них магические таланты дома. Все-таки понятие «родительские чувства» существует не только у добрых сил. А может, работало обычное опасение получить врага в собственной семье? Но так или иначе, отдавать своих детей в Питомник не любили даже родители-тролли. Слишком нехорошая была у него слава.

Поэтому здесь чаще всего проходили обучение полукровки, аутсайдеры, «неудобные» и неудачные потомки, не нужные родителям, не нужные никому.

Порядки в этой антишколе царили соответственные.

Днем Лина выматывалась до предела, пытаясь выполнить почти непосильные задания. Только это давало право на отдельную комнату ночью. Если это получалось, она могла отдохнуть. Если нет…

По рекомендации школьного психолога Лиз блокировала в дочери все силы, кроме дара воскресать. И отбиться от Эль и трех ее подружек только на одних человеческих возможностях Лина не могла.

Эль была единственной среди воспитанников Питомника из потомков эльфов. Долгие семь лет после рождения дочери супружеская пара редкого вида эльфов-британик пыталась понять, каким образом у них родилось такое чадо. У Магны (так звали Эль в детстве) не было ни эльфийской стройности, ни красоты, ни музыкальности. Но с этим родители еще готовы были смириться, а вот странное стремление дочери причинять окружающим боль приводило всех в оторопь. С раннего детства от нее прятали котят и прочую живность. Семейство эльфов искало причину в себе, в предках, в возможной подмене, даже в радиоактивности. Может, девочка просто мутант? Как бы то ни было, но они терпели ее выходки и пытались воспитывать любовью. Пока однажды не застали за попыткой убить младшего братика, в отличие от нее обладавшего всеми признаками эльфийской расы. Тут уж даже у этих милосердных эльфов остатки долготерпения испарились. Магну отдали в школу, потом в другую, и, сменив полтора десятка учебных заведений, она, наконец, оказалась в Питомнике.

Все это Эль рассказала Лине сама, объясняя, почему ненавидит подобных ей девушек – стройных и светлоглазых. Любимая шуточка Эль – «убийство феникса». Спустя несколько лет Лина поняла, что штучки эльфийки-мутантки – это часть программы ломки, составленной школьным психологом для нее самой. Программы, направленной на воспитание заказанной матерью жестокости. Психолог знал свое дело. Программа сработала, и за это Лина так и не смогла простить мать окончательно. После двух месяцев ада, когда в дневном задании Лине поставили задачу убить девчонку-подростка (полненькую шатенку), здорово смахивающую на Эль и мучающую котенка, девочка-феникс колебалась недолго.

Шрам на горле Эль появился, когда в Питомник по семейной традиции василисков поместили Беатрису. Всего на месяц, ее мать не желала расставаться с любимой дочкой надолго и выбрала самый короткий срок. Триш было плевать на замыслы психолога в той же мере, как и ее маме Санте – на рекомендации школьного начальства. В первый же вечер, когда компания Эль, специально подстроившая днем срыв тестов, приступила к подготовке любимого развлечения, новенькая бросила Лине свой нож и встала рядом. Две девчонки из свиты Эль лечились потом от «окаменелости» лиц и рук, а сама неудавшаяся эльфийка – от резаных ран. Больше они не пытались помогать психологам в воспитании феникса.

Но того, что случилось, было уже не исправить.

Даже потом, дома, Лина просыпалась по ночам, если в ее сны приходили воспоминания о Питомнике, и подолгу смотрела в темноту, мечтая встретить Эль снова. Встретить и убить. Тут даже ее железный контроль над эмоциями не помогал. Потом это желание постепенно потеряло остроту, сгладилось, хотя и не до конца…

И вот сейчас Эль как ни в чем не бывало улыбается ей, накручивая на руку поводок своей игрушки. Стройней она определенно не стала, симпатичней – тоже. Темные глаза, казавшиеся маленькими на погрубевшем лице, пытались изобразить радость встречи и приветливость. Даже на прозвище она сделала вид, что не обратила внимания. А ведь раньше кидалась разъяренным гиппопотамом, стоило ее так назвать…

– Давно не виделись, Лина. Слышала, ты теперь во Дворце и при высокой должности.

Ах вот в чем дело! Должность ей нужна! Лине неожиданно стало легче. Старый страх и старая ненависть не ушли совсем, но сейчас они не мучили ее. Она стала и сильней, и взрослей. Кого теперь бояться? В сравнении с Вадимом мутантка даже не мелочь – микроб, причем глупый. Эль никогда не отличалась особым умом. Ей не было равных только в пакостях… Ай-я-яй, Эль, как же так, с ходу, прямо в лоб! Кто ж так дела делает?!

– Верно, – улыбнулась Лина. – Я личный помощник Повелителя.

– Я тоже не жалуюсь. Я при одном наместнике, Хафизе, знаешь?

– Слышала…

Про себя Лина подосадовала, как же не вовремя эта встреча! Ночью бы с Эль поговорить! Феникс как раз проголодался…

– А это твой? – Бывшая однокурсница кивнула на Алексея, спокойно стоявшего рядом.

– Ага.

– Что это он без поводка? Мода в столице поменялась? Я не слышала.

А она дура или слепая? Не узнала, что ли?

– А он хорошо дрессированный, – невозмутимо отозвалась Лина. А что? Пусть позавидует! Тем более Алексей встретил подобное заявление не моргнув глазом. Лицо просто каменное.

А вот неудачное дитя эльфов смотрело на бывшего ангела во все глаза.

– Красавчик.

– Есть такое, – согласилась феникс. И невольно посмотрела на «игрушку» Эль. Искусанные в кровь губы, подозрительный рубец в вырезе майки и знакомый затравленный взгляд.

А ты не меняешься, Эль. Все такая же гадина.

Лина подавила непрошеную жалость. Проклятье, ну чем она может помочь!

Мутантка между тем о чем-то напряженно размышляла.

– Может, выпьем? – предложила она наконец.

– Тебе что-то надо? – Лина в открытую ухмыльнулась. Пить с этой?.. Ни за что! А вот подразнить свою бывшую мучительницу было приятно.